Красный Архонт
Хитин и Чешуя
С рожденья кровью предков окроплённый, желанья личные в забытье, яростный и алой кровью окруженный, но душа все та же, натура все также чиста. «Ода Стража Империи» Ветер завывал меж трупов, кружась вокруг пик, мечей и частей брони, он образовывал гул, будто выли призраки, желавшие мести, или упокоения. На поле боя лежали сотни мёртвых, в основном люди в красной чешуйчатой броне и геральдикой драконов на щитах и доспехах, другая сторона сражения — высокие воины, одетые в жёсткие шкуры, кожу и меха, они были вооружены разнообразным дикарским оружием: грубые топоры, молоты и тесаки, чаще из костей, чем из металла. Среди тел дикарей были мёртвые огромные лоси с сёдлами на их спинах, медведи закованные в броню, которые встав на задние лапы достигли бы больше шести метров, на их огромных спинах были установлены деревянные платформы на которых снежные люди чувствовали себя в безопасности, поливая воинов Империи стрелами и копьями. Мираред ступал по полю прошедшей битвы, иногда лишая страданий раненых, иногда встречаясь с выжившими варварами, для которых дуэль кончалась крайне быстро. Скрипя по снегу, он приближался к остову огромной твари. Ледяной Червь, возвышающийся над остальным полем битвы будто горный хребет, под его телом, большая часть поля битвы погрузилось в тень. Это должна была быть обычная стычка Вайкрита и Рауларда, абсолютна неважная для войны. У Драконьей Империи было лучше снаряжение и лучше обученные, превосходящие числом солдаты. Но уроженцы севера сражались, как всегда остервенело, ярость и неистовство однако в очередной раз уступили дисциплине и построению. Когда Мираред прикончил их командира, раулардцы начали полную оборону на ближайшем холме, было очевидно, что полнейший разгром дикарей неизбежен. Но прибытие твари всё изменило. Червь не мог погружаться в землю как на своих родных ледяных пустошах. При этом всё ещё стоил сотни драконов в битве. Еще пару часов назад Мираред, вместе с соратницей Хиошей, бился с чудовищем. Даже в своей истинной форме Мираред легко помещался в пасти Червя. Просто двигаясь меж рядов Имперской пехоты червь раздавливал сотни людей. Слух гвардейца уловил возню и мерзкое, булькающее визжание, как будто тот, кто его издавал, имел разорванное горло. В десятке ярдов вурдалак пытался отогнать трупного слизня от ещё не замороженного тела, шипя и бросаясь снегом во врага у которого даже простейших инстинктов не было, и который полз по земле, топя своим теплом снег. оставляя неровную полосу за своей розовой массой. Оживший мертвец не успел ещё полностью сгнить, но уже были видны красные глаза без зрачков выглядывающие из под шлема, трупные грязные когти и порванные раны после которых не выживают, оголявшие кости, видные за разорванным чешуйчатым нагрудником. —Прошло пару часов, а нежить уже восстала, червь выпустил слишком много фона, как будто у нас с варварами мало проблем было.— Вслух выговорился Архонт. Мираред вспомнил об ужасающем ледяном луче из зёва червя, пару раз чуть не убивший его, но испепеливший множество людей. Даже один столь масштабный всплеск магии изменит магический фон местности на десятилетия. Красный Архонт взял меч и щит крепче. Из его спины выросли чешуйчатые, красные крылья. Скудные мозги вурдалака ни смогли осознать, что его голова уже отделилась от тела. Мираред в воздухе снёс её, разнеся на полем боя звук стали, впившейся в мёртвую плоть. Мираред приземлился, уже готовый снова атаковать, пытаясь не смотреть на кровяного слизня вызывавшего в нём лишь омерзение. Отвратительная, коричнево-красная жижа из крови, мяса, экскрементов и прочих человеческих частей, забулькала, и медленно поползла в сторону крылатого воина, качая свои внутренности, бултыхающиеся внутри твари. Силой воли Мираред объял свой меч огнём, обычное оружие не берёт слизней, и рванул вперед, укрывшись гербовым щитом. Сгусток выплюнул из себя человеческую голову тщетно пытаясь пробить защиту. Голова с глухим стуком лишь отлетела от щита и приземлилась в снег. Приблизившись, Мираред начал провоцировать слизня на атаки и после каждого промаха своей ложноножкой, ожившая масса получала по ней огнём и металлом. —Слишком много мучений для одной человеческой жизни.— Глядя на голову, но не на слизня, говорил Мираред. Он рубил и рвал пылающим мечом тварь, пока она отчаянно визжа, не испарилась. Мираред подошел к голове и осмотрел её. Светловолосый человек лет двадцати с глазами когда-то живыми и радостными, теперь лишь часть навсегда разделённая со своим телом которое, скорее всего, станет тем же вурдалаком что лежит рядом. Мираред закрыл глаза покойнику и прошептал молитву на дракирдане. Воин Империи продолжил путь. Когда Ледяной Червь дёргался в предсмертной агонии, Мираред заметил людей, у его полого внутри костяного выроста, наверху его передней части. Люди находились в этом выросте во время битвы. Если опасения Мирареда верны, то стратегию войны следует пересмотреть. И вот он уже находился у «головы» червя. Из отвратительной пасти переполненной огромными зубами, текла рекой голубая, вязкая жидкость, тут образовалось целое озеро из этой «крови» а может у нее была совсем иная функция в этом богомерзком теле. Мираред приложил ладонь к хитину чудовищной твари, чувствуя адский холод даже через чешуйчатую перчатку. Хитин Червя один из самых прочных материалов Имира, и может всего Плэйнфила. Его не способна пробить ни одна магия, ни один вид оружия, поэтому Черви считаются ужасающими тварями, только пасть чудовища уязвима, но заглянуть в пасть червю, значит заглянуть в бездну, подставившись смертельному лучу. Ледяная тварь была длинной больше сотни метров, а в ширину тридцати. Поистине титаническое создание, но лишённое любой капли разума, кроме жажды есть и разрушать. Они обитают в Ледяных Пустошах, у Атинии. Медленно умирая вне любой температуры кроме той, что у них на родине. Так что же монстр тут забыл? Мираред собирался узнать. Впереди у пасти остова, он заметил двух людей пытающихся устроить засаду, они легли на снег, выжидая чего-то. Они не знали, что Мираред видит тепло их дыхания и тел подобно пожару. Охотник станет добычей. Мираред не скрываясь, приземлился на крыльях прямо перед двумя людьми и обнажил оружие, прямой меч из бардового металла, будто он вкусил столько крови за время ношения, что жидкость жизни впиталась в клинок, в другой руке Архонта Империи был миндалевидный щит с гербов в виде ярко-красной башни упирающейся в бардовое небо. —Кто вы?— Просто спросил Архонт Гвардии, в его голосе слышалось что-то, что заставило одного из незнакомых солдат дёрнуться. Люди перед ним были одеты в необычайную броню, переливающуюся всеми оттенками синего и фиолетового, будто ожившие северные сияния. Лица были скрыты шлемами с чем-то вроде стекла, но очевидно прочнее. За всю свою долгую жизнь Мираред не видел ни одного похожего материала. —Мы солдаты.— Ответил человек правее, стоявший твёрже и увереннее, человек левее был менее спокоен, у него практически незаметно тряслись руки, Мираред чувствовал его страх, в руках оба необычных солдата держали по два топора состоявших из того же материала что и их доспехи. —Все мы солдаты одной войны. Но я спрашиваю кто вы?— В глазах Мирареда блеснул огонь ненависти. —Нам дали название — Вормрайдеры. Но мы можем быть и охотниками на драконов. Из сугробов слева и справа от Мирареда выбросились двое солдат в переливающейся броне и вооруженные копьями, их доспехи были покрыты тонкий слоем льда. В миг в древнем разуме Мирареда промелькнула сотня мыслей. «Хитрецы заморозили своих товарищей, чтобы я не увидел их тепло, а сами заманили меня в ловушку, хитро, но слишком медленно». Слегка двинувшись влево, Мираред увернулся от первого копья, пронзившее лишь воздух, и выбросив меч вперёд лишил копейщика четверти головы. На стеклянной маске копейщика поползла трещина, можно было увидеть лицо с заплывшими глазами. Мираред резким движением выбросил часть головы в лицо второго копейщика, дезориентируя его. Ошарашенный воин, вскрикнул, отбрасывая часть своего товарища, и уткнул копьё в снег. Мираред двинулся влево и проткнул врага сквозь подмышку. Полсекунды — два трупа Мираред встал в глухую оборону, бросая вызов. Два оставшихся Вормрайдера обрушились на ощетинившегося человека-монстра. Мираред двигался в два раза быстрее, отвечая на каждый выпад двумя контратаками, одной, из которых он расколол шлем противника. Странный элемент брони, был заметно прочнее, чем казался, и треснуло лишь «стекло», за которым можно было увидеть молодые, опасающиеся глаза. Получивший удар, быстро скрылся за спиной напарника, и они ещё сильнее усилили натиск, стараясь не давать малейшего окна для контратаки и защищая друг друга когда кто-то открывался. Численное превосходство играло свою роль, постепенно, они загнали Мирареда под труп гигантского лося, ограничивая гвардейца. Мираред решил выйти из обороны и атаковать, но топорник отклонил его удар прямо в замерзшую, грубую плоть лося, меч архонта безнадёжно застрял в окаменевшем мясе. Топорники атаковали открывшегося противника одновременно. Ногу того что был поближе что-то схватило. Длинный чешуйчатый хвост росший из копчика Мирареда обвился вокруг ноги Вормрайдера и рывком повалил на землю прямо под руку Мирареда, из которой выросли чудовищные длинные когти, от второго врага он отгородился щитом, один из Вормрайдеров был обречён. Но атаку прервал шары воды, обмочивший Мирареда с головы до ног. Грязно ругнувшись, Мираред отпрыгнул от противников на слишком большое для человека расстояние. Меч застрявший в лосе испарился, сияя красными искрами, клинок вернулся в руку Мирареда. Архонт бросил взгляд за спину. Двое Вормрайдеров понявших, что монстр лишь играл с ними, и на самом деле у них нет ни шанса, побежали прочь, моля богов упокоить душу мага. Там куда смотрел Мираред, стояла молодая девушка в серо-голубой мантии, ее лицо имело все признаки недоедания и истощения, типичные для магов, люди-колдуны редко доживают до тридцати. В её глазах был виден страх и безнадёжность. Она знала кто сейчас очень зол на неё. Дёрнувшись от взгляда врага, она начала судорожно жестикулировать и шептать магические слова. Ледяная стрела вырвалась у неё из рук, и устремилась вперёд. —Я тоже знаю фокусы! Мираред содрогнулся, на месте человеческого рта выросла пасть, похожая на рот клыкастого ящера. Мираред выплюнул поток ярко красного пламени прямо в мага, за секунду оно растопило ледяную стрелу, пролетев много метров, пламя полностью охватило нерасторопную девушку. В её голове появилась искра радости, она сумела отвлечь чудовище на секунду дольше. Борясь с огромной болью, она воздела кулаки к небу и распрямила их в ладони. Миниатюрный ливень появился у неё над головой…. Но пламя не тушилось, агония росла, а пламя не тушилось. Испустив слабое подобие крика, девушка превратилась за секунду в иссушенный скелет. За две секунды остался лишь прах. Она успела заметить, что ярко красное пламя похоже на сегодняшний закат. —Бездарность. На этом поле битвы были маги достойные выжить, в отличие от тебя.— Подумал напоследок жестокий зверь. Мираред увидел Вормрайдеров отчаянно пытавшихся сбежать. Они бросились в разные стороны и уже были на большом расстоянии. Вздохнув, гвардеец подцепил щит на спину. Его тело начало чудовищно меняться. Броня и щит вросли в него. Конечности обрели красную чешую и когти. Выросли крылья и хвост. Кости расширялись и содрогаясь, росли, а плоть пульсировала. Там где секунду назад стоял человек в красной чешуйчатой броне, подняв крылья к небу, стоял Дракон. Четыре мощные лапы с огромными когтями держали мускулистое тело, выражение морды было недовольным и раздражённым. Дракон Мираред — сильнейший воин Вайкрита и один из его основателей. Один из драконов Архонтов, глава Гвардии Красного Крыла — элитной личной охраны Императорской Династии. Ветеран бесчисленных сражений и войн. Алый Гнев, Сын Ящурной Бойни. У наездников на червях действительно не было ни шанса. Сначала ящер решил погнаться за тем, кого было сложнее сломать. Мираред запомнил того что выглядел увереннее перед боем, он помнил его во время боя. Взмахом крыльев Мираред полетел за ним. Вормрайдер только успел заметить огромную тень на снегу и вот он уже покоится в четырёх лапах ящера. Мираред, подняв человека на уровень глаз, спросил. —Сможешь ли ты мне что-то рассказать? —Я могу сказать тебе — катиться в ад, мерзкий ящер!— Вормрайдер попытался размозжить глаз дракона топором. Но Мираред поднял его подальше от глаз. —Я вижу его душу, он не расколется, не буду тратить время.— Дракон сжал лапы, полностью сковывая человека который почувствовал себя в узкой чешуйчатой клетке. Мираред полетел к оставшемуся солдату, который был заметнее трусливее, он пытался спрятаться за трупом червя вместо того чтобы бежать. Мираред оказался перед его глазами и дернул лапами, мгновенно разрывая пленённого топорника. Туловище и остатки ног, дополнили картину бойни на снегу. Оставшийся солдат пытался бежать, полный ужаса, но Мираред уже прижал его одной лапой к снегу. —А теперь ты ответишь на мои вопросы, если не хочешь повторить судьбу соратника.— Вормрайдер заметил, как преобразился голос человеческого воина немолодого возраста, на ревущий и глубокий голос семиметрового дракона —Я н-ничего ни скажу тебе чудовище!— Его голос дрожал, а глаза были полны страха. «Хорошо, что я не стал тратить время, этот быстро расколется». —Чудовище? Ну что же ты, в Вайкрите драконы и люди равны, такие как я ходят по улицам и это привычно для людей!— Такая чёткая, осмысленная речь не присуща монстрам из родных земель вормрайдера, что вызывало в нём ещё больший ужас.— Именно поэтому Вайкрит избран, именно поэтому Имир должен прийти в бразды правления Вайкритской Империи, ибо только Империя защитит Имир от того что идёт из далёких земель. А ты защищаешь снежную пустыню.— Дракон разочарованно закатил глаза.— Представь, что я мог бы не только пощадить тебя, но и наградить за сотрудничество, местом в стране, о которой слагают легенды, древнейшей стране континента?— На лице Мирареда проявилась хорошо выверенная дружелюбная улыбка. —Я не верю тебе! Атиния покарает Вайкрит за самоуверенность, вы уже проиграли!— Проговорил солдат, ёрзая под лапой тщетно старясь освободиться от огромной лапы. —Атиния?!— Дракон разразился смехом, от которого у него из пасти полетели красные искры и огни. —Атиния — страна, в которой ничего нет, кроме капусты способной расти в таком холоде!— Мираред за секунду помрачнел. —Ты хочешь сказать, что червь, это дело рук Атинии, одной из самых мелких и бесполезных стран Имира?— Проревел дракон, внутри сотрясаясь от злобы. Вайкрит — величайшую Империю Имира, одолела какая-то страна-деревня! Поняв, что он облажался и уже проговорился, солдат стал выглядеть ещё более жалким. —Эй, ящерица!— Cо спины Мирареда, раздался молодой голос полный дерзости. —Господин!— Возопил солдат голосом полной надежды. Мираред сжал лапу, сломав ноги пленнику, обернулся, готовясь к схватке. Вдалеке перед ним стоял юноша с белыми, как снег волосами до плеч, двуручным мечом, которым он вызывающе указывал на Красного Гвардейца, на месте его правого глаза был злокачественный острый шар льда, будто его глазница промёрзла насквозь. —А ты кто ещё такой?— Прорычал Мираред, уже желая разорвать мерзавца. —Я отвечу на все твои вопросы, если конечно я буду тебе по силам. Отпусти его.— Он начал приближаться, рассекая воздух мечом, сам клинок, был ледяным и переливался также как и броня с оружием Вормрайдеров. Голова юноши не была покрыта, а одежда даже не выглядела тёплой, казалось, что он не чувствует холода. —Я всегда за джентельменское пари. Но скажи хотя бы свое имя, юнец.— Взмахом лапы дракон отрыл глубокую яму, он положил туда Вормрайдера с переломанными ногами. —Я Туллам Нэен, сын Тула Нэена, я Ледяное Око, я избран Ледяными Пустошами, Голос Пустоты нарёк меня новым королём Атинии. —Атинией правит династия Зельц.— Припомнил Мираред.— Я так понимаю, ты самопровозглашённый король?— С усмешкой спросил ящер. —Король Зельц мёртв, но он успел передать право на правление мне.— Ответил юноша. —Как интересно. Мираред влетел в воздух и с громовым грохотом приземлился рядом с ледяным мечником. —А сражаешься ты также как болтаешь, юнец? Мираред ударил лапой, сверху вниз оставив на снегу кратер, но слишком быстрого Туллама он не задел. В ответ мечник попытался обойти превосходящего по весу противника слева но там его уже поджидал удар хвостом с костяной секирой на конце со скоростью плети. С трудом пригнувшись от обезглавливания четыре раза подряд, Туллам рубанул, мечом по хвосту, пробивая чешую. Дракон удивлённо взревел и отпрыгнул от мечника. Капля крови с хвоста начала свое падение Древний разум начал расчёты. «Он лишь слегка задел меня, а боль была, будто я потерял конечность. Он хорошо пользуется преимуществом в скорости, его магический меч наносит урон пропорционально размеру, мне будет лучше в человеческой форме». Капля крови с хвоста достигла земли. Мираред начал меняться. Крылья вросли в тело, из плоти появился меч и щит. И вот уже стоит человек лет пятидесяти с потускневшими короткими бардовыми волосами, он держал шлем подмышкой, с парой шрамов на лице и с уставшим, но весёлым лицом. Туллам на мгновение задумался «Неужели он решил сравнить силы став человеком?» «Нет, дракону нужна скорость больше силы, помни о своем оружии, Туллам Нэен, хитин крепче чешуи, обрушь на него ярость пустошей, боль временна, величие вечно.» Внутри головы Туллама раздался голос его покровителя. Голос Ледяной Пустыни. —Да ты прав, я слишком наивен.— В ответ чужому голосу в голове он явил свой. Мираред надел шлем и пошёл на Туллама. Туллам встал в атакующую стойку и продолжил бой. И среди трупов зазвенел звон клинков. Первый удар меча Туллама встретил щит, Мираред с легкостью отвёл тяжелый клинок в сторону и порезал живот человека. Туллам отшатнулся от боли, ослабив своё внимание. Хвост дракона уже обвился вокруг его ноги. С удивлённым лицом Туллам уже лежал на снегу. Меч Мирареда уже почти достигал его шеи. Но тело Туллама обратилось в пар. Мираред начал озираться по сторонам перенастраивая своё зрения на все спектры, но Туллама нигде не было. Сзади послышался скрип снега. Мгновенно обернувшись, Мираред встретил удар меча нечеловеческой силы, почти сломав руку, Мираред сделал шаг назад и начал наступление усиленное в десять раз яростью. Но тут из руки Туллама вырвался поток стужи, она была слишком слаба, чтобы пробить его чешую, но достаточна сильна для преграды глазам. Туллам, думая что ослепил врага, занёс удар, метясь в голову. Но он не знал, что глаза Мирареда способны видеть даже сквозь лёд. Мираред увернулся от удара, отпрыгнул от Туллама и вперил взгляд в уже уставшего мечника. Туллам громко дышал, пот катился с него, но он всё ещё был холоден. Уставший мечник должен был быть ярко красным для зрения дракона, но он был холоднее снега, любого рядом лежащего трупа. По нему было видно, что он использовал слишком сложное колдовство слишком быстро. —Туллам, неужели ты маг? Похоже, знаешь сильные заклинания, но с выносливостью беда, ты уже запыхался. Да ещё и способный на телепортацию,— Мираред на мгновение задумался — нет-нет, это неполноценная телепортация, иначе ты бы мог мгновенно оказаться у меня за спиной. Скорее всего, ты создаёшь объект, думаю ледяной, и перемещаешь своё сознание в него.— Туллам остановил свою одышку, всего за одно использование его главного козыря, его разгадали. —Ты удивлён, неужели я прав?— Спросил Мираред, в его голосе была слышна хитрая усмешка. —Да, ты прав, я создаю кое-что, пусть это останется для тебя сюрпризом.— Часто дыша, ответил Туллам. —Оригинально, продолжим наше пари?— Мираред спародировал указание мечом, как это делал Туллам в начале битвы. —Конечно, только немного разнообразим его. Туллам положил двуручный меч себе на плечо, а свободной рукой начал жестикулировать, десяток ледяных глыб, некоторые больше его самого, образовались у него за спиной и полились подобно дождю в дракона. «Он создал такое сильное заклинание, даже не произнося его названия, он лучший маг, чем я думал». Щит Мирареда начал переливаться разными оттенками красного, расширялся новой материей, и теперь вместо привычного миндалевидного щита у него в руке был тяжёлый башенный, скрывавший всё его тело. Подобно оползню, он неудержимый двинулся под обстрелом глыб, которые лишь отскакивали от широкого щита, раскалываясь на множество осколков. Медленно, но, уверенно приближаясь, Мираред заметил, что поток начинает ослабевать. Оборотень почувствовал, что его что-то кольнуло в ногу. Поток льда окончательно остановился, Мираред смотря сквозь щит, видел, что Туллам серьёзно сосредоточился и начал леденеть, его ледяной глаз будто немного разросся, покрыв собой часть щеки и лба молодого короля. Дракон отбросил щит и, взяв в обе руки меч начал изменять его, его оружие стало двуручным и полностью покрыто пламенем. Ногу Мирареда стало колоть ещё сильнее, уже почти пробив бронированный сапог. Гвардеец, отрастив крылья, взлетел ввысь и там где он стоял мгновение назад, выросла огромная скала льда, раскалывая поверхность земли на трещины. Заставив дракона взлететь, Туллам выбросил из руки мощный поток холодного воздуха. Мираред отлетев на большое расстояние, но всё-таки смог управлять полётом и начал приближаться к ледяному мечнику. Ледяная скала, что выросла из земли, поднялась в воздух, она была больше Мирареда в десять раз и легко бы раздавила его. Туллам с огромным усилием начал тяжело двигать рукой, управляя скалой, и она полетела прямиком в летающего рыцаря. Теперь не только рот Мирареда изменился, но и вся его голова обратилась в гуманоидное смешение человека и дракона. Из пасти гибрида вырвался огромный огненный ярко-красный шар похожий на миниатюрное солнце. Лёд и пламя встретились и оба воина пытались превозмочь силу врага. Но лёд начал трескаться и скала раскололась на две половины. Мираред пролетел между двумя меньшими скалами и оказался вблизи Туллама, их клинки, теперь равные, сомкнулись, и битва стала ещё неистовей, чем была. «Туллам Нэен, не давай ему подойти, вечному дракону вечный сон, тьма, одна слеза и море крови — цена величия, но боль времена, величие вечно, Туллам Нэен» «Чёрт он всё-таки навязал ближний бой, мне надо оторваться от него» Туллам чувствовал усталость всё сильнее, тяжёлые магические затраты и раны давали о себе знать, парируя удары пламенного меча, хватка начинала слабеть. После очередного скрещивания клинков Туллам с силой оттолкнул Мирареда и бросил под ноги горсть снега, превратившуюся в снежную завесу ограничивающую поле зрение. Туллам начал двигаться по вихру, вокруг Мирареда изредка останавливаясь. Мираред испустил поток пламени, равномерно поворачивая голову, и сжёг весь вихрь. Мираред увидел, что он стоял окружённый десятком ледяных статуи Туллама. Каждая из них стояла в одинаковой позе, направив острие меча в Мирареда. Вдруг у одной из них, что была позади Мирареда и ближе всего, весь лед, потрескивая, заменился на плоть, её волосы начали развиваться на ветру, а глаз ожил. Мираред увидел своё искажённое отражение в ледяном глазу противника. Лицо Туллама ожидавшее победу убралось после того как его атаку в очередной раз превзошли в скорости. Прямо на затылке шлема Мирареда рос глаз, ожидавший удара в спину. Мираред уже бы разрубил Туллама наполовину, но тело Ледяного Мечника снова обратилось в пар. Сзади послышалось потрескивание очередной статуи. Треск льда, скрип снега, удар двух мечей, скрип снега, шипение пара, этот цикл повторялся ещё восемь раз, пока на девятый раз, вместо атаки, Туллам не упал на колени, его дыхание было отрывистым и тяжёлым, а волосы слипались от пота. —Я сдаюсь, Дракон, я могу надеяться на комфортные условия плена?— Сказал он, подняв ладони к закатному небу. —Определённо, но для начала допрос.— Мираред начал надвигаться, медленно, для растягивания момента победы. На лице Мирареда покатилась одна единственная капелька пота. До Туллама осталось два шага. Мирареда заметил в ледяном глазу Туллама, голубое ярко сияющее пятно, заинтересованный Мирареда остановил взгляд на свечении. Под их ногами появился огромный червь с разинутой пастью, каждый его зуб походил на ледяную глыбу, светящуюся голубоватым свечением, которое Мираред только-что заметил в глазу Туллама.
Мираред открыл глаза в бескрайней ледяной пустыне, не было ничего кроме льда обжигающего своим холодом и безразличием, ветер оглушительно завывал меж ледяных пиков поднимавшихся из поверхности. Дракон стоял в своей истинной форме. Даже ему бы не хватило силы лететь при таком мощном потоке воздуха. Он решил просто идти вперёд. Солнце было видно, но с каждым шагом его свет меркнул. Когда он поставил свой последний шаг, светило было полностью чёрным. Колоссальный Червь вырвался из под земли, круша лёд, раскалывая его своим длинным телом. Червь, с которым он сражался ранее, казался мелким детёнышем, Колосс затмевал собой поле зрение, небо и он вызвал бы чувство ничтожности у всех людей, казалось, что он способен обвиться вокруг планеты восемь раз и ещё кусать себя за хвост. —Мираред, сын Карающего Пламени и Ледяной Бури, оставь моего посланца, ему ещё предстоит много дел на пользу миру. Голос подобно оглушительному камнепаду обрушился на Мирареда, но не было, ни единого признака, что говорил Червь. Казалось что слова исходят прямо в мозг. —Миру? Мне плевать на мир. Всё что для меня важно это Вайкрит и его подданные, не будет Империи не будет и мира. —Поистине, только Мираред способен пререкаться перед абсолютно всеми. —Ты думаешь, я буду бояться тебя? Червяк переросток, я расплавлю твою пасть, так же как и твоему выродку, безмозглый паразит земли, ледяной нарыв, уползи обратно в преисподнюю и существуй там, сотрясаясь от ужаса, Драконья Империя будет править миром, и не ты, ни другие чудовища, ни даже боги не помешают этому. Мираред редко чувствовал себя настолько злым. Он хотел уничтожить очередного противника его родины. Мираред начал меняться, и его драконья форма образовалась в гуманоидную. Мираред преобразился в крылатого, десятиметрового гиганта, покрытого красной чешуей. Он походил на адскую смесь демона дракона и человека. Лицо Мирареда было обезображено неистовым гневом, в глазницах его пылало чистейшее пламя, рога его росли из черепа и покрыты были красным огнём. Держа в руке меч со свой рост, его лезвие было будто раскалённым до температуры солнца, даже поверхность этого странного царства начала плавится перед ним, Мираред жаждал располосовать это наглое беспозвоночное и сделать его очередным своим трофеем. Уже не дракон, на крыльях полетел навстречу чудовищному колоссу, ради победы или славной смерти. Мираред открыл глаза, он снова стоял посреди поля боя, вокруг лежали трупы, вдалеке можно было услышать визги пары вурдалаков, Туллама нигде не было видно, не было даже следов, будто сам ветер ледяных земель встал на сторону самозванного короля далёкого царства. Чувство времени Мирареда говорило ему, что он стоял так около пяти минут. «Почему юнец не атаковал меня пока я спал? Похоже, я вовсе не спал, меня затянуло в другую реальность. В реальность чудовища, не существовавшего нигде кроме легенд и мифов. Значит, сказки не врут и этот червь переросток действительно существует. И как этот сопляк умудрился получить столь древнего союзника»? Мираред отправился осмотреть пленника, но в яме его не оказалось. Юнец успел унести и свои ноги и чужие. «Победа в войне отдалилась». Подумал дракон, обратившись в свою истинную форму, собрав тела Вормрайдеров, их броню и оружие, древний отправился с докладом к Императору, ему определенно будет интересно узнать о новом враге. Ветер завывал меж трупов, кружась вокруг пик, мечей и частей брони, он образовывал гул. Туллам стоял в костяном рудименте, силой воли указывая червю куда ползти. Выживший Вормрайдер лежал на холодном поверхности убежища на голове червя, изредка кряхтя от боли. Полый Рог это самое безопасное место для Вормрайдера. Здесь ты защищён от атак и здесь червь слушается команд лучше всего ведь отсюда до мозга меньше всего расстояния. Мелкий Червь длинной в 10 метров быстро нёсся на север от поля битвы. Раны Туллама были заморожены им самим и медленно зарастали. Тело Туллама уже породнилось с холодом. —Г-господин, мы провалились, мы слишком плохо управлялись с червём, боль помешала ему слушаться приказов. Червь внутри, которого они находились, внезапно дернулся, будто тот, кто им управлял, был взбешён. —Не «мы» провалились, а ты провалился Вирг. Сила Вормрайдеров в сложении мощи всех четырёх разумов, но ты поддался панике, ослабив свой разум, ты ослабил контроль над Червем, а неуправляемый, неразумный червь, в сотню раз слабее. Из-за тебя мы проиграли.— В голосе Туллама слышалось жестокое раздражение. —Я-я готов принять любое наказание господин, я лишь благодарен, что вы спасли меня из пасти дракона. Голос Вирга поник и стал тише. —Нет, может ты бесполезен как Вормрайдер, но ты всё ещё солдат, плохой или хороший. Это моя вина, что я не доглядел слабость твоего разума. Как только мы будем в столице, я лишу тебя звания Вормрайдера. Я ужесточу программу отбора Вормрайдеров и найду замену потерянному Червю, ещё надо будет заменить три набора доспехов, оружие из Атриута, это будет сложнее всего, Атриут редчайший материал который добыть ещё тяжелее чем найти. Но всё это лишь временные трудности — победа Северного Союза близка. Племена собирают Халлы, Рауларду прислал подкрепление Цинит. —Да господин, победа Атинии неизбежна. Содрогание тела червя и шум взмахов драконьих крыльев удалялись друг от друга всё дальше и дальше.
Момент Мира
Он стоял на коленях, упрев меч в землю на который он опирал свое ослабевшее тело, он тяжело дышал, вокруг было множество тел: изорванные, изломанные, изрубленные. Под ногами были озера крови, в которых плавали кишки и плоть, застилавшие ему глаза своим тёмным цветом. Его левая рука безвольно висела, а ладонь со щитом на ней, валялась где-то там, меж тел. Его левый глаз уже давно видел лишь тьму, может он всегда видел лишь её? Его тело было похоже на избитый и исколотый кусок мяса. Его ноги дрожали, устав нести непосильную уже броню и меч. Разум угасал. Сердце блекло. Он хотел лишь мгновение тишины. Он начал закрывать глаз, лишь секунда отдыха, всё что ему нужно, только это и ничего больше. —Ты не можешь пасть сейчас, Империя нуждается в тебе!— Раздался голос, будто из глубины сознания. —Мне… нужен лишь миг… прошу… всё что я делал… воевал… убивал…. я так устал… —Ты не можешь пасть, воспрянь, ибо ибо угроза и смерть, неисчислимые армии бессмертных, воспрянь, ведь ты избран, воспрянь, ибо ты сам избрал путь крови и вечной бойни, воспрянь, ибо Империя нуждается в тебе. Впереди груд сожженных и изрубленных тел, обрели форму тёмные силуэты с пустыми белыми глазами, неся в призрачных руках скимитары, прямые мечи, алебарды. Оружие со всех уголков света. —Ты видишь? весь мир лишь враг Империи, ты нужен ей, воспрянь —Во имя Империи.— Он поднялся, слишком рано для отдыха, ещё слишком много нужно сделать. Он встал не чувствуя боли, его раны будто сами затянулись, его разум был кристально чист, его сердце пылало ярче всех звёзд. Ещё одни враги Империи. Ещё один камень на пути к её величию. —Воспрянь, воспрянь, воспрянь, проснитесь… Он отправился в гущу битвы, как часто было до этого, но вместо брызг крови и криков ненавистных врагов, он увидел свет. —Проснитесь господин, уже 8 часов, вы сами просили меня разбудить в это время. Девушка в чёрном длинном платье с белым капюшоном стояла у большого окна с распахнутыми шторами бардового цвета, через стекла изливался чистый свет весеннего солнца. Мираред зажмурился пару раз, отвернулся от раздражающих лучей, его лицо своевольно уткнулось в подушку. —Я скоро встану Юлия, приготовь мне одежду, завтрак, сделай кофе со сливками и тремя, нет четырьмя, нет тремя с половиной ложками сахара. —Как пожелаете господин.— Она кротко поклонилась, спешно удаляясь, бесшумно закрывая дверь. «Ещё пару минут, хотя постой, у меня же сегодня….» —Выходной! Мираред вскочил с кровати, подбросив плотное одеяло высоко над кроватью, и идеально попал ногами в тапки. Он направился в уборную, открыв дверь со стеклянным ромбом, он встал перед зеркалом, быстро почистил зубы щёткой с зубным порошком. Умылся и осмотрел своё лицо. Идеально чистое и даже статное, несмотря на столетия кровопролитий, драконья кровь залечит любой шрам, почти любой, ненавистная рана на спине не залечится, рана, нанесённая не клинком, но предательством. «Где же я свернул не так, Родринар?» Мираред засмотрелся на свое отражение в ковше, пытаясь понять, чем он заслужил спину в нож от собственного ученика. В глади воды начал проявляться образ, смутно знакомый, утягивающий в глубины сознания для разгадки, как же так? Как несокрушимый Мираред мог ослабить свою защиту, как он мог подвести Империю? Из ковша на него смотрел пустым взглядом Родринар, кудрявый юноша, с невыразительными чертами лица, забитый и покинутый всеми, но вот изгою протягивает руку Старый Дракон. Мираред очнулся от видения, он с раздражением провёл пальцем по воде пытаясь избавиться от зловредных воспоминаний. «Ты был мне как сын, Родринар» Мираред сидел за столом, положив ногу на ногу, на балконе выходящего из его комнаты, в руках у него была газета, за которой сияла улыбка, не сползающая с его лица. На балкон взошла служанка Юлия, держа в руках широкий поднос с множеством блюд на нём. Она поставила поднос, покорно отдалившись в тень. Мираред отложил газету и осмотрел завтрак, клубничный торт, мясное рагу из лося, три поджаренные фазаньи грудки из которых ещё выходил пар, салат из озёрных водорослей. Самое главное, кофе со сливками и тремя с половиной ложками сахара. —Как я заказывал.— Мираред снова принялся за газету, он отрастил ярко красный чешуйчатый хвост, которым схватил вилку и начал съедать салат, попутно читая газету. Чешуйчатый Вестник, самая популярная газета в Империи с логотипом дракончиком, держащим по свёртку газет в каждой лапе, пасти и хвосте, но, похоже, сегодня действительно ничего не происходит, если даже ушлые журналисты из Вестника не смогли добыть инфоповода. —Читала газету?— Спросил Мираред, отпив своего любимого кофе, держа чашку хвостом. Служанка удивлённо хлопнула большими ресницами. —Да господин, но сегодня же ничего происходит? —Вот именно, во всём Имире не идёт ни одной войны, эта идиллия продолжаться будет недолго, но лучше худой мир, чем добрая война. —Вы правы господин. —У меня наконец-то полноценный выходной, обычно меня буквально заставляют перестать работать, хотя дел ещё достаточно. В давние времена, когда я был моложе и буйнее, меня запирали в моей комнате, что меня дико бесило, я каждый раз уходил на любое задание. Мираред намотал на вилку оставшийся салат и проглотил, практически не жуя, он продолжил завтрак, принявшись за грудки. —Сейчас же работы просто нет, моя совесть чиста, разве что, надо сдать немного крови. —Сегодня у вас ещё один желающий стать Гвардейцем? —Да, назначено на двенадцать, времени куча.— Мираред ещё раз отпил кофе и обратил взгляд на город. Немыслимое множество шпилей разных башен и других зданий из разноцветного стекла упирались в небо, будто поддерживая его от падения. «Прямо как Империя удерживает Имир». Под шпилями ютились аккуратные здания, идеально спроектированные прямые улицы, покрытые брусчаткой способной выдержать вес любого дракона Империи. Вайкрит только просыпался, но Мираред уже мог уловить возгласы завлекания разносчиков газет и пронырливых лоточников. Меж разноцветных шпилей летали разнообразные драконы, весело крича разные крики и вопли, кто-то щебетал, как птица, а кто-то должен был сдерживать свой громкий голос, чтоб его не оштрафовали за нарушение порядка. Один зелёный дракон с двумя парами крыльев, обратил внимание на завтракающего Мирареда, ящер попытался подлететь к балкону. Раздался звук громкого свистка и рассерженный крик откуда-то снизу. —ПОДЛЕТАТЬ К ИМПЕРАТОРСКОМУ ДВОРЦУ, ИЛИ, ДВОРЦУ АРХОНТОВ, НА БОЛЕЕ ЧЕМ ДВЕСТИ МЕТРОВ, БЕЗ СООТВЕСТВУЮЩЕГО РАЗРЕШЕНИЯ ЗАПРЕЩЕНО. Дракон пытавшийся подлететь к кумиру, огорчился, и полетел обратно, понуро махая крыльями под продолжавшуюся тираду служителя закона с голосом, явно усиленным магией. —СОГЛАСНО УКАЗУ 385, ИМЕНЕМ ФЕДЛИКСА И ТРУФИКАТОРОВ ПРИКАЗЫВАЮ Развернуться… он уже развернулся, гаси громкоговоритель. —Стражи закона как всегда бдительны?— Мираред проводил взглядом отвергнутого ящера, но таков закон и для всех он един, от грудок тем временем ничего не осталось. —Ого, смотри, тут реклама парикмахерской, может мне стоит сходить? Как думаешь, Юлия, мне бы пошёл Конский Гребень?— Он руками показал примерную длину новой прически. —Конечно, господин, как желаете. —Врёшь, это бы смотрелось ужасно. —Конечно, господин, как желаете. —По-твоему, я могу быть ужасен?— Мираред опустил газету, вперяя наигранный суровый взгляд в служанку. —Я лучше промолчу, а то вы дальше будете подлавливать меня! —Зришь в корень!— Мираред уже полностью допил кофе, доел рагу, драконий аппетит вынудил его приняться за десерт. —Помнишь, я сказал что худой мир лучше доброй войны?— Служанка кивнула — Ещё верно выражение: «хочешь мира, готовься к войне», после самой ужаснейшей войны в истории, наступит вечный мир, и эта самая война чересчур близка. —О чём вы говорите?— Слишком впечатлительная служанка могла лишь хлопать ресницами, сделать нерешительный шаг вперёд и сразу же отойти назад —Барьер… он неуязвим для любого урона, его невозможно раньше было облететь из-за искажения им пространства, однако когда я был недавно у Барьера, я выпустил сильнейшее пламя, которое мог. И на мгновение, его полотно разорвалось, и я смог увидеть лес, который столь также быстро исчез за восстановившимся слоем Барьера. Я попытался облететь его и на последнем издыхании смог увидеть континент эльфов краем глаза, моей выносливости не хватило чтобы облететь его полностью. Он истончается, всё ближе и ближе момент, когда Барьер падёт и тогда на Имир хлынут армии жаждущих мести эльфов. —Поднятие Барьера, война с эльфами, но это было так давно, когда вы бились бок обок с Сэммуаром! —Да, жажда мести Сэммуара породила жажду мести эльфов, теперь этот порочный круг катится на нас, грозя стереть Имир с лица Плэйнфила. —А нельзя как-нибудь укрепить барьер, хотя бы отсрочить нашествие? —Нет, в механизм Барьера нельзя вмешаться, он как само время неумолим, нам лишь остаётся ждать, и готовится… Юлия постояла ошарашено, смотря на свои туфли, почему, ей — обычной служанке, рассказывают столь ужасные вещи? —Огромные армии эльфов придут сюда, у человечества есть шанс? Мираред закончил завтрак, он подошёл к перилам и положил обе ладони на них, смотря вдаль, на город полный жизни, драконьей, человеческой, любой другой жизни достойной защиты. —Человечеству нужно объединение, как тогда, двести девяносто лет назад, нам нужна кровавая война за объединение, иначе мы проиграем в главной битве. Нам нужен второй Сэммуар, и этим Сэммуаром станет его Императорское высочество Кенерик. —Император Кенерик, несмотря на молодость, он всегда побеждает, в нём пылает ум, эльфов он тоже победит!— Горячо прошептала служанка. —Империя станет скалой, об которую разобьются эльфы, и будь я проклят, если хоть один воин Сюзеренитета ступит на эти земли, Эпоха Рабства не повторится, в этот раз, остроухих развернут на пороге.— Словно в подтверждение его слов, далеко с юга послышался удар колокола. —Да будет так, господин.— Служанка поклонилась, смиренно удаляясь, молясь на обоих языках, которые она знала, на Дракиндаре и Общем.
Мираред шёл по огромному коридору достаточных размеров для того чтобы вместить в себя самого большого дракона, украшенный множеством бюстов известных и не очень личностей, картин изображавших прекрасные пейзажи Империи, великие победы её войск. На постах стояли Труфикаторы, одетые в свою привычную золотистую панцирную броню, и держа в руках почётное оружие. Труфикаторы отдавали честь, старому герою Империи, стуча кулаком по сердцу. Один из Труфикаторов сильно выделялся массивным гребнем на шлеме, алебардой украшенной красным золотом и драгоценными камнями, рядом с ним стоял юноша, зачитывающий что-то с документов, без брони, в золотистых одеждах с символом Труфикаторов. Шесть золотых когтей скрещивающихся на белом молоте, на жёлтом щите. Мираред очутился рядом с Адъютантом и задал вопрос. —Юноша, не подскажете, где я нахожусь?— Помощник, не поднимая взглядов от документов, раздражённо ответил. —Ты что старик, это Дворец Архонтов, кладбище здесь даже не рядом, не видишь я, и господин капитан…— Его прервала ладонь в золотой латной перчатке, знатно огревшая его по подзатылку. Капитан Труфикаторов повернул его голову на того, кого он только что оскорбил. Адъютант не веря заморгал. —Г-господин Мираред, мой жалкий, глупый, бесполезный, убогий, ущербный, отвратный мозг совершил роковую ошибку, о ваше Архонсткое высочество, прошу не подвергать меня казни…— Адъютант нелепо закрылся документами, дрожа всем телом. Мираред подтолкнул капитана Труфикаторов плечом и улыбнулся. —Ну, я подумаю казнить или нет, только если ответишь на мой вопрос, иначе я тебе голову откушу. —Ээ, вы находитесь во Дворце Архонтов, или в Императорском Дворце, это одна из самых больших крепостей всего Имира, здесь живут и работают Архонты, Император, канцелярия, и другие государственные органы. Ээ, ещё здесь штабы всех Архонстких войск и их лидеров, все Корпуса Когтей во главе великолепной Хиоши, ваша великая Гвардия Красного Крыла, Бессмертный Авангард с Неуязвимым Хидринаром, Легион Чёрной Чешуи с вашим соперником Акремаксом, и Бдящие Труфикаторы во главе с Федликсом Справедливым.— Адъютант на протяжении всего рассказа становился всё увереннее, и, в конце концов, страх отошёл. Со стороны других Труфикаторов послышался смех и перешёптывания, которые легко улавливались тонким слухом Мирареда. —Ха-ха, мальчика на побегушках задушили, —Так ему и надо, будет смотреть на кого борзеет. Мираред удовлетворённо кивнул, и прошел мимо помощника. —Молодец юноша, всё верно, я даже думаю, за тебя словечко замолвлю.— Мираред подмигнул адъютанту. —П-правда? Спасибо… —Да конечно нет, ты же просто зачитал вызубренный текст, но за этот текст я не откушу тебе голову, отличная работа!— Мираред пару раз одобрительно хлопнул парня по плечу. Мираред стоял перед огромными синими вратами, в которых сделали двери для человеческих размеров, из-за врат доносился рёв взметающейся воды, будто там бушевало море, или тренировался мощный маг воды. В этом коридоре преобладали синие цвета, стояло множество статуй могучих драконов, в разных позах и с разными настроениями, на флагах навешанных тут и там, был изображён символ Бессмертного Авангарда, Синий топор раскалывающий множество щитов разных цветов на металлически сером фоне. —Как вы видите, господин Хидринар принимает ванну.— Перед Мираредом склонилась служанка уже преклонного возраста в синих одеждах. —Ничего страшного, он всегда принимает ванну, мне кажется, что он скоро затопит весь дворец своими детскими плесканиями, открывайте дверь.— Мираред приказал, указав на врата рукой. Служанка подошла к дверям и принялась открывать множество замков множеством ключей. —А эта часть Дворца отведена для Бессмертного Авангарда!— Послышался молодой, звонкий голос. Мираред обернулся, позади него шла процессия, состоявшая из шестерых Труфикаторов, окружавших паланкин, который несли четверо очень мускулистых лысых мужчин в шёлковых туниках, шесты паланкина были из нефрита, с орнаментом в виде бегущих быков которые сталкивались рогами. На паланкине сидел полноватый человек в зелёном халате, с важным видом слушая рассказ посла, или переговорщика, шедшего впереди. Они подошли к одной из статуй, размером с четыре метра, изображавшей дракона стоящего на горе черепов и клювов грифонов, над его головой висело синее полотно, с надписью на драконьем языке. —Это Хидринар, Архонт Бессмертного Авангарда, изображённый во время одной из войн с Клефором. Бессмертный Авангард элитная армия, внутри регулярной армии Вайкрита. Попасть в Авангард можно совершив какой-нибудь достойный поступок, тем самым, Авангард и Бдящие Труфикаторы единственные Архонства в которые могут попасть простолюдины. А ещё все члены Авангарда получают дворянство, и их отпрыски смогут стать Когтями, или даже Гвардейцами! Иностранец зевнул, даже не закрывая рот, и потянулся округлым телом, заставляя носителей паланкина слегка напрячься. Посол занервничал, но продолжал. —Авангард не зря называют Бессмертным, у них самое прочное снаряжение, созданное из Хидранита, металла который извергает сам господин Архонт! —Извергает? У него что из пасти болванки металлические вылетают? Вельможа в зелёном халате неприятно засмеялся, схватившись за живот, а посол неловко подхватил шутку. —Нет, господин. Дракон Хидринар извергает расплавленный металл, который остужается лишь через несколько недель! Мираред сложил руки на грудь, и раздражённо рассмотрел иностранца, ему хотелось сделать из него поджаренную котлету, как смеет этот мешок с жиром насмехаться? Служанка продолжала открывать дверь, а нервы Мирареда натягивались словно канаты. Процессия пошла дальше, и они оказались у огромной фрески, изображавшей одного из воинов Бессмертного Авангарда, он держал дверной проход своим высоким щитом, а на лице было мученическое выражение. —Броня и оружие из Хидранита известны не только своей прочностью, но и тем что они наделяют владельца дополнительной силой. На этой фреске изображён Бессмертный Щит — Щитами называют самых сильных членов Бессмертного Авангарда. Его имя Авраам Гайнер, после одной кровавой битвы против Диких Лучников Греенфора, его ужасно ранили. Авраама, остальных раненых и мёртвых, отправили в ближайший храм с целителями способными лечить такие раны, в палату с другими тяжелоранеными. Однако по стечению обстоятельств, один некромант решил набрать трупов для своих тёмных ритуалов. В храм ворвалась толпа нежити, когда с Бессмертного Щита даже не успели снять снаряжение, но Авраам, несмотря на раны, своим щитом закрыл узкий проход, и безмозглая немертвь могла лишь разбиваться об него, будто волны об скалу. Он стоял так около двух часов, непоколебимо удерживая нечистую силу, пока не подошла помощь, некромант самоучка был казнён на месте, а ожившие трупы были сожжены во время святых церемоний. Авраама назвали Каменным, и сейчас он один из самых почётных членов Бессмертного Авангарда. —Это… Действительно достойно уважения, я думал, что вы преувеличиваете свою силу, но это…— Почтительно прошептал гость в халате. Мираред вздёрнул бровью, чего он не ожидал так это уважение от иностранца, это даже реже чем отпуск! Посол заметил Мирареда, но вместо восхищения, в его глазах зажегся страх скандала, который может произойти. Иностранный Вельможа тоже заметил Мирареда. —Невероятно! Вы смогли уговорить САМОГО Мирареда, чтобы встретить меня, я польщен, крайне польщён!— Он хлопнул по плечу одного из носильщиков, и паланкин двинулся к Красному Архонту. —Господин Архонт, дверь открыта.— Служанка наконец-то отворила проход, теперь оставалось деликатно смыться. «Мне плевать, чем ты там польщён, я не собираюсь тратить время на какого-то третьесортного бюрократа, сгинь»! Что-то подобное сказал бы Мираред, если бы у него сегодня не было хорошее настроение — выходной всё же! —Прошу меня простить, однако в данный момент я занят важным совещание со своим соратником, нам нужно обсудить военные дела. Извольте.— Мираред проскользнул в дверь в огромных синих вратах, вельможа не успел что-либо сказать. «Всё могло быть хуже». Подумал посол, перед которым уже пронеслась вся его карьера. Вельможа недоуменно пожал плечами. Мираред вошёл в круглый зал с широким куполом, посреди которого раскинулся огромный бассейн, скорее похожий на водохранилище, вода в нем ещё пенилась, будто тот, кто в ней был, недавно ушёл, но чувства Мирареда подсказывали ему иное. Впереди бассейна виднелся вход в зал с углублением, внутри которого были настелены мягкие ткани, ещё там был гигантский зуб, состоящий, будто изо льда. Мираред подошёл к искусственному озеру и посмотрел вглубь прозрачной воды. Из озера выпрыгнул огромнейший дракон, ревя оглушающим гласом, и разбрызгивая целые волны воды. Его крик был полон несдерживаемого смеха. —Ага, старый, древний Мираред! Я напугал тебя?— дракон весело опёрся двумя широкими лапами на край своей ванны и осмотрел крошечного по сравнению с ним Архонта. —Чёрт ты даже не дёрнулся.— Разочарованно шепнул синий ящер. —Привет Хидринар! Ты всё так же сидишь в своём болоте?— Мираред наступил на лапу дракона с издёвкой. Хидринар вышел из огромной ванны и затрясся всем телом суша его и разбрызгивая влагу по всему залу, когда капли касались Мирареда, они мгновенно испарялись, одежда оставалась даже не тронутой. Хидринар был огромным ящером, больше Мирареда даже в истинной форме в два раза. С широкими костями и четырьмя мощными короткими лапами, громадные мускулы блестели от воды, сливаясь с его синей чешуей покрывавшей всё его тело. На голове, хребту, и суставах росла металлическая чешуя блестящего серого цвета. Из головы росло что-то походившее на волосы, но это были синие водоросли. Широкие и длинные прямые рога, немного закручивавшиеся вниз, могли сделать в любом войске борозду, разбег Хидринара ничто не смогло бы сдержать. Крылья же он был вынужден держать запахнутыми, даже столь огромный зал не смог вы вместить в себя эти чудовищно большие, способные поднять вес Бессмертного Дракона конечности. —Это не болото, во-первых, а ванна, вредный, издевающийся Мираред, а во вторых ты сам прекрасно знаешь, как я люблю искупаться.— Синий Архонт странно разговаривал, причина этому пряталась в прошлом, причину этого знали только Архонты. —Ты купаешься как дракончик, а ты самый большой дракон в Имире, не стыдно тебе? —Ты сегодня чересчур много издеваешься, настроение хорошее.— Хидринар лапой почесал свой стальной подбородок, его осенило. —У тебя выходной что ли? Работящий, трудолюбивый Мираред решил потянуть ноги и отдохнуть впервые за два года или даже больше? —Не я решил, а мир во всём Имире, люблю это редкое время, хоть оно меня и тревожит, перед бурей всегда затишье. Сегодня я встал пораньше, вкусно позавтракал, чувствую себя на триста или даже четыреста лет моложе! —Что же ты собираешься делать весь выходной, всем рассказывать что у тебя выходной? Хидринар ушёл в зал, где у него была спальня, улёгся в мягкое углубление, он положил свою массивную голову на передние лапы. Мираред прошел за ним. —У меня новый претендент на вступление в Гвардию, но у меня ещё больше трёх часов до его испытания, я собираюсь навестить наших, не знаешь, где я могу их найти? —Федликс как всегда работает, даже больше тебя, вот только у него нет твоей выносливости. Жаль мне его, поговори с ним, он тебя одного слушается, упрямее даже молодого, юного тебя. —Золотой как всегда тонет в бумагах, ясно. Что там с Акремаксом? —Сидит в своём зале в полной темноте, мало с кем говорит, плюет гадости, и ехидничает, если бы ты пришёл к нему думаю, он бы опять взбесился бы. —Чёрный как всегда погряз в злости, думаю задам ему взбучку. Как осваивается Хиоша? —Лучше всех, молодая, юная девчонка отдыхает на своей башне, катаясь на ветрах, воздухе. —Серый гладиатор со своей подругой могут чувствовать себя хорошо в любых условиях. Мираред изменил свой человеческий язык ведь он бы не смог говорить на том говоре, который он хочет использовать. —а что ОН?— Мираред заговорил на древнем диалекте драконьего языка, понятному лишь паре существ во всём Имире, но всё ещё шёпотом, оглядываясь по сторонам, опасаясь, говоря размыто и непонятно. —ОН всё там — внизу.— Хидринар ответил на всё том же диалекте, звучащем как шелест листвы, как скрип ржавого железа. Мираред быстро сменил тему, обратив внимание на ледяной зуб. Мираред заговорил на Общем языке, будто позабыв о звуках пронизывавших зал секунду назад. —Всё также твой лучший трофей? Мираред потёр рукой ужасно большой клык больше похожий на ледяную глыбу больше десяти метров, и сразу отдёрнул руку, настолько холоден даже сейчас, что рука слегка посинела. —Конечно, клык ледяного, морозного червя! Этим нужно гордиться, рассказывать внукам за кружкой варенья! Как мы тогда дрались против них, а?! Это была одна из самых лучших наших битв! —Да, было захватывающе, ты тогда все лапы, крылья, и большую часть тела потерял?— Заметил Мираред приподняв бровь. —До свадьбы как видишь, зажило, это было просто нечто, мы редко когда все вместе собираемся, тем более в бою! —Хиоша тогда своим ядом серьёзно нам помогла. Мираред осмотрел спальню Хидринара, больше похожую на сокровищницу: Череп Гирголга лежал на полу, на нем легко мог бы сидеть великан меньших размеров, клыкастый, и рогатый, одного из самых больших великанов которого знал свет, одно из щупалец одного из бесчисленных морских чудовищ с непроизносимым именем, кусок шкуры Клефорского Камнеспина у которых она соревнуется по прочности даже с хитином ледяных червей, копья убийственных Восемнадцати Копейщиков — наёмных охотников на чудовищ, и множество других артефактов. Вся эта огромная коллекция выдавала в Хидринаре великого война, и может совсем немного помешанного на трофеях, далеко не все осмелятся хранить Расплавленную броню демона у себя в спальне. Мираред присел на череп великана. —Хиоша была молодец, ты вместе с гвардейцами убил одного червя, Акремакс с Черным Легионом высадился червю прямо на спину и убил его наездников и заставив его уползать обратно в Пустоши. —А ты был лучше всех, убил троих червей, и одного самого большого! Чей зуб, кстати, тут и находится. Однако ту битву назвать победой нельзя, много наших полегло… —Да, бойня была ужасная, эти твари своими лучами косили людей сотнями. Чёрт, демон бы побрал этого Туллама Нэена! Выполз из своей пустоши, пустыни, и теперь думает, мыслит, что может бросать вызов Империи, да ещё и на тебя напал. Увижу, лично растопчу, размажу!— Хидринар, вспомнив о павших товарищах, помрачнел, но вернул настрой клятвой мести. —После войны с Северным Союзом прошло пару недель, раны нанесённые Атинийскими Ледяными Червями, ещё нескоро залечатся, мир продлится пару месяцев, если Клефор опять не разинет клюв. —Сделаю рагу себе из этих пернатых, клювастых птиц мутантов! Ты кстати как думаешь, откуда этот ледяной человечек получил контроль над червями? —Плевал я на него, сожру его сердце. Редко меня кто-то столь сильно выводил из себя, он, скорее всего, заключил сделку с какой-то иномирной мразью, продал душу, сердце, почки или что там обычно продают за магическую силу. Хидринар слегка задремал, но сразу раскрыл глаза, как только его сон заметил старший Архонт. —Чем же заняться? Не хочу уходить от тебя после пары минут разговора.— Мираред потер одно из трофейных копий, и оно с грохотом упало, захватив с собой собратьев по виду. Мираред неловко пожал плечами. Хидринар раздраженно поджал губы. —Как насчёт небольшого, дружеского спора?— Хидринар выпрямился и потянулся, растягивая каждую мышцу. —Я всегда за пари! Какое же?— Пытаясь отвлечься от погрома, сказал Мираред. —Кто дольше продержится, задержав дыхание на дне моей купальницы, побеждает, когда проиграешь, проставляешься и покупаешь мне всю еду что закажу!— Хидринар выглядел полностью уверенным в своей победе, хищную морду украшала дерзкая ухмылка во весь рот. —Идёт, только одно условие, соревнуемся в человеческих формах. Ты думаешь, я забыл, что ты можешь дышать под водой свободно, как на воздухе?— Теперь ухмылка была уже у Мирареда, а всё победоносное настроение большего дракона как волной смыло. —Ну уж нет, так нечестно, неправильно! Хидринар прошёл к бассейну, наклонил голову и посмотрел в свой резервуар, дно бассейна было украшено голубой плиткой с белыми прожилками, иногда, в моменты задумчивости, Хидринар засыпал на дне, рассматривая эти прожилки образующие петляющие узоры. —Обещаю, я не буду увеличивать объем легких или как-то ещё усиливать свое дыхание.— Поклялся Мираред.— А в какую-нибудь рыбу я вовсе не смогу превратиться, это слишком сложно. Синий Ящер все ещё пребывал в неуверенных раздумьях, он предпочитал отказываться от заведомо проигрышных соревнований с легко приспосабливающимся Мираредом, но сейчас всё было менее очевидно… —Не может быть, глава Бессмертного Авангарда, Неуязвимый Хидринар, в одиночку уничтожавший целые армии, способный отрастить себе половину тела за пару месяцев — струсил дружеского пари. Ты боишься заплатить за меня, боишься проиграть?— Мираред облокотился на лапу Хидринара как на колонну, и начал по щегольски, рассматривать только что отросшие когти. —Я, боюсь, ужасаюсь? Да ты меня с кем-то путаешь, давай, готовься задохнуться старый, древний Мираред. Хидринар поднял лапу, из-за чего Мираред чуть не упал, синий ящер начал жмуриться и напрягаться. Всё его тело начало уменьшаться, крылья вросли в спину, кости срастаться с другими костями, что явно причиняло немалую боль. Постепенно перед Мираредом оказался гуманоидный ящер с такими же рогами, хвостом, чешуей и синими водорослями из головы что и в его настоящей форме. —Ты единственный способный превратиться в человека столь хорошо, отлично, все остальные лишь похожи на себя уменьшенных и на двух лапах, ногах, хотя Акремаксу и Федликсу хорошо дались твои уроки превращения, я вообще больше похож на демона, а не человека.— Мираред заткнул Хидринару рот ладонью, хоть ему и пришлось и встать на цыпочки, чтобы дотянуться до рта все еще высокого ящера. —Тише ты! Твои старухи начнут причитать, и молится, если услышат это слово! —Дем… —Да тихо ты!— Мираред ещё сильнее закрыл ему рот, Хидринар оттолкнул ладонь Мирареда и сердито замахал хвостом. —Эй! Не называй моих служанок старухами! Я беру их за опыт! Ты может, и набираешь себе слуг исходя из округлости их форм, и утончённости их лиц, старый, немолодой извращенец! —Я не старый! —Зато извращенец полностью, абсолютен… Мираред незаметно обвил хвост вокруг ноги соперника по пари, и будто случайно, столкнул его в бассейн. —Готовься проиграть, Бессмертный Хидринар!
Черные врата перед Мираредом были уже заметно меньше врат Хидринара. В коридоре чувствовалась нагнетающая атмосфера: вокруг царила темнота и тишина, на стенах висели картины, изображавшие тревожные пейзажи и другие изображения. На одной картине была нарисована рыбацкая лодка посреди моря, а под водой тень больше лодки в пять раз, с пастью и полными голода глазами. Таких нагнетающих картин было достаточно, и все они имели один стиль, и написаны одной кистью. Мираред услышал приближающееся по коридору тонкое шептание, Мираред узнал этот язык, древнее его самого. —Он воинов тьмы пожрёт, и пастью мщенья изрыгнёт. Ступают они, крови жадны, пламенем покрыты, Акремакс Двуогненный, Легион войдёт в чёрный огонь И погрузит врагов в вечный сон. Из тьмы коридора вышла дряхлая старуха напевавшая гимн славы Черного Легиона, на голове у неё был череп какого — то ящера, или драконьего детёныша, на руках у неё было множество браслетов из сплетённых вместе когтей, весь её наряд состоял из костей, которые гремели с каждым шагом, который давался ей с трудом. Она ковыляла, опираясь всем телом на длинный посох, старуха подняла голову, прекратив пение. —Сын Ящурной бойни, Алый Гнев, он изменит свой облик, но душа останется всё та, он полон гнева, полон боли, но натура всё так же чиста. —Стихи? Думаю, тебе стоит перейти на менее поэтичную речь и объяснить мне кто ты такая.— Мираред пошёл навстречу ведьме, но, не чувствуя угрозы. —Всего лишь паломник, всего лишь жаждущая узреть величие Архонтов — тех благодаря кому стоит Империя.— Мираред оказался вблизи и обратил внимание что кожа старухи практически красная, перед ним была одна из предков — Фьярр, которые когда-то поклонялись Южному Племени, когда Мираред ещё не родился. —Вы из Фьярр, ваша раса уже практически вымерла, после Ночи Огней, Фьярр разбрелись кто куда, живя теперь в глухих общинах, что же вы забыли в столь оживлённом городе? —Воздаю свою благодарность живым Богам. Архонтам.— Она упала на колени перед Архонтом, причитая на древнем языке, гремя своим костяным одеяниям, Мираред удивился, для старухи её движения слишком быстры. Он поднял её с колен. —Я кто угодно, но не Бог, я лишь меч, погружённый в кровь по самую рукоять, Архонты тоже не боги, мы лишь помогаем Императору на его пути к возвышению. —Нет, может раньше Император и имел значение, но ныне лишь вы удерживаете Империю от падения, словно четыре скалы посреди хаотичного океана Имира, держа на себе единственно вечную Империю. —Без нас Империя выжила бы, без Императоров нет. —Первый Император — Диорис, к власти его привёл ты, еще будучи дракончиком, ещё недавно узревшим смерть Ледяной Бури и Карающего Пламени.— Старуха положила на лоб Мирареда ладонь. Мираред отпрянул от ведьмы, это походило на первые моменты его жизни, тогда, две тысячи лет назад, это было так давно… «Откуда она знает? Почему тепло её руки столь знакомо»? —Неужели ты?! Перед Мираредом была лишь тьма коридора и мрачные картины, паутина, и тишина, ветер, взявшийся неизвестно откуда, провыл по коридорам. —Всего лишь видение?— Мираред злобно оскалился, уже второй раз его посещает наваждение, что-то не в порядке… Мираред вернулся к чёрным вратам, он заменил свою человеческую руку, непропорционально большой для остального тела драконьей лапой, постучал пару раз по вратам всей силой, звуки эхом разносились по безжизненным тёмным коридорам. —Акремакс! Отворяй!— Мираред, ещё злившийся от странных ведений, не заметил как он закричал. Врата открылись, внутри зала было углубление, в котором были постелены мягкие ткани, зал был также покрыт тьмой, но её частично развеивал свет утреннего солнца, лившийся из балкона. Акремакса не было видно. Мираред вошёл внутрь, абсолютно не беспокоясь. —Неужели, яркий огонёк осветил царство темноты, неужели сам… —Ми-Ра-Ред?— С потолка зала спустился чёрный дракон, с очень длинной шеей без чешуи и лишь серой оголённой плотью на ней, Мираред в его драконьей форме, был немного больше Акремакса, но сейчас чёрный дракон окружил старшего собрата своим длинным, тоже оголённым хвостом с шипом на конце. Пасть Акремакса была искажена ухмылкой, она почти доходила до шести рогов, которые вплетались в два больших витиеватых рога. Передние лапы с шестью когтями зацарапали каменный пол зала, у передних конечностей тоже не было чешуи, но они были покрыты множеством шрамов, и даже ожогов, некоторые из которых, Мираред сделал лично. —Чего же тебе надо, почему ты гремишь в моём царстве тишины? Может мне научить тебя манерам? Может мне сделать так чтобы ты и звука отныне не ИЗДАЛ, БЕЗЦЕРЕМОННЫЙ ВЫРОДОК?— Акремакс взмахнул лапами, но Мираред уже отпрыгнул от шести смертоносных когтей. —Я пришёл поговорить, разве я не могу поговорить с соратниками? Я уже побеседовал с Хидринаром, и должен сказать, он гораздо гостеприимнее тебя. —С этим болваном? Вероятно, вы ещё и соревновались, как всегда, кто же победил? —Я. Это была наглая, бессовестная ложь. Хидринар, росший среди морей, с трудом, но одолел Красного Архонта. Гримаса гнева Акремакса казалось, выросла прямо на черепе, чёрный дракон заметался по залу, скрепя когтями по стенам, потолку и полу, оставляя множество отметин в порыве ярости. Он успокоился, быстро сел на задние лапы перед Мираредом —Хе-хе-хе-хе-хе, конечно, наш великий могучий Мираред всегда побеждает, не так ли? Всегда в свету, всегда купаешься во славе, не жизнь, а мечта. —Ты в курсе что эти царапины потом кому-то скрывать, где, кстати, твои слуги? —Мне не нужны слуги! Я и сам способен проснуться, умыться и поесть. А можешь ли ты? Хи-хи-хи-хе-хе. —Ты же в нашу последнюю встречу дышал особым огнём, ты умел выдыхать белое пламя, и твой Чёрный Легион мог заходить в него как в портал, а потом ты выдыхал чёрное пламя, из которого легион и выходил.— Мираред словно прочитал это замечание из какой-то книги — Таким образом, ты со своим войском совершали налёты в важные точки, а потом улетали безнаказанно. —К чему ты клонишь? —Почему же сейчас ты дышишь ядом? —Мой яд отравил твои чувства? —Твой яд ужасно воняет.— Мираред помахал рукой перед носом. Акремакс проскользнул на изливающийся светом балкон, волоча длинный хвост по каменному полу. Мираред пошёл за ним, стараясь не наступать на слишком вспыльчивого дракона. —Смотри, когда мы воевали против Северных Племен, какой-то шутник поставил ЭТО.— Акремакс длинным, изогнутым когтем указал на статую Мирареда в облике дракона, которая стояла будто горгулья у стены. —И что тебе не нравится, по-моему, неплохо получилось.— Рассмотрел статую Красный Архонт, приложив большой палец к подбородку. —Я тебя сейчас с балкона сброшу, придурок.— Акремакс уставился на Мирареда уже уставшим, а не раздражённым взглядом. —Я умею летать, а ты не умеешь шуток понимать, мой злобный друг. —Представь, что в твоих покоях поставят статую Родринара. Мираред сжал руку, в ней тут же появился его меч, у него было навершие в форме дракона раскрывшего пасть, гарда в форме раскрывшихся кожистых крыльев. Мираред вздернул мечом. —Не смей упоминать это имя. —Твои чувства задеты? Мой яд оказался сильнее, чем ты думал? Акремакс одной лапой раскрошил статую Мирареда, по балкону покатились куски мрамора, но не один не упал за пределы, Акремакс не хотел чтобы камни упали за балкон и упали кому-то на голову. —Лети за мной.— Акремакс взмахнул крыльями и взлетел, обдав лицо Мирареда воздухом. Красный Архонт лишь вздохнул, отрастив крылья, и полетел за давним соратником. Акремакс отлетел далеко от города, скрылся среди молодой листвы весеннего леса. Мираред последовал за ним, уже догадываясь, что его ждёт. «Сколько можно Акремакс?» Мираред приземлившись, поднял в воздух множество листьев и веток, он осмотрелся, но среди зеленого леса полностью черного Акремакса не было видно. «Учитывая что он может становиться невидимым даже для моих глаз, найти его задача не из простых». Мираред заметил, как ветви высокого дерева над ним прогнулись, держа там вес, который для них слишком тяжёл. —Акремакс, кончай прятаться, если ты опять хочешь битвы, то выходи и бейся! С ветвей спрыгнул человек, в руках он нёс полностью металлическое копье с остриём на одном конце и шар с острыми шипами на другом. —Я и не собирался прятаться, в этот раз тебе конец, в этот раз я получу свободу, с твоей смертью падёт моя клятва, я смогу улететь из этой проклятой Империи. Он провёл лезвием по воздуху с такой скоростью, что вокруг заметались листья в миниатюрном урагане. Мираред покачал головой, его церемониальная одежда спряталась за слоем доспехов выросших из тела, в руках Мирареда оказался щит с его гербом в виде красной башни упирающейся в небо, и меч, подмышкой он держал закрытый шлем. —У меня есть честь в отличие от тебя, я убью тебя став человеком, я заключен в этой жалкой форме прямо как ты, так будет честно. —Если ты так ненавидишь людей, почему же тебе так хорошо далась их форма? Акремакс действительно походил на человека, единственное что его выдавало это зрачки в форме ромбов, чёрная чешуя, росшая на скулах, и шесть пальцев на руках вместо пяти. Акремакс был одет в длинное чёрное пальто, на правом плече был чёрный металлический наплечник с гравюрами поражений Чёрного Легиона, на левом белый с гравюрами побед его Чёрного Легиона, тёмные как смоль волосы, опускались на них. —Это не важно, важно лишь то, что ты умрёшь! Акремакс обдал чёрным пламенем острый наконечник копья, и белым булаву. Мираред успел закрыться щитом от быстрого удара, его руки задрожали, но атаку выдержали, он попытался ответить мечем, но Акремакс уже отскочил, он воткнул копьё в дерево, и сел на него набрав воздуха в лёгкие. Чёрный дракон выдохнул такое же чёрное пламя, которое тут же поглотил ярко красный огонь. —Ты начинаешь меня раздражать, неблагодарный юнец.— Мираред подпрыгнул и уколол лишь дерево, Акремакс уже был позади, он крутил копье, пытаясь не дать понять какой стороной он ударит. —Раздражаю, это хорошо, мне всегда хорошо — когда тебе плохо, человеколюб. Мираред начал наступление, атакуя, но меч каждый раз разрезал воздух, листья, поднимавшиеся в воздух, с каждым промахом, Мираред становился всё злее и злее, похоже, в этот раз отшутиться не получится… Мираред зажал Акремакса меж трех сосен и нанёс удар полный гнева, срубивший одну из сосен, она с треском повалилась вперед, Акремакс отпрыгнул от другого дерева и снова оказался у противника за спиной. Он запрыгнул Мирареду на плечи, обхватил его руки ногами и начал душить копьём, перед ними упала срубленная ранее сосна.. —Сдавайся, и я не убью тебя, твоя смерть не обязательно для спада клятвы.— Он надавил на шею Мирареда ещё сильнее. Руки Мирареда затрещали, щит и меч вросли в них, в них ломались кости, они неестественно выросли, у них стало больше суставов. —Что-за?! Руки Мирареда выгнулись из хватки, и схватили Акремакса за шею, Акремакс захрипел, но не отпускал копье. —Теперь кто дольше выстоит, юнец, уверен в себе?— Мираред сжал руки ещё сильнее и теперь Акремакса, будто зажало меж двух скал. Акремакс отпустил копье через несколько мучительных минут, Мираред вздохнул с облегчением, то же сделал Акремакс, пару мгновений они переводили дыхание в таком положении. Акремакс выгнулся спиной назад, ногами зацепившись за шею противника, и тяжёлым концом копья ударил Мирареду по колену, которое громко хрустнуло, Чёрный Архонт спрыгнул с шеи, встретившись взглядом с Мираредом, уже серьёзно злым. —Неплохо, крайне неплохо Акремакс.— Мираред поправил колено, вставив кость обратно в положение, даже не поведя бровью. —Теперь моя очередь причинять боль, тебе лучше приготовиться к ней.— Мираред отрастил драконью пасть, и выдул два потока пламени, Акремакс, боясь поймать один из них, остался посередине, пламя быстро пролетело мимо, оно образовало куб-клетку вокруг Чёрного Архонта, при этом, не перекидываясь на деревья, оно подчинялось воле Мирареда, а не законам природы. «Места будет поменьше, но я справлюсь, ради своей свободы»! Акремакс, будучи отрезанным от деревьев попытался просто прыгнуть на Мирареда, но тот схватил его за ногу, и ударил три раза об пламенную стену, которая стала твёрдой как сталь. Захваченный дракон ударил копьём по руке Мирареда, оставив длинный порез, тот отпустил его из хватки. Акремакс почувствовал, что пара позвонков и других костей сломана, но это лишь малая жертва. Акремакс перестал нападать и просто начал выжидать. «Пламя Мирареда сильно, но не вечно, он будет тратить слишком много сил на его поддержание, хотя мог бы залечиться». Мираред сдвинулся и начал свое наступление, Акремакс попытался пробить его щит, но он насекал на него как коса на камень, Акремакс сделал ложный выпад в колено булавой, начав настоящий удар лезвием по открывшемуся плечу, Мираред же, отразил копье мечем, и ударил головой по лицу Акремакса. Он отшатнулся, от силы удара у него зажглись искры в глазах. Мираред разогнался и вбил Акремакса в огненную стену щитом, продолжив атаку ударом гарды по лицу Акремакса и развернув руку, снова ударил локтем, Мираред попутно бил щитом по заблокированному телу разгневавшего его собрата. Акремакс уже начинал терять сознание, но ярость разожгла его мысли в сотни раз, а в ромбовидных зрачках зажглись белые огни. Акремакс выпустил мощнейший поток белого и чёрного пламени, сжигая весь лес впереди до углей, Мираред полностью погрузился в пламя, его забросило далеко вперёд, как от взрыва, он летел пару секунд, ломая все кусты и деревья впереди, но ударившись об одно особенно прочное, он остановился. Мираред начал вставать, пытаясь отыскать Акремакса, он стоял впереди наготове, терпеливо ожидая пока соперник встанет в готовность. —Какой ты вежливый, правда в бою манеры не помогут, сопляк! Акремакс издал вопль истинной драконьей ярости, своим настоящим голосом, который сотряс весь лес, и скорее всего, достиг города, но среди этого леденящего само естество воя, Мираред расслышал испуганный вздох, и падение маленького тела. —Акремакс стой! Здесь кто-то есть!— Мираред опустил оружие, пытаясь найти издавшего звуки, но Акремакс, в порыве гнева, лишь вырвался вперёд, стремясь проткнуть открывшегося врага. Он наносил удар за ударом, не ослабляя напор ни на миг, Мираред не пытался дать сдачи и лишь продолжал защищаться. —Очнись уже, из-за твоих выходок может пострадать невинный!— Мираред уже устал предупреждать, он отрастил хвост, которым обвил ногу Акремакса и швырнул им его лёгкое тело. Акремакс ударился об дерево, и как только он встал, получил удар тяжёлой перчаткой по лицу, ещё раз, опрокинувший его, Мираред наступал каждый раз лишая равновесия более ловкого врага, Акремакс уже упал пару раз, его ноги подкашивались. —Да будь ты проклят!— Акремакс захватил Мирареда и повалил его на землю, оставаясь на ногах, он начал наносить удар булавой, которая, то находила плоть, то отскакивала от щита. Вложив в один из ударов всю силу, он сумел сильно вывернуть левую руку врага, державшую щит. Акремакс заметил хвост Мирареда подкрадывающийся к нему, и с силой отрубил его наполовину. В глазах Мирареда зажегся огонь боли и злости. —Ты меня уже разозлил, Акремакс.— Мираредподнялся на ноги с такой скоростью, что глаза Акремакса не смогли уловить движение, Мираред ударил бронированным сапогом, по колену Акремакса, заставляя ногу ужасно вывернуться и захрустеть, Акремакс закричал от боли, но она только начиналась. Мираред ударом по лицу снова повалил Акремакса, он упал на его тело сдерживая своим весом, но не прекратил, он продолжал месить лицо Акремакса ударом за ударом, пока его тело не обмякло. —Успокоился, наконец, неадекват припадочный!— Мираред протер взмокший лоб, подобрал обрубок хвоста и присоединил его к оставшейся части, они соединились, испуская густой пар, будто их не разрубали. Он пошёл к кустам, из которых он слышал звуки, там лежала юная девушка крестьянка, с закрытыми глазами, в руках у неё была корзинка, лишь немного заполненная грибами. «Судя по всему, она потеряла сознание, когда услышала рёв Акремакса, неудивительно, он обращал в бегство обученных солдат одним своим криком». Мираред обернулся, сзади стоял Акремакс, хромой, со знатно попорченным лицом, но отозвавший свое оружие. —Что? Рассчитываешь на второй раунд?— Мираред отошёл от девушки, опасаясь задеть её в случае чего. —Нет, я уже проиграл.— Акремакс зашёл в кусты, из которых вышел его соперник, там он увидел девушку. —Это… это я сделал?— Акремакс в панике тронул лоб крестьянки, но сразу же успокоился, заметив, что она жива. Акремакс принюхался, ориентируясь на чуткий нюх, он подошёл к одному из деревьев, он кулаком пробил гнилую часть древа и достал из его внутренностей очень большой гриб внутредревник, любящий расти прямо в прогнивших деревьях, хотя, несмотря на это, его вкус поражает, этот гриб высоко ценится как деликатес. Акремакс положил гриб в корзину девушки и ушёл. Мираред наблюдал за этим с высоко поднятой бровью. —Я сплю?— Неужели ты теперь не ядовитый, а дракон, извергающий радугу с зефиром?— Саркастично подметил Мираред. —Это из-за меня она такая, это меньшее что я мог сделать, надо бы и разбудить ещё.— Акремакс снова вернулся к девчонке, он крикнул ей в ухо. —ПОЖАР, ВОЛКИ, ДОЛГОНОСИК ПОЖРАЛ ХМЕЛЬ.— И сразу же отошёл от крестьянки уже приходящей в сознание. Мираред и Акремакс ковыляя одной ногой, отошли в то место где приземлились, Акремакс уселся на пень, который остался после одного из промахов Мирареда, сам же Мираред остался стоять, смотря на небо, видневшееся через зеленую листву. —Акремакс, когда ты успел стать таким сильным? Я помню те времена, когда ты даже коснуться меня не мог. Ещё немного, и ты действительно убьёшь своего старика.— Мираред искренне, но грустно улыбнулся, он положил руку на плечо Акремакса, чёрный Архонт тут же раздражённо сбросил её. —Будь проклят ты, будь проклята Империя, будь проклято моё рабство.— Акремакс устало и уныло смотрел себе под ноги, сомкнув пальцы, он тяжело дышал. —Ты может, стал сильнее, но ты всё так же глуп. Ты видел что такое рабство, у тебя есть наглость назвать свою жизнь им? —Как ещё можно назвать вечное служение кому-то без твоего согласия?— Акремакс повернул голову взирая на Мирареда. —Давным-давно ты дал клятву, если ты так ненавидишь Империю, лети в ад: в Мидвей — где из тебя сделают чучело для местного богатея, в Клефор — где тебя разорвут стаи диких Грифонов, в Таценго — где из твоих костей сделают храм для одного из их языческих божеств, или в Эльноблаад — где тебя разберут на эксперименты, может Племенные Земли — где ты просто замерзнешь? —Я дал клятву из своей глупости, но какой бы идиотской она не была, она все ещё клятва, скреплённая моим словом, пускай и в рабстве, я свою клятву выполню. —Разве можно назвать рабским место то: где у тебя есть друзья, где у тебя есть те, кто тебя любят. Ты можешь стараться всеми силами не замечать всё то, что тебе преподносят. Но если ты называешь Империю рабской, то ты слепец, плывущий в океане света, но видящий лишь тьму. С этими словами Мираред раскрыл крылья и улетел обратно во дворец, оставляя Акремакса наедине со своими мыслями, с шумом тихого леса. Когда Мираред уже покинул кроны деревьев, он услышал человеческий крик, полный отчаяния и непонимания.
Момент Мира. Часть Вторая
Мираред стоял перед золочеными дверями, довольно высокими, но очевидно не рассчитанными на драконов, красивое и ухоженное убранство коридора заметно отличалось от военной темы коридора Хидринара, и тем более Акремакса. Повсюду были развешаны текста законов, статей, указов, параграфов и прочих выписок из главной книги законов Империи — Фед Драки или драконья справедливость. Листы бумаги колыхались под ветром, идущим из Большой Арки уходившей прямо в небо. Такие арки, расставленные по всему дворцу, предназначены для драконов, ящеры смогут без проблем перелетать между помещениями дворца, не тратя время на длинные коридоры и залы. Труфикаторы стояли на постах, отмеченными идеальными постаментами из мрамора. Они стояли на них будто статуи, воплощения справедливости и закона. Акремакс хотел открыть двери к главному кабинету Архонта Труфикаторов, но его внимание привлёк внимание мальчик, сидевший с закрытыми глазами на одной из скамей, Мираред подошёл к нему и спросил. —Мальчик, что ты делаешь здесь один? —Жду папу. —Долго ты уже его ждёшь? —Не знаю, но стражники уже два раза менялись. Мальчик грустно закачал ногами. «Смена Труфикаторов длится два часа, чем его отец там долго занимается»? Мальчик открыл глаза, они были лишены блеска присущего людским детям, Мираред сразу понял, в чём дело. —Ты слепой. —Да, с рождения. «Он остался один, как я когда-то, но ему определённо будет сложнее». Мираред покачал головой, и подошёл к одному из Труфикаторов. —Ты видел, куда пошёл отец этого ребёнка? —Ребёнок? О чём вы господин? —Ну как же вот о… Мираред оглянулся на скамью, на ней лежал красный детёныш дракона с полностью белыми глазами, который пристально смотрел Мирареду прямо в глаза, не моргая и не двигаясь, Мираред снова услышал таинственный ветер, как у Акремакса. —Ничего. Мираред быстро вошёл в дверь, ведущую в небольшое святилище, в стене стояла статуя Федликса в человеческом обличии, он держал перо, из которого вырывалась тонкая струйка воды, лившаяся в фонтан у подножия статуи. У противоположной стены стояло несколько металлических скамей, ввинченных прямо в каменный пол. Как только Мираред посмотрел в отражение воды фонтана, он увидел в нём того же дракончика сидящего у него на плечах, сохраняющего зловещее выражение лица. —Ты безвольная кукла, ты лишь инструмент без души, у тебя нет имени, у тебя нет будущего, прямо как у твоей Империи, которую ты щепетильно стараешься сохранить, я знаю кто ты, ведь я это ты. Мираред одним движением схватил мелкого дракона за шею и погрузил его в фонтан. —Закончил? Теперь слушай сюда, ты это не я, ты лишь образ, лишь тень, мой разум стар, но он никогда не подводил меня, ты плод колдовства некого слишком смелого мага.— Его голос обрел жуткое шипение.— И я найду тебя, где бы ты ни был, дрожи от страха, ведь я уже на пороге, уже за спиной. Мираред одним хлопком драконьей пасти перекусил детёныша напополам, он сразу же обратился в прогорклый, чёрный дым полный сажи. Принюхавшись в дым, Мираред понял где его источник. Мираред отворил дверь оглушительным хлопком. «Я зол. Копошиться в моём разуме? Искать мои секреты? Клянусь каждым кирпичом Дворца Архонтов, я убью тебя, убью с наслаждением». Мираред подбежал к одному из Труфикаторов и выпалил приказы. —СОЛДАТ! Объявить операцию «Рассекреченный Паук». Ко мне в разум заполз маг, не особо сильный, но он наверняка не один, когда я схватил его иллюзорный образ, он чуть ли штаны не обмочил, и выдал своё расположение, потеряв концентрацию в маскировке своей энергии. Труфикатор широко развернулся, гремя своими латными доспехами, поднял алебарду и громко стукнул ей по каменному полу. —Так точно! Каково расположение колдуна, господин Мираред? —Улица Краснокаменная, дом сорок восемь. Он наверняка начнёт прятаться и убегать, вы сами прекрасно знаете что делать, поймать его живым, и привезти ко мне, твое имя Труфикатор? —Леон Голденхайд, старший сержант! —Иди, Леон, Труфикаторы никогда не подводят.— Мираред стукнув кулаком в грудь, отдав честь сержанту. Труфикатор маршем пошёл к Арке и свистнул, его шлем предал свисту сложный звук, состоящий из нескольких тональностей сразу. На свист к Труфикатору прилетел небольшой дрейк размером с ворона, с кожистыми крыльями и десятью когтями на лапах, Труфикатор выдал в руки дрейку металлический колокольчик с жетоном с символом паука, за которым смотрит раскрытый глаз. Эти дрейки довольно умны, могут запоминать изображения и команды, он подаст сигнал Труфикаторам ответственным за операцию. Сам Труфикатор подозвал несколько других служителей закона и удалился из коридора. «Труфикаторы никогда не подводят, я хочу заглянуть этому магу в его глаза, переполненные наглостью». Мираред подошёл к двери, в которую собирался заходить с самого начала и аккуратно постучался. —Федликс, я могу? —Да-да, Мираред заходи.— Из-за двери послышался голос достойный кого-нибудь дворянина, заметный своей деликатностью и спокойностью. Мираред вошёл в кабинет, он был довольно большой, на стенах висели картины завораживающих пейзажей, ночной Вайкрит с высоты птичьего полёта, Барьер, уходящий далеко ввысь и отражающий свет от своей холодной поверхности, Три Моста Пресвятого Синода рассекающие морскую гладь, бесконечная гора Инагикэглйоль пронзающая небеса подобно киркам гномов, пронзающим породу, зелёное Кольцелесье в сердце которого озеро Греенфор отражало свет солнца. За столом из золотого дуба сидел человек с острыми чертами лица, жёлтыми как у кошки глазами, одет он был роскошно, в изукрашенный лёгкий кафтан из Мидвейского златошёлка. Он сидел за столом и что-то писал на бумаге, периодически макая перо в чернильницу. Около его рабочего места стоял глобус Плэйнфила с отображённым Барьером, а также вся другая земля что известна людям, её было мало, абсолютно большая часть глобуса была сплошным белым пятном. —Федликс! Отвлекись на секунду!— Мираред покрутил глобус пальцем. —Я тебя прекрасно слышу и вижу, говори. Мираред достал из кармана своей церемониальной красной робы свёрток серой бумаги, на ней была нарисована карикатура. На ней Мираред с гиперболизировано большой головой и слишком мелким телом, с удовлетворенным лицом, хлопал в окровавленные ладоши, стоя рядом с кучей трупов, на которой была надпись — «СТАБИЛЬНОСТЬ ИМПЕРИИ». —Нашёл пока бродил по части Акремакса, его неуравновешенный Легион плохо охраняет, а твоих Труфикаторов он к себе не подпускает. Федликс поднёс карикатуру к глазам и взглядом эксперта оценил её, принюхался, слегка лизнул, вынес вердикт. —Порт, определенно, чувствуется запах соли и рыбы, дам своим на более подробный анализ, оскорбление должностных лиц, оскорбление государства, лет пять на каторге не меньше… Федликс слегка склонил голову, его глаза немного сами закрывались. —ФЕДЛИКС!— Мираред заорал прямо в ухо прикорнувшему дракону. —А!? Я НЕ СПЛЮ! НЕ СПЛЮ!— Законник чуть не разорвал карикатуру, широко выпучив глаза. —Федликс, мне кажется, ты слишком много работаешь.— Мираред осмотрел стол Архонта, множество печатей самых разных видов, ещё больше бумаг с этими же самыми печатями, все исписанные идеальнейшим подчерком. —Что? Нет, я просто усерден, и сегодня устал чуть больше. —О боги, да у тебя же мешки под глазами!— Мираред чуть ли не ткнул пальцем в глаз Федликса. —И что? Подумаешь, у некоторых стран у всего населения мешки под глазами, причём в пару раз больше. —Ты, должно быть, забыл одну крошечную деталь…— Мираред навис на Федликсом и схватил его за воротник, пытаясь будто привести в чувство. —Ты дракон! Дракон! Для того чтобы дракон получил мешки под глазами, я… Я не знаю что ты должен сделать, ты хоть раз за месяц спал? —Эмм, все драконы разные, вот у меня мешки под глазами получаются быстрее, чем у остальных драконов.— Федликс пытался увильнуть от темы сна за последний месяц. —Когда ты в последний раз выходил из человеческой формы?— Мираред задал прямой вопрос, ему самою малость захотелось вытрясти всю дурь из чересчур трудолюбивого друга. —Разве это так важно? Мне удобнее работать с человеческими пальцами, а не когтями, мне удобно спать в кровати, а не в гнезде.— Федликс неловко почесал макушку, и поправил злато-жёлтые волосы, собранные в длинный хвост, всегда бывший популярным у дворян Империи. —Да, у человеческого тела есть свои плюсы, но ты закостенеешь, если будешь в нём слишком долго, собирайся, мы с тобой полетаем вокруг шпилей.— Мираред уже потащил Федликса за покров его дорогой одежды. —Нет, нет, нет, постой, подожди, помысли, подумай, по… —Не тяни! Ты же прекрасно знаешь, что тебе теперь никуда не деться, собирайся. —У меня ещё работа! Ещё только десять часов! —Именем своего титула Архонта, дарую тебе выходной, заканчивай. —Отвечу на это приглашение и сразу пойду, успокойся, присядь.— Федликс пальцем в жёлтой перчатке указал на стул около одной из картин, рядом с большими, рельефными маятниковыми часами. Мираред с явным недовольством сел, и пристально начал смотреть за Федликсом, на случай если он захочет схитрить. —Куда приглашают? —На бал какой-то девицы, терпеть не могу людские столпотворение, мне лучше всего среди бумаг и звука пишущего пера. —Ты зря так думаешь, на балах можно бесплатно поесть, потравить истории. Однажды мы с Хидринаром на одном из таких балов сожрали по дорогому стулу, пришлось платить за них, у меня на языке занозы были, но это того стоило. —Хидринар бы такое мог сделать, а ты? Пьяный что ли был? —Ты абсолютно прав! Мираред посмотрел на часы только что пробившие десять, до Драконьего Крещенья оставалось два часа, ему ещё оставалась Хиоша, следует поторопиться, с ним он встретится уже после испытания Крещеньем. —Слушай Федликс, а возможно ли сделать часы столь крохотные, чтобы их можно было носить на запястье?— Мираред задал неожиданный вопрос, посмотрев на часы Федликса, который застопорился и задумался. —Откуда мне знать? Я дракон юрист, а не дракон часовщик, наверное, возможно, но это нужна тонкая работа, может гномы уже придумали. —Мне бы такая вещь пригодилась, захвачу ее, когда буду у одной из их крепостей. Федликс покачал головой, и, закончив писать, начал приводить рабочее место в порядок, бумаги в стопки, печати, чернильницы, скрепки булавки и прочую канцелярию в ящики коих было достаточно. Мираред схватил Федликса и окончательно вырвал его с рабочего места, как дерево с мощным корнем. Они вышли и направились к одной из Арок, Мираред выпрыгнул из неё, и превратился прямо в воздухе. Семиметровый красный дракон предстал перед Федликсом в воздухе, с мощными мышцами и проницательным, мудрым взглядом, будто смотрящим прямо в душу, у Мирареда не было рогов, как у остальных архонтов, лапы его имели по пять смертоносных когтей, а на хвосте росла костяная секира. Федликс слегка задумался, сосредоточился, его одежда вросла в кожу, ноги срослись, из спины выросли крылья, на коже засветилась яркая золотая чешуя. Федликс обратился в дракона с лишь двумя задними лапами, длинным телом похожим на змеиное, красивыми и глубокими золотыми глазами, на шее у него выросла золотая грива, переливающаяся на свету. Федликс легко выпорхнул из арки и парил, почти не махая крыльями, словно его десятиметровое тело весило меньше чем менее длинное тело Мирареда. Люди уже проснувшиеся могли наблюдать за гонкой двух древних ящеров, более гибкий Федликс пролетал меж шпилей за миллиметры, развевая своё змеевидное тело будто флаг, Мираред же был не столь самоуверен и старался не слишком сближаться с хрупкими шпилями Вайкрита. В целом Федликс обгонял Мирареда, и тот «случайно» толкнул его в лес, когда они уже вылетели за пределы города. —Что за дела? Толкаться в полёте противозаконно согласно, параграфу семьдесят пять, статьи «Полёт в воздухе», я имею право оштрафовать тебя, гони чешую!— Федликс обвился вокруг более крупного тела Мирареда, требуя компенсацию. Мираред же, как можно аккуратнее сдёрнул прилипшего как банный лист Федликса, и превратился, всё так же мгновенно. —Превращайся Федликс.— Мираред стукнул ногой по одному из деревьев, ему в руки упала белка, он угрожающе посмотрел на неё, она выдала ему свои запасы. Мираред заполз в дупло и взял оттуда гриб вдоводел, чрезвычайно ядовитый, покрытый фиолетовыми прожилками, который тут же съел. Федликс слегка удивлённо пожал плечами но превратился во всё того же галантного человека, полного стиля и блеска. Он пошёл к Мирареду жующему гриб, споткнулся об корень дерева, и своим утончённым лицом пропахал землю, и возможно кое-что более пахучее. Мираред слишком сильно засмеялся и подавился грибом, Федликс вставал под звуки кашля вперемешку с непрекращающимся хриплым смехом. Федликс встал, отряхнулся и выглядел полностью нетронутым, словно он вышел из ателье посреди леса. —Смотри не умри, было бы странно, если бы Мираред помер бы от смеха, насмешка над должностным лицом тоже штраф, повторяю, гони чешую!— Мираред частично превратился, сорвал немного чешуек, и высыпал их в руки Законнику. —За… такое представление… и заплатить не грех… Мираред всё ещё прерывался на смех и кашель. Драконы и многие другие расы живут в Империи бок обок, ящерам использовать золото было бы неудобно, и они используют свои части тела в качестве валюты, чешуя, кости, плоть, всё что драконы могут потом отрастить. Заплатив свои части тела, драконы могут поесть и поспать в специальных ночлежках, и другие услуги и товары. Можно предположить что Хидринар самый «Богатый» дракон, ведь у него лучшая регенерация, но его части тела слишком тяжелы, поэтому ими кроме как бронники и оружейники Бессмертного Авангарда не пользуются. Самым же богатым считается Мираред. «Инфляции» драконьих частей тела не происходит из-за огромного спроса, притом что драконов в Империи не так уж и много. —Так? Зачем мы в лесу?— Федликс пригладил драгоценную чешую в кармане и дождался, пока Мираред откашляется. —Помахать мечами, ты станешь обрюзглым, если будешь заниматься ничем кроме письма. — Мираред призвал из воздуха два своих меча, один он бросил Федликсу, который предпочёл отойти от летящего оружия, и лишь потом поднять клинок, уткнувшийся в лесную землю. —Ты уверен? У тебя же гвардеец меньше чем через два часа! Федликс прочувствовал брошенный меч, его баланс, его вес. Но как бы хороши они не были, Федликс предпочитал прямым мечам, утончённые шпаги и рапиры, хотя он и редко ими пользуется. Федликс так и не научился создавать своё оружие из тела, как Акремакс и Мираред, поэтому пользовался оружием из металла в отличие от остальных Архонтов. —Я ещё успею, сейчас же будет лишь разминка минут на тридцать, завтра я тебя погоняю по настоящему, готовься к болям в руках. Мираред воздел меч к небу и уложил левую руку за спину, выставил меч вперёд, и медленно пошёл к медленно паникующему Федликсу. Мираред нанёс простейший укол, медленный, и даже ленивый, Федликс со скрежетом стали, отразил его вверх, и воодушевлённый, на направил меч, удерживая его двумя руками, в грудь открывшегося Мирареда, собираясь остановить лезвие в миллиметре от плоти. Мираред схватил Федликса за руки, во время его безрассудной атаки, и потянул с силой на себя, попутно выставив подножку. Федликс уже во второй раз пробороздил землю лицом. —Так так так, это никуда не годится, вставай, у меня ещё двадцать девять минут!— Мираред протянул руку упавшему Федликсу, как тогда, много лет назад. Лес наполнился звуками стали, уроков, и падений.
Стоя на высокой башне Дворца, Мираред смотрел на город, распростёршийся снизу, крупнейшие из драконов отсюда походили лишь на разноцветных жуков. Людей на улицах становилось всё больше. Мираред слышал, как работают плотники в порту, кузнечное шипение раскалённой стали окунаемой в воду, он унюхал запах свежеиспечённого хлеба. Отсюда он казалось, видел всё, он будто был богом, наблюдавшим за смертными сидя на своём небесном троне. Но он лишь дракон, пускай сильнее многих, всего лишь очередное чудовище, с одним отличием в форме разума. Так он думал. «Если бы не люди, я бы и был чудовищем, сидел бы вечность на горе золота и сокровищ, вы спасли меня от унылейшего существования, спасибо вам, мои двуногие друзья». —Я понимаю, что вид прекрасен, этот воздух. Ветер будто пронизывает каждую частичку тела, вот что я называю жизнью, свежий воздух в груди, и ветер меж рогов, поверить не могу что я могла выжить в той яме. Мираред, наконец, отвернулся от великолепного вида. Перед ним стоя на задних лапах, смотрела вдаль Хиоша, самый меньший из архонтов, едва доходившая до пяти метров, с лишь двумя задними лапами и парой крыльев. у неё были небольшие рожки, выдававшие юный возраст, широко раскрытые кожистые уши. Всё её тело было гладким и идеальным для полёта в воздухе, лишь шипы, росшие на хребте, нарушали эту гладкость и особо большой фиолетовый прямо на кончике хвоста. Но в её серых глазах виднелись десятилетия лишений и мучений, они не подходили столь молодому существу, будто только что явившемуся на свет. Мираред и Хиоша стояли на одной из самых высоких башен Дворца с плоской вершиной, на которой и жила Хиоша. —Как осваиваешься?— Мираред подошёл к гнезду Хиоши состоявшему из множества веток и даже стволов молодых деревьев. —Прекрасно! Я не думала, что в этой Империи буду свободна, я прилетела, лишь потому что сюда рвался Сулер, но здесь не так уж и плохо. Я лишь одно не пойму, почему я стала Архонтом? Всё что я умею это быстро летать, пускай я в этом и лучшая.— Хиоша гордо улыбнулась. —Под твоим руководством Тзимы и их наездники учатся быстрее, по какой-то причине они видят тебя своим учителем или что-то в этом роде. Благодаря тебе Корпуса Когтей стали в разы эффективнее. —Все ещё не понимаю, все архонты имеют незаменимые силы, Федликс очень умен, Хидринар обладает невероятным телом, про Акремакса и тебя я вообще молчу. —Не задумывайся об этом, главное лишь служение, помни об этом, и не подведи Империю.— Тон Мирареда был полностью серьёзен. Хиоша слегка напряглась. —Как твои успехи в превращении? —Всё ужасно. Я не понимаю, зачем мне менять свое идеальное тело на хрупкую и неряшливую людскую оболочку. Ты слишком увлёкся в своих отношениях с людьми, Мираред, мне кажется, ты забываешь, кто ты есть, старик. —Я всегда был собой, я навсегда останусь собой, ты не видела всех моих форм, поверь, некоторые из них тебе лучше не увидеть никогда. Ты должна научиться превращаться в человека, если желаешь остаться в Империи, или же ты покинешь её и никогда больше не увидишь Сулера, это приказ, выполняй или проваливай, мне надоели твои пререкания девчонка.— Хиоша остервенело, взглянула на Мирареда, он же даже шелохнулся, лишь бросал ультиматум. —Ладно, ради Сулера, я готова иногда превращаться в человечишку, что надо делать, о учитель Мираред Алый Гнев. —Для начала я проясню тебе что я никакой не «старик», видишь тот шпиль?— Мираред пальцем указал на одинокую башню со шпилем в городе, в двухстах метрах от них. С гнезда Хиоши казалось, что рядом с ним находился другой одинокий красный шпиль, но он был больше чем в четырёхстах метрах от них. —Правила гонок знаешь, если коснёшься первой то я старик, если буду первым я, то ты выпиваешь мою кровь и начинаешь учиться превращаться прямо сейчас. —Пить твою кровь одна из причин, почему я не хотела учиться, но ты серьёзно думаешь, что сможешь обогнать меня? Готовься к разбившимся надеждам! Мираред вернулся в истинную форму, и встал наизготовку вместе с Хиошей на край башни, ветер развевался меж их крыльев. Мираред первым упал в объятья ветра, сильно махая крыльями, он приближался к шпилю, Хиоша же подождала несколько секунд, зевнула, расправила крылья, и обогнала Мирареда за пару мгновений. Она уже парила рядом с фиолетовым шпилем, выжидая момента, чтобы сесть на него прямо перед носом соперника. Мираред же направлялся к совершенно другому шпилю — красному, он ещё сильнее ускорился и весь взгляд свой обратил на него, сосредотачиваясь на нём полностью, Мираред облетел шпиль, около которого его и ждала Хиоша. «Вот ведь старик! Он же показывал на фиолетовый, неужели я недопоняла его? Да без разницы, я его и так обгоню». Хиоша снова ускорилась и через несколько секунд уже села на красный шпиль, довольная собой, и с наслаждением готовясь называть Мирареда стариком. Мираред сел на фиолетовый шпиль, бросил на недоумённую Хиошу многозначительный взгляд, и отправился обратно к верхушке башни, поднимаясь в потоках воздуха. Как только Мираред вцепился когтями в кладку башни, к нему подлетела раздосадованная Хиоша, в которой плескалась море эмоций, так хорошо различимые на юном лице. —Какого крыла Мираред!?— Хиоша широко расставила крылья, пытаясь казаться больше, от этого инстинкта из Арены она так и не избавилась. —Что не так? Мы же договорились на фиолетовый шпиль, ты по какой-то неведомой причине полетела к красному и потеряла время. Я выиграл, ты проиграла. —Что за подмена?! Я же первая прилетела к фиолетовой башне, да и ты сам полетел к красной! —Я сказал, кто первым коснётся — победит, ты не коснулась, а про красную башню, не понимаю о чём ты говоришь! Ты чувствуешь себя в порядке?— Мираред выдал абсолютно такое же недоумённое выражение лица, как у Хиоши. —Ах ты, хитрый лис! Обманщик и манипулятор!— Хиоша сдалась, понимая, что стала жертвой многовекового разума. —Если бы мне платили каждый раз, когда мне говорили это…. Как бы то ни было готовься, у меня есть немного времени для твоей тренировки превращения, с утра разум наиболее чист, время идеальное! На башне ещё долго раздавалось громкое негодование Хиоши, смешанное с её шипением.
Мираред рассматривал людей впереди него, всех богато одетых, прибывавших на полукруглые трибуны из красного камня полного прожилок, способные вместить сотню зрителей. Церемониальный Зал освещался красными камнями, подвешенными на потолке и стенах в больших количествах, создавая бардовый свет. Витражи, изображавшие крещенья Императоров, на стене выходившей наружу освещались утренним солнцем, создавая контраст бардовой тьмы и золотого света, так для людей со сцены крещенье единственное что отчётливо видно. Купель находилась на высоком каменном возвышении, у которого с обеих сторон были вытесаны ступени. Мираред стоял на самой вершине, рядом с купелью в форме дракона раскрывшего пасть, с рогами, из красного камня росшими вверх. Между трибунами для дворян зрителей и Купелью на возвышении была площадка, где на расстоянии четырёх шагов друг от друга стояли члены хора, одетые в бардовые робы с капюшонами, и уже готовые к началу церемонии. Рядом с Мираредом стоял священник Культа Дракона, смиренно смотря себе под ноги, храня дыхание, ведь он стоял рядом с Живым Богом, одетый в великолепную мантию, украшенную узором который можно было бы рассматривать часами и рассмотреть лишь один расширяющийся рукав, в высоком головном уборе золотого цвета с большим рубином посередине. Священник наклонился к Мирареду и прошептал молитву тишайшим голосом, который он только мог издать, господин Мираред всё равно бы услышал. Места постепенно заполнились, даже меньше четверти трибун были заполнены, приглашённых было мало, что было неудивительно, учитывая молодость семьи из-за которой всё и происходит. Из темноты с левой стороны вышла пара, девушка лишь недавно ставшая женщиной, и мужчина с множеством шрамов и небольшой прядью седых волос. Женщина держала обёрнутого в алую ткань младенца с ясными и миловидными голубыми глазами, она выглядела уставшей и опасающейся, она была напуганная и неуверенная, движения её были слишком медлительны и неряшливы, даже шаги давались ей с трудом. Мужчина же был напряжён словно натянутый трос, его движения были слишком резкими и грубыми, будто он состоял из часового механизма. Хор начал пение, с каждым шагом пары, оно становилось всё громче, разговоры зрителей прекратились. Крещенье началось. Мираред достал со дна купели длинный изогнутый церемониальный кинжал из чёрной керамики, кожа на его руке обросла холодной красной чешуей, он провёл широкий порез по всей длине преобразившейся руки. Девушки в хоре взяли высокие ноты, дребезжащие меж светящихся камней и витражей. Из раны Красного Архонта фонтаном полилась кровь, заполняя тёмной жидкостью купель. Мужчины хора резко вскрикивали с каждым синхронным шагом родителей по ступеням к купели. Когда они достигли конца, Мираред приказал ране на руке затянуться, нож он повесил на ожерелье, резервуар был наполнен кровью до краёв, в её отражении было видно напуганное лицо женщины. Сама кровь в купели излучала силу, она притягивала взгляды наблюдавших дворян, и лишь чистейшие в мыслях не задумывали украсть себе хоть каплю жидкой жизни. Мать протянула укутанного в алую ткань ребёнка священнику, который уже не шептал молитвы, а проговаривал их сначала на Общем, а потом и на драконьем языке. Священник распутал младенца, а ткань накинул на плечи. Служитель Драконьего Культа с закрытыми глазами держал младенца за крохотные плечи над купелью чистой крови. —Удачи, дитя.— Прошептал Мираред. Священник окунул младенца в кровь с головой, громкий плач малыша эхом разнёсся по всему залу, в ответ ему пел хор и молился Священник. С оглушительным звоном забил колокол, такой далекий, но решавший судьбу младенца, сможет ли дитя выдержать до шестидесяти звонов? С каждым ударом колокола ребенок затихал, с каждым ударом плач всё слабее был слышен, на пятидесятом ударе, малыш умолк. Дворяне, пришедшие на крещение, узрели провал. Священная кровь Мирареда должна была впитаться в тело ребенка, дать ему мощь недоступную человеку, она стало его смертью, мальчик не выдержал силы, утонул в ней не сумев покорить её. Мать уткнулась мужчине в плечо и тихо заплакала, её супруг отрешенно рассматривал витражи, не веря и нехотя верить. Неужели, так глупо? Мираред смотрел на купель, это не первый раз, но и далеко не последний, он уже видел тысячи младенцев, коими жизнями решили распорядиться родители, отправив на опасное испытание, но почему каждый раз, когда ребёнок замолкает, его сердце так ужасно щемит? Мираред рассмотрел родителей, они любили своё чадо всём сердцем. Он знал этого мужчину, недавно он вступил в Бессмертный Авангард. Когда знаменосца разорвал залп Цинитской пушки, он взял упавшее знамя держа его под арбалетным дождем, легкие его были пробиты, как и желудок, но он не опускал знамя вселяя силу в солдат своим нерушимым видом. Хидринар лично возвел его в Авангард, заметив гордо реющий флаг на поле боя. Первое что герой захотел став дворянином, это отдать ребенка на роковое Крещенье, ради огромного влияния, которое он получил бы, или он хотел подарить великого защитника Империи? Раздался последний удар колокола. Священник, наконец, достал недвижимого младенца, в этот момент солнце из витражей покрыло ребёнка в золотой свет, кровь на его теле заблестела. Мальчик тонко и редко закашлял, малыш залился плачем, детским плачем который никогда не вызывал такого счастья у родителей. Хор достиг оглушительного крещендо. Мать захотела обнять ребенка, который всё-таки сумел, но священник протянул малыша Мирареду, сам встав на колени и склонив голову. В молчаливом удовлетворении, мужчина повёл жену по ступеням вниз, она колебалась несколько мгновений, шаг за шагом, её малыш скрылся за купелью. Она видела его последний раз. —Во имя Императора и Империи, во имя Вайкрита, отныне и вовеки ты Гвардеец Красного Крыла, отныне и вовеки твоё тело, твоя душа, твой разум принадлежит Империи, возрадуйся дитя, ибо ты возвысился, возрадуйся, ибо ты коснулся частицы величия. —Да живёт Вечно Империя! Прокричав клич Вайкрита, Мираред коснулся лба младенца, и взял его на руки, ребёнок резко перестал плакать и лишь болезненно сопел и дышал. Мираред держа в руках покрытого кровью малыша, спускался с правой стороны возвышения, женщины в хоре возносили высочайшие ноты с каждым его шагом, но кровь, капающая с дитя, привлекала внимание остальных людей больше песнопений. Спустившись с Купельного Возвышения, к Мирареду из тьмы вышел ОН, окутанный светом и великолепием, нёсший величественную корону в форме шести раскрывшихся крыльев из рубина, украшена она была сотнями бриллиантов, ловивших тёмный свет зала, и яркий свет из-за витражей. Одет он был в доспехи достойные богов, с выгравированными величайшими событиями в истории Вайкрита: встреча юного Мирареда с первым Императором, первая битва Хидринара и Мирареда, первая война с Клефором. Темно-красные как кровь доспехи, покрывавшие его тело, походили на произведение искусства, а не кузнечного мастерства. В обеих руках он нёс смертоносный длинный меч, в гарде его было четыре больших самоцветов размером с большой палец, красного, голубого, чёрного, золотого цвета, а клинок его мог разрезать камень с одного маха и не затупится. Меч Покоритель — родословное оружие Фиендборнов. Пред Мираредом предстал Император. Архонт преклонил колени, опустив голову, и протянул младенца, Император протянул меч и навесил его над головой окровавленного ребёнка. —Именем своего титула, именем моего Отца Генриха, его отца и его отца, от имени всего рода Фиендборн, я, Кенерик Фиендборн, провозглашаю тебя Гвардейцем Красного Крыла, моим Защитником и Хранителем Империи. —Да живёт Вечно Империя! —Имперна эз Инфина! Император воздел меч к солнечному свету, из спины властителя Империи выросли огромные золотые кожистые крылья, покрытые узорными рисунками. Все дворяне, сидевшие на трибунах, встали и повторили клич Империи. —Имперна эз Инфина! —Да живёт вечно Империя!— Оглушительный возглас зрителей заглушил даже песнопенья хора. К Мирареду подошли двое солдат, одетые лёгкую броню из красной чешуи с распахнутыми крыльями, на броне был изображён символ Гвардии — красный щит и меч на алом фоне. Гвардейцы взяли младенца, и ушли во тьму. Хор начал затихать, свет красных камней становился всё слабее, Император кивком попросил Мирареда следовать за ним. Купель открылась и кровь, оставшаяся там, улилась далеко по трубам, где ей ещё найдут применение. Дворяне начали расходиться. Крещенье окончилось, но там, с левой стороны от возвышения, был слышен тихий женский плач и успокаивающий её мужчина.
Мираред шёл с Императором по коридору, он не был украшен, но в его простоте была истинная красота. Мираред молчал, не смея нарушать благословенную тишину, Императору решать, когда она кончится. Лицо Императора было юным и чистым, ещё не один волосок не пробился на нём, глаза его серо-зелёные были очень умны, в них ярко блестела жизнь, каждый шаг Кенерика отдавал юношескими амбициями и уверенностью. Они вошли в зал тактики, посреди которого на круглом столе находилась карта Восточного Имира, Паучие Плоскогорья, Племенные Земли, Ледяные Пустоши, Дикое Кольцелесье, ненавистный Клефор, Мидвей больше которого была лишь сама Драконья Империя. И Величественный Вайкрит, который растянулся по всей его длине, гранича с южными Паучьими Плоскогорьями и северным Раулардом. И множество мелких стран второго плана, объединённые в союзы для того что бы их не смели гиганты вроде Мидвея или Клефора с Империей. На стульях вокруг стола сидели генералы и прочие офицеры, двигающие фигуры солдат, обсуждая стратегию и снабжение или возможные сценарии военных действий во время возможных войн. Они мгновенно встали, как только Кенерик вошёл в зал. —Да живёт Вечно Империя!— Император и Мираред ответили, Мираред услышал тяжёлые шаги, рядом с ним оказался могучий воин больше двух метров ростом, закованный в тяжелейший доспех из драконьих костей, чешуи, и Хидранита, лицо скрыто рогатым шлемом, вооружённый массивной секирой с двумя лезвиями, которые поблескивали красными искрами. —Приветствую Тайфанг, как жизнь телохранителя?— Мираред протянул руку в знаке рукопожатия —Для меня честь охранять само его Великолепие, в чём я благодарен тебе навеки.— Тайфанг ответил приветствием и крепко пожал ладонь Мирареда. —Ты самый лучший Гвардеец, неудивительно, что ты стал ближайшим клинком Императора, ну, в твоём случае топором. —Я думаю, я достоин этой должности, уже много лет я защищаю Императоров, жаль не всем им даровано долголетие.— Тайфанг и Мираред продолжали разговор вдали от офицеров и Кенерика, которые активно обсуждали что-то, Кенерик ударил в ярости по столу, и обратился к одному из офицеров. —Я сказал нет! Начинать ещё одну войну глупость, наши солдаты ещё даже не успели отдохнуть и вернуться на родину! Плоскогорье известно своей оборонительной доктриной! Господин Гесс, ваша одержимость завоеваниями, выводит меня из себя! Господа отвлекитесь от далёких земель и взгляните себе под ноги которые уже по колено в грязи, мы должны решить множество проблем внутри, а потом будем заниматься экспансией. —Прошу простить, ваше Величество, ваш голос решающий.— Гесс был мужчиной отведавший пороха, у него не было глаза, а китель был навешан знаками отличия, «Похоже, он пришёл на это совещание сразу после какой-то церемонии». —Господин Мираред, что же вы стоите? Присаживаетесь, мест достаточно, у нас есть темы для разговора.— Мираред сел за круглую карту, офицеры были разными, кто-то меч имеет лишь для церемоний, а сами они лишь кабинетные командиры, другие же имели шрамы и заслуженные награды, как бы то ни было, перед ним были отличные командиры, все с разными взглядами на политику и войну. —Прошу вас поздравить, сегодня в полку Мирареда прибыло!— Кенерик встал и захлопал в ладоши, а остальные офицеры подхватили. —Если я не ошибаюсь, теперь Гвардия снова насчитывает тысячу воинов?— Задал вопрос кто-то из офицеров. —Да, наконец, мы смогли достичь приятного количества, редко кто-то осмеливается отдать дитя воле случая.— Мираред пронзительно посмотрел на офицеров, среди них были великие войны, но судя по всему слишком осторожные отцы. —А отец мальчика Людор Гайдвильг?— Гесс задал вопрос, сам напрягся, ожидая ответа, ведь если да, то это повод для беспокойства. —Мальчика звать Ристар, и да, его отец Людор, недавно вступивший в Бессмертный Авангард за заслуги, и получивший дворянство.— Настроение офицеров мгновенно переменилось, комната наполнилась пассивной агрессией, кто-то рассматривал купол зала, кто-то заёрзал на месте, а кто-то осмелился сжать ладони в кулаки. —Прошу вас помнить, что пускай Авангард состоит из простолюдинов, они великие воины, заслужившие дворянство и положение, это древняя традиция даровать им сословность, и как мои деды и прадеды я буду принимать её, советую и вам, в конце концов, лишние кандидаты на вступление в Чёрный Легион не помешают. Офицеры быстро успокоились, все знают что даже пройти испытания садиста Акремакса слишком сложно, а находится под его руководством… У них могли быть кошмары от одной этой мысли. «У страха глаза велики, он не так плох, а со своими солдатами у него отношения как с младшими братьями». —Мираред, мы собираемся обратить наше внимание на эти острова.— Кенерик качнул головой и один из офицеров указкой указал на архипелаг расположенный к северо-западу от Вайкрита, в Чешуйчатом Море, на скоплении островов виднелась надпись «Реандос». —Совсем недавно мы наткнулись на Реандос, там приятный климат, но много тварей, также множество ресурсов и самое интересное это местная магия, тамошние чародеи способны изменять своё тело навсегда, отрастить крылья, пару рук, голову быка и прочее-прочее. —Что насчёт пути? Выходить в море часто билет в один конец, морских чудовищ слишком много, особенно в Чешуйчатом Море, а флот это одна из наших слабостей.— Мираред задал скептический вопрос, на который никто из присутствующих кроме него не посмел бы. —Покажите, есть один путь, на который Порождения редко заходят, он безопасен и ветра там добры к парусам.— Офицер с указкой провёл линию от Вайкрита до Реандоса, проплыть столь изогнутую и кривую линию стоило бы много месяцев. —Слишком долго, но можно все ещё пролетать в тех случаях, когда время важно, Реандос важная точка, если мы колонизируем эти острова, то получим мощнейшую морскую крепость, которая станет защитником наших морей и столицы. Однако вот в чём проблема, наш флот ужасен, он не выдерживает никакой конкуренции с флотом Мидвея, они используют магопушки, да и мореходы у них опытнее, корабли современнее, поэтому Мираред, твоей задачей является поиск подходящего дракона, который станет Архонтом нашего флота. —Господин, нельзя просто взять и найти Архонта, такие как они, одни на сотни тысяч, у них уникальные способности, мы могли бы использовать Корпуса Когтей, в большом количестве мы бы смогли захватить острова одними Наездниками, и ими же охранять корабли на пути к островам. —В твоих словах есть смысл, но Наездники не были самым лучшим средством в воздухе, они часто уступали Клефорским Всадникам на грифонах, а морские чудовища в сотни раз страшнее в бою.— Мираред покачал головой. —Нет, господин, вы не правы, победить тысячу обученных воинов верхом на зверях или победить одного ужасного монстра разные вещи, я могу одолеть Хидринара, но он в одиночку уничтожал такие армии, которые меня бы превратили в решето своими стрелками. Наездники справятся с чудовищами, уверяю вас, тем более, их Архонтом стала Хиоша, которая лучше всего расправляется с неповоротливыми огромными тварями.— Мираред закончил, а Кенерик задумался. —Думаю, ты прав Мираред, Хиоша хорошо себя показала против червей, значит, мы можем начать захват Реандоса раньше. Ещё у нас есть план на захват Плоскогорья, но он слишком сырой. Господа, когда Корпуса отдохнут, мы начнём новый этап истории Имира, мы первыми обратим свой взгляд за моря, Мидвей имеет на это средства, но они их не используют благодаря своей безграничной глупости. После захвата Реандоса начнётся эра Колонизации! Мираред, благодарю, ты можешь идти, Да живёт вечно Империя! —Имперна эз Инфина.
Мираред стоял перед Труфикатором и удивлённо смотрел на него, храбрость и вера своему делу или лишь глупость? Они стояли в сыром подземелье, серые камни были покрыты влагой, плесенью, грибами и другой живностью, создавая мерзкий запах, среди холодных каменных проходов. В таких условиях содержатся нарушившие закон, повезет, если достанется кучка соломы в качестве кровати, в меню помои и объедки, Труфикаторы это не только золотые доспехи и сладостные речи. —Я пришёл сюда, как только мне сообщили, что мага залезшего в мой разум схватили, подождал пару минут, он уже сломался, и теперь ты мне говоришь, что я не могу допросить его сам?! Мираред убрал руку с ручки двери дознавательной камеры, он рассмотрел Труфикатора перед ним, в открытом шлеме, какие носят менее почётные стражники низших рангов, молодой и наивный, его натёртая до блеска уже не золотая, а просто металлическая броня нелепо смотрелась среди окружающей разрухи и отчаяния. —Господин Мираред, вас должен сопровождать как минимум один Труфикатор на допросе.— Мираред сверлил взглядом юношу, который постепенно начинал паниковать. —Прошу вас переста… —Ты начинаешь меня раздражать, сгинь с моего пути, иногда, если на кону вопрос государственного характера, законом можно пренебречь. —Но… В шлем стражника полился поток мыслей, сначала неразборчивый и искаженный, но постепенно прояснявшийся и обретавший смысл, стражник услышал приказы. —Приветствую, если Мираред попросит одиночного допроса, не препятствуй ему.— В голове стражника раздавался стройный голос Федликса. —Честь имею Господин, но Мираред уже рядом. Федликс сидел на мягком кресле около камина, горевшего золотым пламенем, держа книгу в руках, на голове у него был шлем в форме пирамиды, на конце которой был светящийся сапфир. Перед Федликсом был небольшой круглый столик с бокалом вина, и кусочек розоватого желе на серебряной тарелочке. Его уши услаждали прекрасные девушки, с гладкими телами облачённые в полупрозрачные обрывки жёлтой ткани, они играли на арфах и тихо пели. —Оставь Мирареда и не вмешивайся в его дела. Федликс протянул мелкий глоток вина, и тронул пальцем синий камень на верхушке шлема, камень погас. Федликс листнул очередную страницу «Познания глубин разума» за авторством Грегори Дернеско, Золотой Архонт удовлетворенно вздохнул. «Может Мираред прав и мне стоит чаще отдыхать»? Стражник юноша раздражённо просунул ключ в скважину и нервными движениями открыл дверь, Мираред вошёл вперёд и закрыл за собой деревянную дверь. Перед ним сидел человек, одетый в домотканую рваную рубаху и штаны, с несколькими синяками на лице, со слегка подпалёнными волосами, он был привязан к железному стулу. Увидев Мирареда, он упёр взгляд в пол. У него было молодое лицо с небольшой бородкой и усами, на лбу виднелся ожог, но он был слишком старым для только что прошедших пыток. Впереди пленника была кафедра, куда Мираред и сел. Несколько долгих минут лишь молчание царило в комнате и капанье жидкости непонятно откуда. —Имя. Пленник молчал несколько секунд, вспоминая боль, полученную несколько десятков минут назад, и он ответил. —Альфред Эниван. —Ты влез мне в голову, ты показывал образы из моего прошлого мне, был ли это ты? Пленник не отвечал, он закрыл глаза, представляя себя в другом месте, тёплом и не таким ужасным. —ОТВЕЧАЙ!— Мираред резко встал, ударом кулака расколов кафедру, опрокинув стул, встал за спину пленнику, заставляя его боятся неизвестного за спиной. —Д-да, это был я… Мираред склонился перед ним и спросил. —И зачем? —Я-я хотел украсть секреты, проникнув в разум, продать их позже. —Кому ты хотел их продать? Злость Мирареда уже обожгла все его внутренности, он схватил пленника за голову и грубо повернул на себя. Предатели, больше всего на свете он ненавидел их. —Я не решал, я думал что смогу их легко продать кому угодно. —Ты даже не решил, кому продать свою задницу, я думал, что ниже пасть ты не можешь, но дна морали похоже не достичь. У Мирареда выросли рога, которых не было в его нормальной форме, это была форма не дракона, а воплощённой злости, этому парню лучше было бы молиться. —Добился ли ты чего то? —Я сумел узнать кое-что!— Пленник почувствовал прилив сил, увидев преображающегося Мирареда. —Ты ничего не узнал. Ты узнал моё детство, и что с того? То что я редко кому говорю об этом, не делает это секретом достойным усилий выполненных тобой. Все важные секреты скрыты в моей голове силой моего разума, и не один маг не способен даже поцарапать моё сознание. Всё что ты сделал, это оскорбил меня, ты изобразил ту женщину, которая первая теплом своей руки, успокоила меня только что вылупившегося. Ты принял образ меня юного, ты не добился ничего кроме моей ненависти. Пленник сломался, по его щекам потекли слёзы, Мираред увидел в его глазах, что больше он ничего не узнает. —Ты свободен, можешь идти.— Мираред сказал примирившимся голосом. Пленник поражённо раскрыл глаза. —Что? Куда идти?— На мгновение в голосе пленника проскользнула надежда, которая сразу же сменилась ядовитым неверием. —Куда хочешь: Ад, Рай, Бездна или Пустота, другие загробные миры, решать тебе.— Мираред раскрыл драконью пасть, силой ненависти в ней зажглась красная искра. Стражник бежал на крики агонии и запах горелой плоти, прямо на него шёл Мираред, мрачно довольный, он двигался непоколебимым шагом, не замечая ужасный человеческий вопль. —Что вы сделали господин?— Стражник остановился перед Архонтом, он ничего не смог бы сделать. —То что должен был. —Но… —Он предатель, всё, чего он заслужил это смерти, медленной и жестокой, вдолби себе в голову, предать Империю значит сгореть, и у меня достаточно пламени на всех.— Мираред оставил стражника, и вылетел через одну из Арок для драконов, ему всё ещё нужно навестить Его. Мираред шёл по оживлённому коридору, здесь было много дворян и их слуг, Труфикаторов, Авангардов, Наездников и даже один Гвардеец, который скрылся среди толпы даже не успев заметить своего Архонта. Но особых одиночек всё так и не было, они не должны быть на виду. Мираред продолжал идти, людей становилось всё меньше и меньше, тьма разрасталась. Он оказался в коридоре, глубоко в глубине Дворца, света здесь было даже меньше чем у Акремакса. Он распахнул непримечательные двухстворчатые двери. Дальше по коридору у такой же двери стояло четверо солдат, одетых в обычную кожаную броню без символов Архонств или регулярной армии. Они увидели Мирареда, и каждый отдал своё приветствие, двое сжали кулаки и ударили в грудь, другой ладонью провёл по ключице, четвёртый поклонился. Мираред прошёл к ним и качнул головой в приветствие. Один из стражников, наиболее молодой, спросил. —Господин Мираред, а что это за странный пост такой? Эти двое Труфикаторы, я из Корпуса Кровавого Когтя, он из Авангарда. Нам выдали эту крестьянскую броню, заставили стоять здесь ничего не объясняя, притом что охранять дворец должны Труфикаторы, хотя этот коридор даже на карте не отмечен!— Остальные дозорные в согласии закачали головой, они были удивлены, но не стеснялись задавать вопросы Красному Архонту. —Просто стойте здесь и всё, вы потом даже не вспомните. Мираред достал белый ключ и открыл двери, за которыми была лишь ещё более густая, непроглядная тьма. Мираред бесстрашно вошёл в темноту, в которой даже воздушных арок для драконов не было, и ветра соответственно тоже. Мираред оказался на огромной лестнице спускающейся вниз, окружённой серыми, безразличными кирпичами, он считал каждую ступень, на которую ступал. Достигнув сотой ступени, он остановился на ней и нажал на холодный кирпич, прилегающий к ней. Мираред услышал тихий щелчок, теперь дальше будут не только смертельные ловушки. Он прошёл еще немного ступеней пока они не привели его к развилке, три коридора с одинаковыми арками вели в темноту. Мираред вошёл в левый проход, его бы проткнули сотни серебряных копий в первый же шаг, не деактивировал бы он ловушку ранее. Он шёл дальше по коридору пока не увидел дверь, из-под которой виднелся белый свет. Архонт распахнул врата. Он предстал в святилище, освещённом факелами горевшими белым пламенем. На стене привлекала внимание, огромная фреска, состоящая из стеклянных восьмиугольников, на которой был изображён человек, на нём была броня, которую ныне носит Кенерик, а в руках у него был Покоритель, лицо его было рассечено шрамом, он молод, глаза его полны огня и воли. Первый Император, отец Империи и тот, кто встретился с Мираредом, когда он был ещё дракончиком. Мираред прошёл к фреске, он коснулся стекла фрески лбом, слабо шепча. «Диорис… как же это было давно… если бы ты только…». —Я знаю что не так на фреске! У него не было шрама! Диорис был слишком великим воином, чтобы получать ранения в лицо! После сказанных ключевых слов, по изображению пронеслась кривая трещина, витраж рассыпался на тысячи осколков, мигающих и блестящих разными цветами, создавая цветной стеклянный дождь. Мираред прошёл через безвредный стеклянный поток, и шагнул в белый свет. Он оказался перед гладкими каменными дверями, с символом круга, внутри которого другой круг и в нём уже был диагональный крест. Из двери вышел человек, его тело было скрыто белыми повязками, его лицо не было видно, а за спиной длинная повязка развевалась как плащ. Движения тела были порывисты и топорны. Тело было настолько истощенно, что не было понятно, вышел мужчина или женщина приветствовать Мирареда в царство тьмы. Фигура спросила. —Пароль!?!— Искажённый голос, полный мучения и страдания, но в тоже время переливающийся силой, нечистой и неправильной силой, которой в идеальном мире бы не было. Но этот мир далёк от идеала. —Секилнирикс, павший дракон, дарующий силу избранным, Архонт, чей лик виден лишь единицам, тот, кого надо собрать. Фигура чудовищно дёрнула головой, но отошла от двери, согнувшись в кривом поклоне, приглашая в царство того, кого бы лучше не существовало. Мираред вошёл в небольшую круглую комнату, в стенах её были установлены десять саркофагов, один из них был открыт, но тот что приветствовал Мирареда лёг туда, и плоская крышка с номером три на ней, сама захлопнулась за ним. В центре комнаты был круглый пьедестал, на нём был он, излучающий неестественную энергию и ужас, Мираред видел, как он влияет на обычных людей, сломанные разумы, изорванные души, поглощённые тела, лишь лучшее что может произойти. Он это Секилнирикс, повелитель мысли, в прошлом побеждённый, и сейчас на пьедестале стоял белый как снег его череп, размером чуть меньше черепа Мирареда в драконьей форме, но вызывающий в сотню раз больший страх. —Тебе не кажется что условия, в которых тебя прячут, слишком запутанны?— Мираред подошел к черепу и пьедесталу. —Кт…о, э… то, Мира-ред ты, Мираред, я просыпаюсь.— Из черепа полился поток энергии прямо в мозг Мирареда, он сделал болезненный резкий вздох, и опёрся на пьедестал. «Каждый раз… адская боль…». —Прости меня Мираред, таково моё проклятие, мучения окружающим, и их ненависть ко мне. —Ты не виноват что получил такие силы, пускай тех, кто знает о тебе единицы, они ценят тебя, они уважают тебя, твоя сила сделала тебя Архонтом тобой же и созданных Забытых Ящуров, шпионов Империи. Это оружие, которым Империя сплотит Имир под своим крылом, против Эльфийских Орд, ты наш ключ, ты наше спасение. И когда мы соберём твое тело, ты вспомнишь о своей прошлой жизни. Обещаю.— Мираред оправился от боли и коснулся холодной лобной кости черепа. —Мне больно, мое тело разбросано, я разбит на части, я не чувствую рук и ног, где мое тело? Почему мне так больно? За что? Уходи, иначе тебя поглотит моя тьма. —Я здесь за этим, помочь тебе, давай я разгоню тьму, у меня три часа до того как мы с остальными Архонтами соберёмся.— Из черепа Секилнирикса вырвался поток вопросительной энергии, Скрытому Архонту плохо давались интонации, и он лишь отправлял разные виды энергии. —Я проиграл спор Хидринару, и теперь оплачиваю пир для всех наших, хотел бы я, чтобы ты сидел бы с нами там, но ты слишком хрупок, поэтому тебя и содержат в такой защищенности, под дворцом на сотни метров, среди твоих Забытых Ящуров. —Ты хочешь остаться со мной на три часа, ты будешь мучить себя? Одно моё присутствие агония для остальных, может, я лишусь проклятия, когда я стану целым, но сейчас, ты не должен, я не хочу причинять тебе боль. —Я испытал достаточно боли, чтобы чувствовать себя в ней как рыба в воде, я не уйду, с тобой итак долго не общались, ты можешь обезуметь, представь, сколько боли ты тогда совершишь?— Секилнирикс выдавал пустую энергию, которую можно было расценить как молчание. —У тебя недавно новый Ящур появился?— Мираред указал на саркофаг с числом десять, который ещё не был покрыт толстым слоем пыли. —Да, теперь их у меня десять, попасть в Ящуры даже сложнее чем в Чёрный Легион и Гвардию, но Империи хватало даже девяти, использовать Ящуров всегда рискованно, я связан со всеми ими разумом, и если шпион погибнет, то погибну и я. —Поэтому мы тебя и используем так редко, лишь в тех случаях, когда Император и ты сам, полностью уверены в успехе, поэтому ты так долго ни с кем не говоришь, сам понимаешь, война, дела…— Мираред огляделся. —У тебя тут нет ничего, на что можно присесть? Только слова сорвались с губ Мирареда, из воздуха появился табурет из белого камня, с одной лишь толстой ножкой по центру. Мираред сел на него, и продолжил разговор, Мираред говорил про битву с Акремаксом, про соревнование с Хиошей и Хидринаром, про тренировки с Федликсом, про Императора, крещенье, допрос. Про весь его день наполненный событиями, но полный спокойствия. Секилнирикс вспоминал утерянную жизнь, делился своей болью, всеми силами пытался улыбнуться или посмеяться. Мираред развеял тьму вокруг Секилнирикса и на самом деле, это не так уж и сложно, Секилнирикс заслужил немного света.
Слуги уже подали все блюда, широкий квадратный стол, просто тонул в них, не было видно даже части скатерти за тарелками наполненными едой. Стол стоял на большом балконе, с которого был виден прекрасный вид на лес. Пир проводился не в монструозном Дворце Императора, а лишь в небольшой личной резиденции Мирареда в Вайкристком лесу. Хидринар выглядел очень довольным и часто бросал самодовольные взгляды в сторону Мирареда, которому пришлось оторвать приличное количество чешуек ради такой горы еды, накормить четверых Архонтов дело не дешёвое. Акремакс сидел с зубочисткой в зубах, и имел лишь безразличное выражение лица, будто его сюда заарканили, сторона Федликса была не так нагружена блюдами, лишь изысканной едой помещающаяся на одной ложке, Федликс разоделся ещё роскошнее, одежда его чуть ли не слепила золотым блеском, он сидел и терпеливо ожидал начала пиршества. Хиоша находилась в драконьей форме, когда Мираред спросил её, чего она будет. «Рыбы, пару бочек». Ей принесли несколько бочек красного тунца, и тушу марлина, а она лишь сказала, что обошлась бы и треской. Мираред сидел на своём месте, явно удовлетворенный что ему получилось и Акремакса затащить, но в плане финансов он был не так радостен. —Господа, настало время, прошу начинать.— Мираред первым делом съел все салаты, что были рядом. —Господа? Ты где господ увидел?— Судя по лицу Акремакса, в нём опять запросилась желчь наружу. —Здесь только пижон, я аж отражение своё в твоём платьице вижу.— Акремакс указал вилкой на Федликса, а золотой Архонт лишь скорчил презрительное выражение лица. —Болван, который так и говорить не научился.— Акремакс указал на Хидринара, который уже, хотел сделать чёрному дракону больно. —Рабыня, которая не смогла защититься от людей схвативших её в плен.— В этот раз вилка указала на Хиошу, которая удивилась, что Акремакс и ей кличку успел придумать, хотя виделись они лишь пару раз. —ТЫ, думаю тут без комментариев понятно. Вилка указала на раздражённого Красного Архонта, у которого уже, хвост полз под столом на всякий случай. —Ну, и я, тоже не самая приятная личность.— Акремакс дернул рукой, и опрокинул бокал вина, красная жидкость разлилась по дорогой скатерти которую даже не видно было. —Эй, розовокожий, чья обезьянья недоразвитая голова догадалась поставить бокал сюда! А?! —Простите господин!— Мы всё уберём. Слуги принялись быстро вытирать тряпками ещё не впитавшееся в скатерть вино. —Слышали о Легионе Чёрной Чешуи? Это не только пафосное название, но и система наказаний! Когда дворянин совершит какой-то крайне неприятный поступок, его семейка может послать его ко мне в кандидаты на вступление, и у меня он уже, скорее всего копыта отбросит ещё на испытаниях! Я могу вас записать к себе щелчком пальца! Мираред покачал головой, Акремаксу нравилось пугать ради смеха, но так он никогда не поступал, как бы он не старался, Мираред помнил какой он на самом деле. Все Архонты уже агрессивно смотрели на Акремакса. Кроме Федликса, он смотрел пассивно — агрессивно. —Ладно, ладно, я же шучу, просто ребята я с вами всеми не сидел уже боги знают сколько!— Акремакс поднял ладони в примирительном жесте. —Может, есть уже будешь?— Мираред предложил, уплетая очередной салат. К балкону вышло четверо мужчин, на плечах они несли огромную бочку, внутри которой что-то плескалось. Хидринар быстро подошёл к ним и забрал свой главный заказ. Он поднял бочку обеими руками и принялся пить. Федликс ел аккуратно, используя каждый прибор по назначению, Хиоша ела так, как может, есть существо без рук, пастью. Мираред ел, как ел бы обычный человек, только аппетит у него был явно не человеческий. Акремакс же почти еды не касался, лишь смотрел вдаль, и рассматривал окружение, может, ища повод для очередного спора? Хидринар с грохотом опустил бочку на пол, полностью осушив её. Самая меньшая Хиоша уже наелась, и спросила. —А что там, в бочке было? Запах не алкоголя. —Какой алкоголь! Там малиновое варенье! Моё любимое!— Хидринар закрыл рот, едва сдержав газы вырывающиеся наружу. —Целая бочка варенья? А у тебя одно место не слипнется малыш? —Я тебя сейчас в эту бочку затолкаю, гадкий, едкий Акремакс! —Я думала, что такой здоровяк как ты будет пить пиво, или другой алкоголь. —Нет! Пиво, как и остальные его братья, вредно, оно разлагает разум! «Тебе в таком случае разлагать нечего». Акремакс едва сдержал яд, уже переливающийся из его внутренностей. —Друг мой, для того чтобы тебе навредил алкоголь ты должен выпить его океан, и у тебя даже похмелья не будет. —И что Федликс? Я этим действием подам плохой пример своим солдатам, а солдаты должны равняться на командира! Поэтому у меня в Авангарде все мощные, сильные, и храбрые! «И тупые». Мысленно добавил Акремакс. Хиоша тем временем подползла к Федликсу, который привлекал её внимание больше всех своим блеском. —Да-да?— Федликс отложил приборы и обернулся к Хиоше. —Ты получается Архонт Труфикаторов.— Хиоша смотрела на одежду пытаясь рассмотреть её своими помолодевшими глазами. —Да, я пишу законы, управляю стражниками — Труфикаторами, Труфикаторы ещё делятся по видам, Бестикаторы занимаются охотой на чудовищ, так как на территории Империи наёмничество запрещено, а с тварями обычные стражники не справятся, Дракикаторы занимаются делами, связанными с драконами, Инвикаторы это детективы.— Хиоша удивлённо захлопала глазами, она ожидала меньшего от того, кого считала сидельцем за бумагами. —А это сложно, писать законы? —Не очень, когда я только начинал работать, мои проекты проверяла специальная комиссия, но потом её упразднили и теперь я отчитываюсь лишь перед Императором. Но в случае Империи сложно, представь, что дракон случайно раздавил человека, если этот дракон был огромный как Хидринар например, то, скорее всего это вина человека, ведь как можно попасть под ноги такой махине. Но если человека раздавит дракон размером с тебя, то это уже походит на предумышленное убийство, уже другая статья. А если у дракона шесть лап, или вообще нет?! Сложно стандартизировать закон для драконов, которые все разные. —Поняла, много нюансов, спасибо за объяснение.— Хиоша проскользнула мимо и оставила Федликса с его едой. Она начала подкрадываться к Акремаксу, который съел лишь одну котлету и ложку красного супа. Акремакс услышал Хиошу, рукой и взглядом прогонял её. «Кыш, кыш я сказал, зверёныш»! Акремакс пытался прошептать но… —Эй, Акремакс, вежливее будь.— Мираред покачал головой. —Ладно, хочешь экскурсию, спрашивай, я же гид профессиональный.— Акремакс выдал очень натянутый дружелюбный взгляд, и его ромбовидные чёрные зрачки походили на стеклянные. —Я так и не поняла, как работают твои «портальные» огни, можешь разъяснить? «Тебя в твоей Арене огр дубиной по голове огрел что ли»? —Слушай, те, кто проходят все мои испытания, приходят в финал, я обдаю пламенем кандидата облачённого в особую броню, и если человек продержится под огнём шесть часов, то моё пламя и его тело породнятся. Прошедший испытание вступает Легион Чёрной Чешуи. Прежде чем отправится в атаку я дышу белым огнём, Легион заходит в этот огонь как в портал, когда я нападаю, я выдыхаю чёрный огонь, легион выходит из этого чёрного огня, и после всего они отступают обратно в белое пламя, работает только на породнившихся с моим пламенем. —Невероятно, Мираред, ты засёк? Целых двенадцать секунд Акремакс не плевался ядом, отравой! —Я хотя бы умею разговаривать тупой, глупый Хидринар!— Акремакс передразнил особенный говор Синего Архонта, Хидринар с грохотом тарелок встал, руками опёршись на стол. —Знаешь, Акремакс, раньше я бы на тебя обиделся, сейчас же я тебе просто-напросто шею сверну.— Хидринар, громко топая, начал огибать стол на пути к Акремаксу. —Ха-ха, драки хочешь рогатый? Ну давай, давай, думаешь твои лапища могут поймать меня, такого юркого и хитрого?! Акремакс вызвал копье из воздуха, и подкатом проскользнул между ног Хидринара, который руками захватил лишь воздух. Акремакс быстро прыгнул на плечи высокого Хидринара, ногами упершись в его плечи, а копьём захватил шею и начал тянуть. Раздался хруст шеи Хидринара, Акремакс упал, но не достиг он пола, Хидринар схватил его за шею рукой больше его головы. Хидринар одной рукой вернул свисавшую голову на место, подержал её несколько секунд и кости уж срослись. Хиоша наблюдала с удивлением и отвращением одновременно, два остальных Архонта продолжали есть, не обращая внимания. —Ах, ты ублюдок, знаешь, как больно шею срастить, я тебя… —Хидринар, не стоит, у него не такая хорошая регенерация.— Мираред всё-таки вмешался, Федликс тоже выглядел озабоченно. —Он мне шею свернул, а я ему ничего сделать не могу?— Хидринар задал огорчённый вопрос. —Справедливость восторжествовала!— Акремакс выпалил радостный клич. —Лодыжку ему сверни. —Э, что? Не надо, ну болванчик, я же в шутку…— Раздался хруст и приглушённый короткий крик. Архонты продолжили сидеть за столом, они праздновали до самого утра, говоря на самые разные темы, Хиоша постепенно смелела и задавала множество других вопросов, на которые все кроме Акремакса охотно отвечали. Но настала тема политики и интерес юной Хиоши заметно померкнул. Архонты делали множество тостов, и желаний друг другу, но один был особенный. Акремакс, Хидринар, Федликс и Мираред встали и молча, стукнули разными сосудами с вареньем вином, пивом и практически токсичным самогоном. Хиоша не знала, зачем это было, списав это на традицию этих драконов, чья странная дружба длится уже столетия. Но каждый из старших драконов загадал желание. «Черепушка, было бы неплохо, если бы ты ел и пил рядом с нами, я тебе уже и кличку придумал». Акремакс сел первым. «Секилнирикс, клянусь своей честью, мы соберём тебя, мы восстановим тебя, и ты снова увидишь свет». Хидринар сел вторым. «Я бы хотел увидеть тебя в нашем кругу, Секилнирикс, не волнуйся, лишь вопрос времени, когда ты больше не будешь жить в том подземелье». Федликс сел третьим. «За тебя, Секилнирикс, повелитель Разума»! Мираред сел последним. И у всех них в разумах промелькнул один поток мыслей. «Спасибо вам, друзья».
Рождение Архонта
Тишину внутри большой виллы прервал стук стекла. Небольшая красная птичка стучала в окно загнутым клювиком. Её согнала одна из служанок, пытаясь сохранить драгоценную тишину. Дом был богато украшен, лепнина из красного золота, фигурки драконов из самых разных материалов, и стоящие в самых разных позах, мебель из Лазурной Сосны и других редких видов древесины. Богато украшено было не только внутри, но и снаружи Поместья. Декоративные виды дрейков и птиц, сейчас находились в зверинце, но даже без живых украшений сад вызывал восхищение. Сотни видов цветов образовывали искусственный луг, идеал который был недостижим для природы. Всё это указывало на богатую Дворянскую семью Вайкрита. Вилла не была основным жильём семейства Дракешерц, а лишь летней дачей, когда в столице было слишком жарко и многолюдно. На третьем этаже, в пятой спальне, в кровати лежала женщина немолодого возраста. Вокруг неё собралась вся семья, около кровати стояли кресла из Реандорского покрова, а на них сидел мужчина в официальном платье, женщина старавшаяся выглядеть скорбящей, трое детей; одна девочка с длинной светлой косой и двое мальчиков с косами короче. Звенящая тишина продолжилась после стука птицы. Старая женщина открыла глаза и сказала. —Меня раздражает это молчание. Вы ещё не похоронили меня! —Матушка, прошу вас не тревожьте себя, берегите силы. Учтиво ответил замечанию старший дворянин. —Откажусь, меня не прельщает вероятность провести, целые часы в полной тишине. —И что же вы тогда предлагаете.— Ответила молодая женщина, стараясь звучать также учтиво как её муж. —Я хочу чтобы дети принесли мне кое-что. Вот в этом шкафу.— Старуха указала кривым пальцем на шкаф в стене в другом конце комнаты. Старший ребенок подошёл к шкафу открыл его но там ничего не оказалось. —Э, маменька, да тут нет ничего. —Я так и знала, что не догадаешься, башка ты козлячья.— Бабка резко встала подняв одеяло в воздух и отправилась к шкафу. —Матушка что же вы творите немедлен…— Запнулся старший мужчина семьи. —Тихо дурень, мне всего пятьдесят, знахари дали мне ещё десять лет, я хорошо питаюсь, я дышу свежим воздухом, почему вы вообще решили сегодня собраться вокруг моей кровати и стоять над душой со скорбящими мордами? —А, да просто сегодня некуда сходить вот мы и решили.— Раскаяние младшего брата прервалось подзатыльником средней сестры. Женщина добралась до шкафа и, закрыв его своим телом, что-то нажала, механизм щёлкнул и ввёл в действие стенку внутреннею стенку шкафа, и из-за убравшейся стенки достала старинную, дорого украшенную книгу. Переплёт был обит красным золотом, инкрустированным драгоценными камнями, в центре находился огромный красный рубин, и страницы книги были закрыты замком из драконьей кости. Это древнее произведение писательского и ювелирного искусства возможно стоит больше, чем всё поместье со всеми слугами и основная квартира в столице, вместе взятые —Так бы и сказали, что хотите, чтобы я почитала книгу, болваны вы мои стеснительные.— Бабушка по доброму улыбнулась, хитро блеснув зелёными, всё ещё яркими, глазами. —Простите нас, но вы одна знаете язык, на котором эта книга написана.— Извинился чересчур учтивый сын пожилой женщины. Бабушка улеглась в кровать а дети поправили постель. Удобно устроившись она наконец коснулась пальцем замок старинной книги, замок с щелчком открылся и пыльные страницы явились ослабевшему взору старой дворянки. Семья собралась вокруг кровати и удобно устроилась. —Жаль что у нас не хватает денег на книги.— Сделала замечание дворянка помоложе и метнула взгляд в сторону мужа —А вы бы покупали больше блестяшек и прочей шушеры.— Проворчала в очередной раз старуха. —Ну знаете, матушка… —Всё хватит замолчите все. Я начинаю. Ещё за долго до времён Сэммуара и золотого века человечества, существовали люди жившие у Фьяррских равнин, у них были покровители, великолепные и могущественные драконы. Драконы это чешуйчатые разумные создания и лишь это их объединяет. Все драконы разные и если есть похожие, это близкие родственники. Двулапые, с четырьмя лапами или даже больше или вообще без лап и крыльев. Огненные, ледяные, ядовитые и даже более экзотичные, например, вовсе без стихии или молниевые. Драконы не поддаются классификации, можно лишь сказать что дракон всегда знает что он дракон, даже если он без стихии или без чешуи. Драконы защищали людей от эльфов, монстров и других врагов. Люди полностью доверились ящерам и сделали их своими священниками, защитниками и королями. Фьярры может имели чуть больше прав чем рабы, но они были счастливы под покровительством Южного Племени Драконов, хладнокровные показали людям такие чудеса которые молодой расе тогда казались невозможными, магия, медицина, архитектура, молодое племя росло в своих познаниях. Но не всем это было по душе. Северное племя Драконов, гораздо менее централизованное и милосердное. Росшее в более жестоких условиях, презирало Южное племя за их якшанья с людишками. Южные драконы считали себя добрыми, общительными богами которые часто спускаются с небес, даже когда без них можно обойтись. Северные драконы же считали, что настоящие боги должны лишь смотреть на смертных свысока и смеяться с их попыток достучаться до них, и лишь иногда, очень редко, отвечать смертным. Сначала это было лишь неприязнью, потом соперничеством, враждой и… Войной. В конце концов ненависть к друг другу переполнила оба племени и они сошлись в столице Южного племени — Вайкрите. Эти бойню драконы называют на своём языке Дракирдине, как Фестрилнир, что примерно означает Ночь Сияющих Огней. То ночное небо было разрезано самими разными огнями: пламенем, льдом, кипящей водой, ядом, раскаленным песком. Для людей с земли это могло походить на красивый фейерверк, но для драконов это была мясорубка, сотни и сотни ящеров устилали своими телами поле сражения. Не было ни победивших, ни ничьи, это было поражение для каждого дракона. Южные люди Фьярры, имевшие почти красный оттенок кожи, считавшие Драконов идеальными богами разочаровались в них, увидев, что они способны быть столь жестокими, покинули Южное племя, разойдясь по всему Имиру, и потихоньку вымирая, драконы после бойни заключили вечный мир и оба племени перестали существовать, ведь после ухода людей смысла воевать не было. Но не каждый дракон так считал. Ютена Ледяная Буря, древний дракон решившая собрать всех сирот, оставшихся после ужасной бойни. Она собрала сотни яиц и наиболее молодых детёнышей. Ютена планировала возродить Южное племя и вернуть подданных людей своим новым правлением. Однако в её планы вмешался Зошизохт Карающее Пламя, он и Ютена когда-то были влюблены, но разделились во взглядах на людей. Зошизохт хорошо знал Ютену и решил проверить что она задумала. Чёрный как ночь, двулапый дракон приземлился в огромную скальную пещеру. У него был клюв похожий на ястребиный, красные глаза со зрачками в форме крестов, множество шипов на позвоночнике, и бараньи рога закрученные вниз. Прямо по центру пещеры стоял огромный ледяной трон, а на нём лениво лежала Ютена похожая на огромную кошку, она потянулась всем своим скелетом, стряхивая льдинки со спины. Её плоть было покрыта небольшим белым мехом, за которым виднелось изгибистое, грациозное тело, голова её походила на кусок острого льда, обдутого ветром, с множеством острых краёв и углов. За троном, на котором она сидела, лежали сотни яиц. Кроме яиц было пять проходов в глубь пещеры. Сердце Зошизохта почему-то защемило когда он увидел одно яйцо. Оно было чёрным с белой крапинкой. —Зачем ты пришёл, неужели хочешь продолжить войну?— Спросила его Ледяная Буря, выпустив когти в морозный трон. —Я НЕ ХОЧУ ПРОДОЛЖЕНИЯ ВОЙНЫ, я хочу, чтобы ты оставила яйца и детёнышей.— Зашипев как кобра, выплюнул огненный дракон, он ощетинился, шипы на его спине встали дыбом, образуя тёмный гребень. Зошизохт заметил, как из туннелей на него внимательно смотрели детские глаза, каждые разные и отличающиеся друг от друга. —Если ты не хочешь войны то ты зря сюда пришел, ты хочешь чтобы я бросила на произвол судьбы всех этих малышей?— Ютена начинала вставать в боевую стойку расставив лапы. —НЕ ПРИТВОРЯЙСЯ СВЯТОЙ, Я ЗНАЮ, ЗАЧЕМ ТЕБЕ ДЕТЁНЫШИ, ТЫ ЛИШЬ ХОЧЕШЬ ВЛАСТИ, ГДЕ ТЫ БУДЕШЬ МАТРОНОЙ, мы сильнейшие существа.— Подняв шею Зошизохт выпалил мощный поток пламени из пасти, прожигая породу скалы, демонстрируя своё превосходство над природой, которая десятки тысяч лет назад, корпела над этой древней горой. —Все яйца драконов способны вылупиться без ухода, а детеныши, закалившись, станут сильнее, лишь слабые умрут.— Зошизохт устремил взгляд в мелких наблюдателей заставив их отпрыгнуть от страха и побежать вглубь пещеры. —Жестокий ублюдок, в тебе нет ни капли сострадания!— Ответила Ютена львиным рыком. —Я ХОТЯ БЫ НЕ ПРИТВОРЯЮСЬ, ЧТО ОНО У МЕНЯ ЕСТЬ, АЛЧНАЯ ЗМЕЯ.— Оба дракона выгнули спины, с неистовой злобой глядя друг на друга. —Скажи мне, Зошизохт что ты чувствуешь смотря на это яйцо?.— Ютена указа кивком головы на черное в белую крапинку яйцо. —Я, я не знаю. Может ли это яйцо быть..? Но прошло столько времени, а оно до сих пор не вылупилось? —Ха-ха-ха, ты всё таки доверяешь своему сердцу, что если я обманываю тебя?— Ютена медленно посмеялась, выдавая насмешливый взгляд, полный хитрости и коварства. На лице Зошизохта появились сомнения, которые все росли и росли прорастая корнями ему в мозг. —Я разрешаю оставить тебе это яйцо, по какой-то причине я чувствую что я его отец.— Зошизохт сказал голосом полным неуверенности. —Неужели ты настолько щедр? Ну, уж нет, твое разрешение мне не нужно, я спасу их всех. Ответила Ютена излучая холод из взгляда. —Тогда ты умрешь, защищая своё право на будущее стать королевой драконов.— Ютена сорвалась с трона и бросилась в самый крупный туннель, она грациозно проскользнула меж всех яиц. «Бежит? Нет она не хочет повредить яйца. Ютена никогда не сбежала бы». Зошизохт начал бежать за ней, но краем зрения увидел, что то самое яйцо начинало трескаться. Зошизохт хотел увидеть детёныша, взять его с собой и улететь далеко-далеко на другие континенты, неизведанные земли. Но Зошизохт не мог, он должен остаться и заставить Ютену оставить яйца, если он этого не сделает, то снова образуется Южное Племя, а потом и Северное, и ужасная бойня опять повторится. «Мы всё равно не будем драться насмерть» думал Зошизохт пытаясь успокоить себя. «Я не хочу убивать её, а она не хочет моей смерти». Зошизохт бежал по туннелю царапая когтями по древним камням и наткнулся на огромную пещеру, будто искусственно сделанную для этой битвы. Ютена стояла на другом конце пещеры в боевой позе, всё её тело обросло сосульками, хвост развивался в разные стороны оставляя за собой голубое сияние которое обдавало стены пещеры инеем и хладом. —Неужели ты хочешь крови?— Спросил Зошизохт склонив голову, он понял что другого пути уже не нет. —Я хочу защитить детёнышей! —Жаль, а ведь всё могло обойтись, милая…
Большое количество людей остались жить в руинах Вайкрита, пускай большинство Фьярр и покинули это место, но остальным расам людей приглянулся вполне обустроенный запустелый город, лишь драконы оттуда улетели. Люди услышали оглушительный звук битвы и вопли двух чудовищ. Они были удивлены ведь все драконы уже давно ушли отсюда. Поднявшись высоко в гору под названием Уайтери, люди обнаружили огромную систему пещер, в первой из которых был ледяной трон и множество яиц с пятью туннелями. И одно треснутое яйцо из которого выходил след жидкости ведший в самый крупный туннель. Люди решили идти по следу жидкости. Пара человек вошла в огромный пещерный зал. Он был сильно повреждён, расплавленные тёмные пятна камня, замороженные стены, лужи воды и даже лавы. В середине пещеры лежало два драконьих тела обнявшихся в последней страсти битвы. Один был полу-сгоревший а другой замороженный до костей. Удивлённые зрелищем люди подошли ближе и услышали тихий плач ребёнка. Уткнувшись в тела плакал маленький красный дракончик метр ростом, пару часов от роду, он уже мог ходить и испытывать эмоции. Одна из людей, женщина, решила подойти к детёнышу и успокоить его. —Что ты делаешь, не трогай его, драконы это чудовища, он убьёт тебя!— Её хотели остановить другие люди, каждый пытаясь отговорить. —Мне плевать, он потерял кого-то, я не могу смотреть на это.— Милосердная женщина поддалась воле сердца, невзирая на опасность. Женщина медленно подошла к всё ещё плачущему детёнышу, и сначала положила ладонь ему на лоб успокаивая его своей теплотой. —Что случилось малыш?— Она не ожидала ответа, это был вопрос на который только что родившийся не мог ответить. —Мама и Папа… —Что??— Женщина была потрясена, настолько молодой детёныш уже мог говорить на человеческом языке. —Я никогда не знал их но, сразу родившись, я понял что они в опасности. Я сначала лишь смотрел в сторону, куда пошёл отец, потом пополз, и, научившись ходить, я пошёл, научившись бегать, я побежал, научившись летать, я полетел. На пути я слышал всё более болезненные вопли. Я терял надежду на то чтобы спасти их с каждым шагом. Женщина молчала не зная чего сказать. Она была когда-то драконьей жрицей, приближённой к хладнокровным божествам, и ещё никогда она не встречала подобного детёныша, казалось сами высшие силы отметили его нелёгкой судьбой и поцелуем наполнили его силой и разумом. Дракончик, прекратив плакать, продолжил. —Когда я дошёл до этого места, они уже почти погибли. Увидев меня они оба начали плакать. Они не хотели чтобы я видел их умирающими. Но они сказали мне. —Малыш никогда не будь таким как мы. Стань лучше.— Говорила Ютена. —Парень. Будь сильным, защищай своих близких, люби до конца.— И в конце своих жизней они одновременно сказали. —Твоё имя — Непохожий на Нас. Детёныш перестал плакать, его лицо ожесточилось, он, будто постарел. —Как тебя зовут малыш? Я имею ввиду на Дракиндаре, твоём родном языке.— Она аккуратным и нежным голосом спросила. —Непохожий на Нас — значит Мираред. И так начался путь Алого Гнева, в объятьях умерших родителей, в крови своего народа, Мирареду предстояло ещё очень многое, но каждый его шаг, даже младенческий, был непоколебим, и ничто не остановит Красного Архонта. Щит Империи — Гвардия, Молот Империи — Авангард, Кулак Империи — Легион, Кинжал Империи — Корпус, инструменты во главе с Хидринаром, Акремаксом, Хиошей которые в этом помогут, и пусть Клефор дрожит, сотрясаясь перьями, пусть Мидвей готовится, строя всё больше рукотворных гигантов, орды зверолюдов точат клинки, Озёрная Республика молится своим змеям, Греенфор укроется в своём лесу. Гномы, чудища, Гергенвикты, Эльфы, всё это лишь препятствия. Пусть все остальные сбиваются в стаи, и огрызаются на дракона. Имир будет принадлежать Вайкриту, так должно быть и так будет, во Имя Архонтов и Императора. Да живёт вечно Империя! Бабушка, прижав к груди книгу, мирно сопела. Её родственники, медленно встав, стараясь не издавать ни звука, вышли из комнаты, оставляя её в объятья бога снов. Старший дворянин вышел в сад, он чувствовал что-то, где там, далеко на западе произошло важное событие, которое в будущем, повлияет на многое. Дворянин сел на каменную скамейку, солнце ласкало его покрытое шрамами лицо. —Что-что, а солнце на западе ужасное, жаркое и постоянно в небе, там одни степи да пустыни, та компания была моим худшим опытом, пот градом, песок, и повсюду этот распроклятый жёлтый цвет! На воспоминания дворянина прилетел небольшой дрейк, с шестью крохотными лапками и крыльями с красивыми перьями, чешуей приятной на ощупь и издающий приятный звук, похожий на кошачье мурлыканье, но более тихое и нежное, этот дрейк будто создан был чтобы его поглаживали расслабляя руки, и слушали его песню. Дворянин погладил дрейка, который улегся на его колени и продолжил урчать, и аристократ под такую колыбельную быстро заснул. —Господин?— Дворянина разбудил слуга, одетый в военную форму, с одной медалью «За Веру» в форме драконьего крыла. —Чего тебе адъютант?— Аристократа явно не радовал прерванный сон, но военный помощник без дел беспокоить не будет. —Император объявил войну.— Дракешерц молча смотрел в небо, очередная, казалось война в его жизни заняла все место, выгнав семью, жизнь, любовь. Какая это война на его счету? Он сам не знал, с математикой и памятью у него было плохо для дворянина, но хорошо, учитывая как он получил титул. —Кому?— Голос его уже ничего не выдавал, слова «объявил» и «войну» встречались слишком часто чтобы удивляться этому сочетанию, в конце концов кто он такой чтобы оспаривать решение самого Императора? Он лишь пешка, может чуть повыше остальных пешек. —Хвииц Натрокн, официально король Паучих Плоскогорий. Династия Натрокн известна тем что у них рождались одни девочки, и они всегда становились Паучьими Королевами, однако согласно древнему пророчеству мальчик родившийся у Натрокн приведёт их королевство к величию. Хвииц, стал первым Паучьим Принцем. И в данный момент на Плоскогорьях гражданская война, между Хвиицем и Грейц, которая и должна была стать королевой пока не родился Хвииц. —Ясно, готовь доспехи, Император захотел больше земель, самое время.— Дворянин встал со скамьи, и обратив взгляд на небо, увидел большие крылатые фигуры, которые направлялись в сторону столицы. «Долг зовёт».
Рожденный Морской Силой
Рекарий Неретиар это авантюристичный мелкий дворянин из небольшой, но довольно богатой страны Хайвей. Его кошель пуст. Имя его знают немногие, но голова его полна амбиций, он жаждет власти, так же как скиталец в пустыне желает воды, пускай его душа и разум полны алчности, в них остается место находчивости, смекалке, и целеустремлённости. Но помогут ли они ему тут выжить? Бесконечная влажность и цветастое разнообразие природы всегда были неотъемлемыми аспектами далёких, вечнозеленых, сокрытых от материка земель, зовущихся Джунглями. На этом богами забытом острове, среди громадных массивов растительности, окруженный яркими ядовитыми тварями и назойливой мошкарой норовящей заползти в каждое отверстие на теле и лице, Рекарий выживает, пытается выжить. Неретиар отрывисто дышал, стремительно бежал, стараясь не вздымать землю своими остроносыми туфлями и не оставлять следов, он быстро припал к извилистой пальме, выглянув из-за её кривого ствола, обвитого лианами по самые корни, он облегченно вздохнул, это было верное место. Перед ним был его прекрасный, горячо любимый, и спасительный корабль носившие гордое имя «Кит Мироносиц», который, однако, испытывал явно не лучшие времена. Его носовая фигура в форме кита уже не узнавалась из-за последствий крушения, одна из мачт корабля свалилась на берег, и уперлась в землю. Остальное судно выглядело не менее плачевно, в бортах была куча зияющих дыр, словно сквозные раны, многое было изуродовано крушением, корабль был изувечен. Однако такие раны можно было бы залечить прямо на месте, но чинить корабль, когда за тобой ведется охота не лучшая затея. Рекарий, вкладывая в бег как можно больше сил, пробежал по скальному берегу, с которым столкнулся его корабль и, не замедляя скорости, взбежал по обвалившейся мачте как по мосту. В юности Рекарий участвовал в университетских соревнованиях по бегу на брёвнах, и ловкости у него с тех времен не поубавилось. Рекарий ступил на скрипучую поверхность палубы, не останавливаясь, он вошёл в свою каюту, она была совсем немного обустроена мебелью, которая уже вся перемешалась в ходе крушения, возможно стоило прикрепить её к полу, но Неретиар не решился тратить лишние монеты. Рекарий отбросил пинком ноги мешающийся стул, и открыл ключом свой деревянный сундук. Внутри был мешок средних размеров из прочной, непромокаемой ткани, Рекарий не раздумывая, закинул его себе на плечо. В мешке было все на этот случай, долгохранящиеся еда и питье, карта в специальном защитном футляре, бестиарий морских тварей в такой же защите и другие полезные вещи для выживания. Со всем этим, и с его верной саблей на бедре, Рекарий знал, что он выберется из этой ситуации, пускай он и загнал самого себя в это невыгодное положение. Рекарий далеко не богатей, отлаживая деньги долгое время, работая на разных несложных работах и экономя на всём, он сумел взять кредит в одном из жадных банков. Уже на эти средства он купил себе скромную каравеллу, не самую смышленую команду, и припасов, себе, конечно, самые лучшие, пока матросы довольствовались сухарями и дешёвым пойлом. Рекарий хотел исследовать какой-нибудь близкий к Имиру островок, он много слышал о везунчиках, которые находили ценные земли полные сокровищ среди морей и океанов, и мысль о возможных богатствах просверлила ему голову. Когда матрос, имя которого он не помнил, заметил землю, Рекарий от счастья напился вместе со своей командой, а так как на полноценного навигатора, или рулевого у него денег не хватало, он заменял собой эти важные должности. Его отец был уважаемым капитаном, и Рекарию хватало умения управлять кораблём в штиль. Но его разум помутился алкоголем, под управлением Рекария, итак не умевшего швартоваться, его корабль, заработанный тяжким трудом, повредился об мель, а позже и об сам скалистый берег похожий на каменную стену. «Я в этом не виноват! Это команда меня споила!» Пытался успокоить себя Рекарий, уже снова оказавшийся на палубе, он пару раз огляделся, вглядываясь в густые джунгли, дикарей не было видно, но это не значит, что рядом их нет. Рекарий утянул по той же мачте деревянную шлюпку за трос, подцепленный к её носу, он сделал это молниеносно, и шлюпка даже не успела накрениться на узкой для неё мачте. Эти скалы слишком высоки для того что спускаться тут на воду, Рекарий решил потратить время и найти место пониже, повредить не самую качественную лодку скинув её с такой высоты было бы смертельно. Через несколько десятков минут поисков он, наконец, нашёл пляж, идеальный для начала его спасения. За это время таскания нелегкой шлюпки, его одежда пропиталась потом. Всё тело Рекария было обвязано повязками, некоторые из его красивых, но бесполезных одежд, на этом острове обитают целые тучи надоедливой мошкары, мелкие, но ядовитые жабы и растения от одного прикосновения к которым умираешь мучительной смертью от их яда, исход прикосновения к ним ему показал один его невезучий матрос. Таким нехитрым способом Рекарий защитил свою кожу, не было ни одного открытого участка кожи, не считая глаз, Неретиар усмехнулся, подумав что его головной убор похож на разноцветную версию паранджи которую носят женщины из далёких, жарких земель зовущихся Дизсал. Рекарий задумался, куда ему плыть, и как ему выплачивать кредит, если он выживет? «Уплыву в Вайкрит, там меня коллекторы не достанут, матросы останутся здесь, но такова их жертва ради их капитана!» Из размышлений его вывело длинное копье, воткнувшееся в борт лодки. Рекарий не оглядываясь, толкал шлюпку в море, оставляя длинный след на песке, молясь богу богатства и щедрости Злаголду. «Да освятится имя твое златым блеском и светом, сохрани меня» Рекарий не стал делать традиционный жест его религии. За Рекарием гнались трое аборигенов, их короткие тела серого цвета ничего не укрывало, кроме набедренной повязки, их лица обладали массивными губами и большими глазами, а на плечах и на бедрах у них будто росли колонии коричневых грибов с мелкими округлыми шляпками. Рекарий хотел зажать нос, но вспомнил что руки ему освобождать нельзя. Рекарий видел, как дикари сажали себе под кожу споры грибов, которые вырастая, начинают выделять отвратительный запах, отпугивая ядовитых или хищных тварей, из этих же грибов делались различные противоядия. Рекарий считал местных людей не столько опасными, сколько отвратительным. За свои двадцать пять лет жизни Рекарий видел эксперименты некромантов, чья магия в его стране не столь сильно запрещена как в остальном Имире, ритуалы каньонных эльфов известных своей непредсказуемостью граничащей с безумством. Он даже присутствовал на одном пире во славу демона похоти, имя которого он не запомнил, где они в основном не ели, а когда ели, то далеко не обычные блюда. И всё это по какой-то причине вызывало в нем меньше отвращения, чем местная медицина. Рекарий погрузил лодку в воду, и ногами оттолкнулся от песка. Но в последний момент один дикарь запрыгнул в шлюпку, улюлюкая, он попытался проткнуть колено Рекария своим кривым каменным копьем. —Дизиго, уоши воиш!— Пигмей прокричал, Рекарий ни слова не понял. Но капитан не растерялся, одним движения он вынул саблю из ножен, с легкостью отклонил тупое и примитивное оружие влево, и ударил врага кулаком по лицу, дикарь пошатнулся, а Рекарий отпрыгнул от него, опасаясь мощных челюстей, слишком далеко отходить от копейщика тоже плохая идея, Неретиар остался посередине. Рекарий ожидал что меньший по весу и росту враг упадет за борт, но аборигены отличались своей стойкостью. —Дизиго, шенатра азиго драики!— Копейщик прокричал на своём звонком наречии, и ударом сверху ударил Рекария по голове древком, Неретиар вскрикнул от боли. Его с самого начала хотели взять живым. Капитан ударил открывшегося дикаря по животу ногой, абориген припал к борту лодки качнув её, Рекарий замахнулся саблей, целясь ему в лоб, дикарь схватился руками за лодку и кувырком через голову упал в воду, спасаясь от стального лезвия. «Проклятые джунглевые обезьяны, бойтесь меня!» Мысленный триумф прервался залпом из трёх стрел, выстрелы были совершены на бегу и поэтому они даже лодки не коснулись. Рекарий увидел трёх дикарей на берегу, у каждого в ногах, на песке, лежало по пять стрел, в руках лучники пигмеи натягивали тетиву своих луков, которые были сделаны из прямых деревьев, которые на этом архипелаге не водятся. —Шесть на три, хм, пережить ещё восемнадцать выстрелов, дела плохи, если только… Рекарий выставил саблю под углом, он собирался сделать кое-что безумное. «Отец говорил что ногу надо выставить вот так, хватку покрепче, и рефлексы острее стали!» Рекарий попытался вспомнить инструкции отца, он ещё лучше подровнял стойку, он успокоил свою душу и биение сердца, он сможет. С берега послышался звук отпущенной тетивы, а затем и воздух рассекаемый стрелой, один из лучников дикарей отличался скоростью стрельбы, про его точность Рекарию предстояло узнать. Стрела уже была рядом с клинков сабли Рекария, он взмахнул лезвием. И промахнулся. «Чёрт! Будь проклято моё самолюбие!» Стрела вонзилась ему чуть ниже колена с такой скоростью, что она была лишь размытым пятном для его зрения, Рекарий вскрикнул от боли, бросил саблю пытаясь вытащить стрелу из раны как можно скорее, опасен не сам наконечник стрелы, а то во что его окунули, дикари не брезговали отравлять свое оружие. Он аккуратно тронул пальцем древко стрелы, по всей ноге пронеслась целая волна боли, Рекарий вскрикнул, он пытался придумать что-нибудь. «Проклятье, и о чем я только думал? Так это же не я виноват, а отец с его глупыми советами, перерубить стрелу на лету!? Что за глупость, глупость, глупость». В глазах Рекария все поплыло, на мгновение все потемнело, потом засияло ярчайшим светом, и капитан закрыл глаза, защищая их от слепящего сияния, он услышал возню за бортом лодки. Когда Рекарий уже открывал глаза, он увидел серый кулак дикаря, которого он скинул позднее, в глазах всё потемнело окончательно, удар пигмея погрузил его в сон, последнее, о чём думал Рекарий, было о том что местные лучшие пловцы, чем он думал. Слышались десятки разных голосов, детские звонкие, серьёзные взрослые, хриплые, рычащие, а шепчущие и на знакомом языке ближе всего, детские голоса носились в разные стороны и не сидели на месте, а взрослые сидели рядом на коленях, из-за очередного детского крика Рекарий открыл глаза. Он сидел на земле плотно связанный корабельным канатом с мачтой, вбитой в землю, вместе с ним связанны были четверо его матросов с унылыми лицами, Рекарий с трудом пошевелил шеей, чтобы оглядеться, у других мачт рядом, была связана остальная его команда. Рекарий окончательно очнулся, когда в его нос ударил запах грибов, неописуемо отвратительный, Рекарий едва сдержал тошноту, лишнего внимания своих подчинённых ему не хотелось. Капитан и его команда находились в деревне дикарей, над головами нависали плотные зеленые джунгли, со всех сторон шумели и стрекотали их обитатели, насекомые, птицы и прочие. Дома дикарей состояли из смешения дерева и огромных белых костей. Были довольно большие жилища, больше двух этажей, целиком из качественного дерева и красивыми и ровными костями какого-то огромного существа, и крохотные лачуги из веток и местных джунглевых кривых деревьев. Больше всего было шатров с опорами из костей и постеленными на них шкурами животных. Деревню сложно было назвать большой, и это было видно по количеству людей рядом, дикарских детей было меньше десятка, было сложно посчитать, ведь они были похожи друг на друга как две капли воды. Набедренная повязка и грязные черные волосы, плечи и бедра, покрытые в коричневую грибную заразу, у девочек в волосах были заколки из костей, весь их образ. Взрослых же было гораздо больше, их было под пятьдесят, они сидели в позах лотоса на пяти узорчатых коврах позади своих пленников, дикари о чём-то переговаривались шепотом, настолько тихим, будто они находились сейчас в храме и боялись нарушить священную тишину, они все носили лишь набедренные повязки, в том числе и женщины. Первым делом Рекарий не стал считать своих людей, а взглядом нашёл дикаря, которого он сбросил с лодки и который сбросил его в объятья забытья, у него виднелся синяк на глазу, а на бедре у него висела сабля Рекария. «Вот ублюдок! Знал бы что вы такие пловцы, прикончил бы!» Возопил в мыслях Рекарий Неретиар. Впереди пленников тоже были ковры, но на них уже находилась куча еды, яркие и сочные фрукты, зажаренные тушки мелких животных и пара туш размером с корову. Рекарий удивился, он думал что джунгли это пристанища отравы, но тут так много видов еды, что у голодавшего Рекария в желудке раздалось урчание, которое он тут же погасил своим дворянским методом. За съедобными горами виднелось море и красивый пляж, джунглевые деревья образовывали арку вокруг прохода на берег, на берегу виднелись огромные белые кости иногда все ещё состоявшие в соединениях, некоторые лежали поодиночке, эти кости были в разы больше чем кости, из которых состояли дома дикарей. Капитан подумал что до свободы пара шагов, сбросить путы и помчаться навстречу свободному голубому морю, плевать на команду ведь это их вина что они потерпели крушение, лодки не было, но смерть под толщей воды казалась Рекарию приятней, чем-то что может произойти в руках дикарей. —Э, кманда, смари кто проснулся!— Рекария толкнул локтем один из матросов. В его глазах и голосе читалась не злость, но насмешка, словно моряк считал, что в такой плохой ситуации оказался лишь капитан, и его не принесут в жертву языческому богу, или не съедят в ходе каннибальского ритуала, и множество других способов казни, о некоторых из которых Рекарий даже подумать боялся. —Да эт же сам господин косые руки! Моё почтение, и почему же вам не удалось сбежать, а? Сэр безрукий, не молчите! Вы же смогли бросить нас тут, а уплыть не получилось?— Проговорил один из матросов с особой издёвкой. —Закрой рот безродная свинья!— Рекарий пнул издевающегося матроса, так что он захрипел — Ваши жизни и шерсти собачьей не стоят, я спасал самое ценное, что было на том корабле — себя, и плоды моего труда. Рекарий гордо взметнул свой небольшой нос вверх, не желая дальше разговаривать со сбродом. —То-то я вижу, плоды труда, ты чего-то узнал сынок? Стоило того?— Послышался хриплый старческий голос с одного из шестов справа, говорил старый матрос имени, которого он не помнил, он носил пару украшений в ушах, и бронзовый зуб блестел у него во рту. Рекарий продолжал смотреть в небо не отвечая. Он пытался представить, как он сейчас сидит за дубовым столом. В руке у него нож и вилка, он отрезает массивный кусок лобстера в остром соусе с жареными лимонами, вилкой цепляет это тлетворное блюдо, оно тает во рту, а услада растекается по всему телу, наплывая на каждую частичку плоти подобно нежным волнам. Мечтания Рекария разбились со звонким звуком, около куч еды стоял местный с длинными седыми волосами, в руках у него был медный гонг, в который он стучал бронзовым молотом. У этого дикаря было больше одежды, он был покрыт лианами с ног до головы и походил на джунглевое дерево, а его грибы отличались большими размерами, их шляпки уже походили на набедренную броню и наплечники. Рекарий подумал что перед ним вождь или шаман этого племени, и капитан обрадовался, подумав, что этот дикарь может хоть немного знать человеческий язык. —Эй, то есть, прошу прощения, господин!— Рекарий попытался обратить на себя внимание важной фигуры племенного общества, но он не бросил даже взгляд своих карих глаз на Рекария. Вместо этого шаман обратил свой взор в небо и взмолился, упав на колени, его действие повторили взрослые за спинами пленников, капитан заметил что дети, наконец, успокоились и перестали кричать и играть, молодняк теперь сидел рядом со своими родителями коленями на голой земле. Шаман воскликнул невероятно громким голосом. —ХИ!— Шаман руками изобразил символ похожий на яйцо — символ рождения. Рождённый. —ХИ!— Толпа соплеменников повторила клич шамана, вложив в него ещё больше эмоций. —ДРИ!— Шаман вытянул руку в сторону моря, лиана обвилась вокруг нее, указав на море. Морской. —ДРИ!— Толпа обрела ещё больше фанатичной страсти, дети выглядели напуганными и непонимающими. —НАР!— Взяв в руку гладкий камень, шаман сжал, и расколол его не прилагая усилий. Силой. —НАР!— Толпа достигла экстаза, и крик её походил на крещендо хора, но нестройное, грубое и первобытное, у Рекария и остальных пленников зазвенело в ушах, они уже были поглощены зрелищем, некоторые чувствительные дети дикарей заплакали. —ХИДРИНАР!— Шаман упал на колени и кричал прямо в небо. —ХИДРИНАР!— Его имя значило Рождённый Морской Силой на Дракиндаре — драконьей речи. Рекарий чуть не потерял сознания от рёва потрясшего весь остров. В небо взвились испуганные птицы, кричащие что есть сил, но их писк казался свечой на фоне пожара этого рева, весь архипелаг и море вокруг него затрепетал в ужасе, этот чудовищный крик мог вызвать волны, бурю и землетрясение, он мог вызвать конец времен, которого так боится всё живое и разумное. Затем последовало тяжелое хлопанье крыльев, Рекарий чувствовал, как порывы воздуха бьют ему в лицо всё сильнее и сильнее, с каждым хлопком Рекарий начинал бояться всё больше. Что-то приближается. Что-то достойное легенд и мифов. С небес спустился он, подняв в воздух тучи песка и гальки, его голубая чешуя блестела на теплом солнце, а вода капала с его огромного тела обвитого мускулами как канатами. Его громадные рога были столь велики и прямы, что казалось, они держат на себе солнце, как святой нимб, его мощь была неоспорима, а красота его равнялась древним горам и вечным океанам. Он поднял крылья, и закрыл этим движением солнце, оставляя его только себе, ведь места под светилом достоин сильный, а слабые должны пресмыкаться перед ним выпрашивая милосердие, желая ощутить хоть луч, лишь на миг. Его чудовищный, но разумный лик выражал стойкость и неукротимость, и походил он на самую лучшую статую величайшего скульптора всех времен и миров. Его огромные лапы с длинными и тяжелыми когтями походили на колонны, вырезанные из морской скалы. Рекарий обомлел, как и вся остальная команда, казалось что перед ними само воплощение ярости стихии, словно ожившая волна, воплощенная в такой неодолимой и огромной форме. Шаман упал на колени перед гигантским драконом, даже дети прекратили свой плач, все джунгли бушующие жизнью замолчали. Настал его черед говорить, и пусть все остальные проглотят язык. —Кто звал меня — Хидринара?! Я царь этих островов и океана что омывает их. Я владыка этих крошечных лизоблюдов. Моё имя Хидринар, и я пришёл на зов ваш, мои подданные, желаю я слышать вас — Хидринар сильно взметнул головой, желая осушить свою синюю гриву, походящую на водорослевые волосы — Есть я не желаю — Хидринар открыл пасть и из нее вывалился череп, Рекарий подумал, что он похож на череп кита или касатки. Хидринар упал на землю и положил свою массивную голову на передние лапы, хвостом он обвил свое тело, свернувшись в подобие клубка. Взрослые племенные люди подтолкнули своих детей и те неуверенно приблизились к чудовищу. Три девочки принялись расчёсывать гриву монстра крохотными для него расчёсками из костей, девять мальчиков взяв в руки гарпуны, пешни и другие продолговатые инструменты начали очищать чешую Хидринара от грязи и мусора. С большим трудом они выдалбливали серые морские желуди, росшие меж огромных чешуек зверя, звук был такой, будто они стучали по стали заставив Рекария зажмуриться, но для чудища это было подобие массажа. Пока за Хидринаром ухаживали, к нему подошёл шаман, не смеющий смотреть ему в глаза, он сказал. —Дизиго? Шаман вытянул обвитые в лианах руки в вопросительном жесте, указывая ими на связанных пленников. «Уже второй дикарь говорит это слово, похоже, им они называют нас, цивилизованных, жаль к моей команде это не относится». С усмешкой подумал Рекарий, капитан сам не замечал, как он перенимает циничное чувство юмора подчинённых ему моряков. Другие дикари подошли к пленникам и каждому завязали рот плотной тканью, Рекария лишать голоса они не стали. «Конечно, среди этого мусора я как алмаз, похоже, дикари хотят чтобы я говорил? Не ожидал такой проницательности от отсталых аборигенов!». Похвалил Рекарий себя и дикарей. —Сами решайте, человечиной не питаюсь, сколько раз говорил!— Хидринар фыркнул и отодвинул голову от шамана, из-за чего одна из девочек перевернулась и упала с его головы. —Невероятно! Говорящий дракон! Да ещё и знающий два языка! Вы столь мудры господин Хидирнар! «Пускай он нас не сожрет, но становится рабом этих серых полулюдей не хотелось бы, лестью я управляюсь лучше любого клинка!» В разуме Рекария пылала надежда, капитан за всю свою жизнь никогда не унывал и не опускал руки, и сейчас не время! —Каждый дракон понимает все языки мира, с первого мгновения как он его услышит, для нас это как дышать и мыслить, и если ты собирался поразить меня лестью, хоть бы имя моё запомнил, Хидринар я, Хидирнар значит Рождённый Тупой Силой — чудовище поднялось, отгоняя детей слуг, в его глазах заискрилась злость. Рекарий сглотнул, у него в горле внезапно пересохло, а голова закружилась сильнее, чем от той отравы, от которой он потерял сознание, по его телу побежали мучительные судороги, будто его суставы стянули тремя толстыми корабельными канатами. —Ты, бессмысленное, убогое насекомое, посмел исковеркать моё имя, да ещё и в такой оскорбительной форме — Хидринар навис на Рекарием, человек чувствовал смрадный запах из пасти чудовища, Рекарий мысленно усмехнулся, все ещё лучше местные грибы — Ты либо глупец, либо храбрец, грань тонка, но различие огромное, скажи мне, кто ты? Рекарий поднял холодный взгляд на монстра, пока остальные моряки в ужасе молчали, но капитан знал, что даже сейчас в мыслях они подшучивают над ним. —Я Рекарий, и отныне эти острова мои владенья, убирайся ящер!— Капитан выпрыгнул из пут, и подкатом проскользнул между лап дракона, Хидринар медленно повернул голову, в его глазах читалось легкое удивление. —Ещё в университете я запомнил всегда держать лезвие в рукаве, уж поверьте, моё место учебы было куда токсичнее вашего болота.— Рекарий блеснул крошечным позолоченным кинжалом, который он держал в рукаве все это время капитан незаметно подрезал веревку, испугавшись, что сейчас его проглотят, Рекарий не решился ждать более подходящего момента. Дикарское племя встрепенулось и запаниковало, закричало разнообразными голосами, они боялись драконьей ярости, которая скоро выльется на самодовольного чужака и которая может задеть их дома и их самих. Хидринар развернулся, он метнул презрительный взгляд дикарям, хватавшимся за оружия, и они остановились, не собираясь начинать погоню за пленником. Хидринар встал в боевую стойку, широко расставив лапы, капитан понял что чудовище перед ним больше его разбитого корабля, монстр поднял крылья вверх, задевая ими плотные джунгли, крылья с легкостью рассекли толщи растительности. Рекарий посмотрел на свой карманный кинжал. «Не по шансам». Рекарий увидел как моряки с закрытыми ртами кивками голов показывали куда ему идти, один спасшийся лучше чем гибель всего экипажа. Рекарий не раздумывая о спасении своей команды, побежал вперед, бросаясь в плотную растительность, скрыться от такого гиганта среди джунглей будет просто, а потом он уже во второй раз попытается уплыть на шлюпке, план прост, но именно такие планы Рекария всегда срабатывали. Не в этот раз. Хидринар одним мощным прыжком преодолел десяток метров и оградил своим телом спасительные джунгли, он прижался телом к земле и широко распахнул крылья, обойти громадину в этот раз не получится. Рекарий попятился назад, он перебирал в голове возможные варианты спасения. —Ты назвал себя Правителем этих земель — Хидринар затрясся в злости, Неретиар увидел, как горло ящера наливается красным цветом, Рекарий на мгновение задумался что стало чуть жарче.— Я не потерплю, настало время тебе ответить за свои слова, я поражу тебя всей своей бесконечной мощью — прорычал Хидринар возвышенным тоном, в его голосе звучал жар, и внутри него разливалась лава, его кровь была жидкой яростью. Рекарий решил пойти на последний, отчаянный шаг, крошечный шанс на спасение, либо его сожгут, капитан знал многое о мире, и то что драконы обожают испепелять своих жертв, входило в эти знания. —Бесконечной мощью?— Как же много в тебе самолюбия, если ты осмеливаешься на подобное хвастовство? Рекарий пожал плечами и расплылся в снисходительной улыбке, Хидринар остановился, он выпустил пар из ноздрей, его глаза налились кровью и он сжал лапы, вздымая целые тонны земли. —Да как ты смеешь ничтожное насекомое? Когда самая ужасная волна коснулась небес, тогда небеса разразились громом и ураганом, сметающим горы, земля затряслась и покрылась трещинами, словно битое стекло, и разбудило землетрясение огнедышащий вулкан, взрыв которого слышен был по всему миру. В центре всего этого хаоса, среди битвы четырёх стихий, родился я!!!— Взревел Хидринар, показывая всю свою силу — Мои крылья это буря и смерч!— Он возвысил свои колоссальные крылья во всю длину и взмахнул ими. Рекария отбросило порывом ветра столь сильно, что его перекрутило в полете, и он оказался у берега, он сильно поцарапал и побил спину о гальку, на которую приземлился. Крылья были больше даже своего носителя почти в три раза, они были длинными и плоскими, и достаточно мощными, чтобы поднять такое огромное существо ввысь.— Моё дыхание это кровь вулканов!— Внутренности дракона забурлили, и его глотка запылала красным, цветом как раскалённая сталь, из пасти Хидринара вырвался медленный и тягучий поток жидкости, Рекарий едва успел отпрыгнуть, и жидкая сталь улетела в море, остывая под толщей воды. Рекарий отчаянно взмолился своему богу золота и богатства, но оставлять всё на волю божественного вмешательства он не собирался. —Мои когти скалы! Хватка моей пасти сильнее хватки смерти!— Взревел дракон, наступая ближе к крошечному человеку, он взмахнул своей громадной лапой, даже не целясь в человека, и попав по воде, он запустил волну столь мощную, что она могла бы потопить судно большее, чем каравелла Рекария. —Я знаю того, кто как минимум равен твоей силе!— Прокричал человек, он взмахнул своими повязками, часть из них слетела с его левой руки, обнажая ровные и аккуратные мускулы, которые смог бы вырастить только аристократ. Он быстрым движением окунул руку в воду, на его мизинце было синее кольцо с изображением пенящейся воды. —Ты не один такой, тебя возможно одолеть!— Рекарий сорвал повязку с правой руки, на правом указательном пальце сияло красное кольцо, состоящее будто из мельчайших чешуек. Хидринар остановился, злость на его лице сменилось на любопытство смешанное с неверием. —Знаешь ли ты откуда все эти кости? Хидринар лапой указал на лачуги его подданных — знаешь ли ты, как ты сумел сюда добраться?— Спросил Хидринар, смотря человеку прямо в глаза — Всем известно что в морях тварей обитает в сотни раз больше чудовищ, чем на суше и многие из них больше даже меня, способные сокрушить целые флотилии двуногих насекомых — Хидринар подскочил к Рекарию стремительным рывком, Рекарий мог бы коснуться лица Хидринара, если бы вытянул руку. —Давай, скажи, почему ты смог выжить на пути сюда?— Задал вопрос монстр, Рекарий заметил что жар из его пасти похож на тепло раскалённой плавильной плечи. Рекарий подумал несколько мгновений и предположил. —Ты их убил. Хидринар удовлетворенно качнул головой и поднял её. —Ты не так глуп, как кажешься, если ты конечно не угадал. Рекарий угадал. «Слава богам, повезло». Мысленно облегченно вздохнул Неретиар. —Я их убил, каждую морскую тварь, я разорвал и расплавил их всех до одной, и острова теперь в безопасности, как и моря вокруг них, это ещё один подарок эти жалким существам.— Хидринар качнул головой в сторону дикарей, которые настороженно наблюдали за разговором иноземца и их бога-защитника. —Это моя безграничная сила, я силен и могуч, нет ни одного хоть близкого мне, я есть воплощение неудержимости и кровопролития. Моя мать это Сила, мой отец это Апокалипсис — Рекарий подавил страх, задрожать от ужаса, значит проявить слабость, значит сдать позицию и потерять любопытство монстра. Рекарий понимал что, если он наскучит дракону, его не станет. Рекарий начал говорить в его голове выстроилась речь. —Далеко на северо-западе, в городе с разноцветными шпилями пронзающими небосвод, живет равный тебе. Ещё младенцем он доказал свою силу когда он победил несогласных с ним, он доказал свой ум и хитрость бесчисленными выигранными сражениями и войнами, он старше тебя, он старше моей родины, он сильнее тебя. Рекарий скрестил два своих кольца, и странный двухцветный свет полился из них как из огня костра, свет начал обретать форму, он обратился в красного дракона. Хидринар увидел в нем великую мощь и ум, он видел в своем собрате мудрость. Мгновение, и кольца начали показывать образ дракона, который среди небес поливает огнем сотни окруживших его грифонов, дракон рвёт их на части, зубами и когтями, грифоны клюют и потрошат его в ответ, но дракон держится, его стальная душа не боится боли. Ещё мгновение и свечение показывает другие его подвиги, вот в ногах чешуйчатого воина лежат десятки свиномордых голов великанов, через миг его тело целиком покрыто зелеными стрелами, а в пасти у него покоится все ещё отбивающийся Дикий Лучник Гринфора. Красный дракон сражается с другими ящерами, другими чудищами, армиями людей, и каждый раз одерживает победу, каждый раз он неодолим. В глазах Хидринара загорелась жажда битвы, неужели достойный соперник? —Имя его — Мираред, и ты ему не ровня, но если ты желаешь смерти в бою, лети в Вайкрит, на северо-запад, ты увидишь там город полный стеклянных шпилей, там живет Мираред Алый Гнев, Сын Ящурной Бойни. Хидринар молчал, в его голове уже все было продумано. —Ты меня заинтересовал человечек, думаю что я уже вырос из этих земель, нет здесь достойного противника. Будь уверен что узнаешь о моей победе, если успеешь сбежать с острова до моего возращения. —Я, Хидринар Бессмертный, Неуничтожимый, объявляю войну Мирареду Алому Гневу, я стану новым богом его рабов. С этими словами Хидринар одним сильнейшим взмахом крыльев воспарил ввысь, от такого порыва воздуха многие хижины дикарей покосились, старики дикари попадали наземь и им помогали соплеменники. Рекарий пару раз зажмурился лежа на земле, свет из колец исчез, когда его вдавило в песок давлением воздуха, он практически врос в землю от удара воздуха, он поверить не мог, что он выжил, а затем он с опаской взглянул на пигмеев. —Дизиго!!!— Дикари сорвались с мест, Рекарий хотел отбиваться и забрать с собой хоть пару этих вонючих жизней, но он заметил что аборигены похватали еду из горы предназначавшейся Хидринару, серокожие люди обступили дворянина капитана кланяясь ему, повторяя слово «дизиго» и протягивая дары, многие касались его одежд своими грибами, сросшимися с их телами. Рекарий зажал нос пальцами, и выскользнул из толпы, он поднял руки, вверх пытаясь дать знак остановиться, они сумели понять и застопорились. Из толпы вышел лиановый шаман, ими он держал отнятую саблю Рекария, Неретиар не секунды не раздумывая грубо выхватил её, но шаман был только рад. «Они что, думают что я одолел дракона в словесном поединке?!» Сначала Рекарий испугался, сейчас же по его лицу растянулась, широкая, алчная ухмылка во все зубы, какая приятная выгода, удача всегда была на поводке у семьи Неретиар! —Дизиго?— Шаман спросил в вопросительном тоне, Рекарий догадался что спрашивают его имя. —Рекарий Неретиар!— Гордо воскликнул капитан, он направился вглубь лагеря, сторонясь толпы и её запаха, а они медленно поплелись за ним, держа дистанцию. Рекарий уже придумал свой приказ. —Принесите сюда все мало-мальски ценное.— Аборигены вопросительно взглянули на их нового бога, некоторые начали переговариваться и почесывать затылки. —Чёрт…. А хотя! Рекарий снова скрестил кольца, в этот раз свет обрёл форму золота, украшений, тотемов, и других дорогих вещей о которых помнил Рекарий. Дикари смотрели на свет изумленно, с глазами полными восхищения, они рассыпались по деревне. Каждый заходил в дома и хижины и выносил оттуда разнообразные ценности: резные амулеты, фигурки, талисманы и прочие местные изделия из костей. Были вещи и интереснее, ожерелья из драгоценных металлов и разноцветных камней, украшенные предметы мебели, неоткрытые деревянные ящики, и золото. Рекарий схватил монету, на ней было отчеканено лицо нынешней королевы Хайвея Валентины Златоликой, значит монетам даже десяти лет нет, внезапно богатый капитан был поражен. «Похоже это все с других кораблей которые потерпели тут крушение, только их скорее потопил дракон Возможно так и лучше, ведь у меня одного хватило мозгов разболтать ящера. Я чертов гений! Отец будет гордиться мной!» Рекарий с довольным выражением лица осмотрел все ещё увеличивающуюся гору сокровищ, его сердце трепетало с каждой монеткой приземляющейся в кучу, когда в гору кидали драгоценный камень, его душа дышала чаще, Рекарий был рад. Он посмотрел на гору драгоценностей ещё раз, он не мог ей налюбоваться, если бы не гордость он бы прямо сейчас нырнул в нее. Капитана из мечтаний вынуло громкое мычание. Моряки с заткнутыми ртами, наконец донесли свои голоса до сына дома Неретиар. «Ах да, команда». Рекарий указал на своих подчиненных и приказал освободить их, не секунды не медля, дикари развязали моряков. Старый матрос с бронзовым зубом оттолкнул пигмея, когда его освободили, он выплюнул кляп, и пошёл к своему капитану. —Разрази меня гром команда, видели как я его? Как же я хорош — Рекарий подобрал с горы ценностей зеркальце с золотой оправой и любовался собой, несмотря на маску из повязок — команда, давайте забудем прошлые обиды, ешьте из той кучи, сколько хотите, но не нарывайтесь на местных, опять спасать вас было проблемно. —Да, неплохо определенно, не зря говорят что ты везучий как семьсот семьдесят семь чертей!— Моряк хлопнул капитана по плечу, протянул руку и взял одну из монет, Рекарий хотел ударить его по руке, но не решился ещё сильнее напрягать свои отношения с командой. —Причем здесь удача?— С самого начала это был мой план, чтобы спасти вас.— Рекарий начал мысленно пересчитывать монетки из кучи. —А убегать зачем тогда?— Спросил другой матрос, носивший черную повязку на глазу. —Эмм… я кольца брал на корабле, они крайне важны для плана, вы что подумали что я вас бросил? Неужели у вас такое мнение о капитане?— Рекарий бросил укорительный взгляд и скрестил руки на груди. —Да не-не капитан, ни капли, а что за кольца?— Перевел тему матрос без одного глаза. —Выиграл у одного колдуна-мракобеса, они могут давать образ моим мыслям. Я подумал об том Вайкритском ящере, и убедил этого честолюбивого Хидринара сражаться с ним. Подумал о сокровище и дикари сразу меня поняли, полезные побрякушки, но заряд ни к делу — Рекарий оглядел кольца, они немного потускнели, и их невидимая полезная эссенция зовущаяся магией постепенно улетучивалась — пользоваться часто нельзя, а заряжать заново дорого.— Рекарий пожал плечами и дальше начал разбирать свои сокровища. —Ого!! А девок голых они показать могут!?— Воскликнул подбежавший молодой курносый юнга в бандане. —Естественно, но не для тебя.— Рекарий незаметно пригладил свои магические кольца. —Капитан, а что делать будем — спросил старый матрос, упершийся на одно из больших деревянных жилищ — сокровища это конечно превосходно, но уходить мы с острова как будем? Неретиар почесал подбородок, он рассмотрел все ещё таскавших вещи, они уже доставали ящики, на которых Рекарий заметил на них знаки разных восточных стран. Хайвей, Клефор, Дилинур, Гарисот и прочие страны имеющие выход к Даргасовому Морю, где и находится этот неприятно пахнущий, но полный золота остров. —Господа Дикари!— Рекарий постучал кольцами друг от друга, вновь из них полился свет и в этот раз он обрел форму его раненого корабля, Рекарий показал, как кораблю заделывают дыры в корпусе, спускают его со скалы, и всячески чинят. Дикари поняли чего от них хотят, они собрались все вместе, лиановый шаман начал говорить с ними на их грубом наречии, и выбирать мужчин. В итоге собрался отряд из тридцати серокожих низкорослых дикарей, которые нагрузили на себя прямые качественные доски, гвозди, веревки, и прочие материалы, Рекарий повел их за собой вместе с командой, а оставшиеся члены племени продолжили собирать ценные вещи, дикари повели чужаков по своим проторенным и безопасным тропам, и вскоре они добрались до места крушения. Группа из полуголых дикарей и моряков вышли к разбившемуся «Киту Мироносицу», пигмеи резво принялись латать дыры, двадцать матросов, несмотря на ужасный запах грибов, участвовали в починке, пока Рекарий стоял на немаленьком расстоянии и командовал дикарями с помощью колец. —Я объявляю имя этого острова по праву первопроходца — Воздел руки в небо Рекарий — его имя и всех остальных островов в округе — Рекаровы острова!— Воскликнул капитан, в силу скромности называя архипелаг в честь себя. —Лан хоть хватило ума не полностью своим именем называть.— Ворчал старый матрос, забивая доску держа во рту гвозди. Моряки покивали в согласии, а дикари даже не отвлеклись, у их островов уже есть истинное имя, и не новому, не старому богу не изменить его. —Да и имя эти серокожим придумать надо, а то всё дикари да дикари — Заметил Неретиар, а члены экипажа заподозрили, что название снова будет в честь него. «Называть их Реками нельзя, ещё будут великого первооткрывателя, спасителя реликвий — меня, ассоциировать с этими немытыми грибниками» Подумал Неретиар. —Дизиг, пусть будет Дизиг, отдам честь их клекочущему языку — Сжалился Рекарий, а матросы облегченно вздохнули — А теперь работу продолжаем! Давайте не вздыхать! Корабль сам себя не починит, я не могу больше оставаться на этом смердящем острове.— Работа продолжалась, к разнообразным звукам острова прибавился стук молотков и громкие команды. Рекарий и команда ещё не скоро покинут Рекаровы острова.
Хидринар летел два дня и две ночи, видя перед собой простирающейся за горизонт океан и редкие островки на которые он не обращал внимания. Иногда ему попадались морские твари. Вытянутый черный угорь с черными глазами размером с корабль стал перекусом для Неуязвимого Хидринара, но это далеко не главное блюдо. Хидринар сильнейший дракон, он самый большой, самый грозный, он способен сдвигать горы и испарять океаны, его грозного взгляда боятся даже демоны страхов и кошмаров. Хидринар отстоит свою славу и пожрет самозваного короля Драконов. Смыслом существования для Хидринара была сила, преодоление новых высот и бесконечные битвы, только в этом видел красоту жизни Бессмертный Дракон. Тот, кто проигрывает, погружается в серость и тьму, те же, кто сильны всегда на вершине и купаются в лучах солнца и плюют на недостойных, Хидринар не собирался отдавать свое место под солнцем. Прольется кровь, реки крови если потребуется. «Я иду за тобой Мираред, скоро ты вкусишь мой коготь и жар моей пасти, я Хидринар, и я избран судьбой и богами, я это смерть, я это погибель, ты лишь будешь черепом для моей горы». На рассвете третьего дня глаз Хидринара увидел землю, материк, зеленые леса выглядели как вздыбившаяся шерсть дикого животного, горы выглядели как каменные зубы, но Хидринар так и не видел разноцветных шпилей скребущих небо. Но он чувствовал, что за ним следят, к его прилету готовятся. «Пусть готовятся, от смерти не убежишь». Подумал Хидринар, взмахнув крыльями в многотысячный раз. Когда тень Хидринара коснулась неизвестной земли, ящер услышал колокол, его раздражающий звон раздавался далеко впереди, сосредоточив зрение, Хидринар увидел пятерых плывущих по воздуху воинов. Люди сидящие на грифонах приблизились к огромному ящеру не испытывая страха, как и их ездовые животные, своим орлиным взглядом сверлящие естественного врага. Люди были одеты в темно-серую броню, в руках у них были длинные алебарды, на поясах воинов были тонкие серебряные цепи, на которые были нанизаны колокольчики, звенящие при каждом телодвижении, наплечники, наколенники и даже их открытые шлема своими формами напоминали распиленные наполовину колокола. Грифоны тоже не были обделены защитой, и клюв и голову защищал металлический вытянутый шлем с тонкими зрительными щелями, на львином теле легкая кольчуга и седло. Всадники построились клином в воздухе и остановились, заинтересованный Хидринар тоже замахал крыльями на месте. —Мы рыцари Ордена Спасительного Колокола, мы вечные стражи границ Клефора. Мы рыцари Клошют, а ты — проклятый змей, посмел вторгнуться в земли Благородного Клефора!— Заговорил рыцарь, летящий впереди — Убирайся и не возвращайся отсюда чешуйчатое отродье!— Воскликнул он. К задней части его нагрудной брони были прикреплены два длинных скрещивающихся металлических шеста, на которых висел колокол больше чем у остальных рыцарей на поясах, созданная как элемент отличия эта конструкция ограничивала бы в пешем строю, но Клефорские рыцари сражаются пешком редко. —Мне плевать кто ты, мне плевать, в чем ваша цель. Уйди с моей дороги иначе я пожру тебя и твоего питомца!— Зарычал Хидринар на языке людей, которых он видел впервые, язык их изобиловал мягкими и шипящими звуками из-за чего походил на шелест бархата или шелка. —Ты не пройдешь тут, возвращайся к себе в логово кровожадная тварь!— Рыцарь-командир взметнул своим длинным молотом — Мы прогоняли с наших земель Мирареда, тебя мы и подавно изгоним, переросток!— Хидринар расширил взгляд, услышал знакомое имя. —Мираред?! Я ищу его, скажи где найти его! —Да как ты смеешь!— Воскликнул один из младших рыцарей, но командир остановил его. Он постучал ладонью в бронированной перчатке, и набор этих перезвонов не казался случайным, это был шифр. Хидринар, как и любой другой дракон способен владеть любым языком в то мгновение как он услышит или увидит письмо на этом языке, но языки жестов и другие способы переговоров не связанные со словами были неподвластны драконьему знанию. Рыцари и дракон молчали несколько минут, пока, наконец, старший по званию всадник не заговорил. —Каждый знает, где сидит цепной пес Империи, пнёшь его конуру, и он вылезет оттуда, лая и скуля.— Сказал насмешливым голосом рыцарь.— Его будка это Вайкрит, город драконьих рабов и чешуйчатой мрази, иди в Вайкрит и найдешь его.— Заключил Рыцарь Колокола. Один из младших рыцарей цокнул, и грифон подлетел к голове Хидринара, рыцарь достал из сумки на седле карту и развернул её перед огромным глазом Хидринара. Ящер изучил карту и увидел что ближайший путь от Вайкрита это пролететь не через Клефор, а через гораздо меньший Дилинур. Хидринар хотел оставить рыцарей, специально сильно взмахнув крыльями и обдать их воздухом, но его внимания привлекло интересное существо. В паре сотне миль над морем парило странное создание. Оно напоминало морского ската, но его тело, походившее на парус, будто обрастало камнем, он походил на летающую скалу, очень медленно машущую своими крыльями-плавниками, это существо было больше Хидринара в сотни раз и если бы он сел на него, то походил бы на вошь. —Что это за тварь?— Задал вопрос ящер. —Камнеспин, пускай и громадины редкостные, но мирные и не атакующие даже в ответ — ответил старший рыцарь — этому дали кличку Польнарефф, в отличие от вашего рода они не пролили ни капли крови.— Продолжил воин презрительным голосом. Камнеспин продолжал медленно и бесцельно летать над морем. —Похоже, в моем списке появилась ещё одна цель.— Насмешливо рыкнул Хидринар и одним хлопком крыльев оторвался от рыцарей на десяток метров. Грифоны с легкостью удержались в воздухе, и лишь раздраженно клекотали, рыцари успокоили их поглаживаниями. —Мы не пойдём за ним ваше благородие?— Спросил молодой рыцарь. —Нет, нужды нет, но следить продолжим, нужно будет рассказать Ордену Скрытой Печати и паладинам.— Ответил командир. Хидринар продолжал лететь, без сна и отдыха он летел уже пять дней, и ни разу не коснулся земли лапами. Хидринар часто питался на лету, хватая с земли крупного оленя, медведя, или других существ ниже по пищевой цепочке, различных монстров ему не попадалось, возможно, они сами прятались. Хидринар встречал множество разных деревень и городов, люди ужасались, увидев дракона огромных размеров в небе, и прятались по домам. Стражники городов не осмеливались атаковать первыми и всегда пережидали, и каждый раз, когда крылатый силуэт в небесах пролетал мимо, ничего не тронув, люди жившие в тех местах успокаивалась и молились богам в благодарность. Реже Хидринар встречал столбы дыма, это были костры, вокруг которых находились лагеря разношёрстных персон, разбойники, наёмники, странствующие рыцари. Один раз Хидринар пролетал над лагерем загадочных личностей, все они были в тёмных одеяниях, и проводили они неясный ритуала вокруг большого камня. Хидринар не предавался значению кто это были, у него было более важное дело. Он продолжал полет, рассекая воздух над зелёными равнинами, снежными вершинами густыми лесами, реками и озерами. Но в один момент Хидринар увидел поселок под собой, и в отличие от всех остальных деревень до этого, его жители продолжали распорядок дня, никто не прятался и не боялся крылатой фигуры в небе. Один крестьянский ребенок, игравший в грязи, поднял палец и указал на чудовищного дракона, словно это было что-то хорошее. «Странное дело» Подумал Бессмертный Зверь. И каждый встречавшийся городок или деревня становились все страннее и страннее, люди не только не прятались, но и прекращали свои дела, чтобы рассмотреть одного из драконов, которых боятся во всех остальных землях. В одном из таких крупных городов, на вершине высокой башни стояла статуя. Драконья Статуя, а из самого высокого этажа башни, с балкона вышел человек в синей мантии и высоком колпаке, приветливо махавший рукой. «Что это, черт подери, значит? Ничего не понимаю!» Хидринар все больше раздражался. Он продолжал полет, и из-за зеленых лесов он, наконец, увидел фиолетовый шпиль из стекла. Хидринар широко и по хищному улыбнулся. «Ты отдашь мне свой титул Мираред».
Жители Вайкрита не успели ничего понять, жизнь большого города лишь начиналась с утренними прохладными сумерками, большинство из драконов спало. Но на вершине одной из башен королевского дворца, вцепившись в камень, сидел огромный чешуйчатый зверь, даже самые почтенные старожилы Драконьего Города не могли вспомнить ящера хотя бы близкого к этому, все больше людей выходило на улицы стремясь узнать, что происходит. Хидринар увидел, как к нему по стене агрессивно бегут человеческие стражники в количестве нескольких десятков. Он широко раскрыл пасть, пора дать о себе знать всему это неизведанному материку, пора явить эти насекомым их нового бога. —КТО ЗДЕСЬ МИРАРЕД!?!— Закричал Хидринар ужасным ревом, от этого крика затряслась земля, задрожали стеклянные шпили, полопались стекла в богатых домах, стражники упали на землю и схватились за голову. После этого крика просыпающийся город замолчал, стражники повставали, их командир что-то скомандовал и они отступили. Хидринар сидел на вершине сторожевой башни, внимательно осматриваясь, тишина продолжалась ещё несколько минут. Хидринар видел, как все больше людей покидают улицы, они уходили к городским воротам, слышались крики паники, Хидринар чувствовал запах крови, кого-то задавили при давке, у кого-то лопнули ушные перепонки, на кого-то упал один из разбившихся шпилей из стекла. Хидринару было плевать, они были слабы, значит они были недостойны жить, сильный всегда на вершине, а слабые копошатся у него под ногами, так всегда было так всегда и будет. Хидринар сильный, а значит, у него есть смысл жизни, ничего в этом мире не имеет значение, лишь количество пролитой крови тобой. —Я Хидринар Бессмертный, Я чувствую себя живым, я чувствую, вскоре будет моя лучшая битва, я чувствую свою силу.— Шептал Хидринар, смотря на большой и древний город под собой, смотря на многоэтажные дома и многочисленные статуи драконов, он выплюнул из пасти поток раскалённой стали в ближайшую скульптуру. Статуи драконов показывают их слишком красивыми, величественными, это не так, драконы это звери, величайшие звери, вершина, а все остальные лишь скот и корм, сила расплавит красоту, лишь сила важна в жизни, и те, кто гонятся за прекрасным — художники, музыканты, скульпторы это слабаки, Хидринар презирал таких сильнее всех. —Явись Мираред!— Повтори Хидринар, уже терявший терпение. —Тебе недолго ждать.— Раздался молодой голос позади Хидринара. Ящер мгновенно повернул голову и развернулся всем телом, перед ним был человек, едва переступивший порог юношества, у него были яркие, алые волосы, он был одет в дворянские, но простые одежды, его молодое лицо было хмуро, он сделал шаг вперед. —Кто ты такой?— Спросил Хидринар, который опасался что его обошли со спины, но это был лишь человек и ящер успокоился. —Я Мираред, тот, кого ты ищешь.— Человек сказал отрывисто, он был напряжен. Хидринар закипел, его глотка покраснела, а синяя, лоснящаяся грива стала дыбом как шипы дикобраза, Хидринар сделал полный злобы шаг в сторону человека и по башне пошли трещины. —По-твоему, я идиот?— Хидринар набрал воздуха в пасть полную жара — я знаю, как выглядит Мираред, и ты не он— Синий ящер выплюнул из пасти поток раскалённой стали, она полетела прямо на ничтожного человека, он расплавится, просто находясь рядом с ней. Человеческий рот заменился драконьей пастью, из которой запылало ярко-красное пламя, жидкий металл и пламя столкнулись, шипя, рыча, и разрываясь на лоскуты. Красное пламя поглотило металл Хидринара и неизвестным образом потушилось в воздухе. Хидринар на мгновение поразился, а затем расплылся в улыбке, и захохотал глубоким, рычащим смехом, который булькал, будто лава выплеснутая из вулкана. —Великий Мираред, Алый Гнев и прочая-прочая, оказался человечишкой? Кха-ха-ха-ха!!!— Хидринар смеялся ещё долго, пока невозмутимый Мираред продолжал наблюдать и смотреть. Чем больше времени пройдёт до начала боя, тем больше жителей уйдет из города и дворца. Лицо Мирареда осталось неизменным. —Ты узнал мое имя, причём не от меня, я хочу узнать твое. —Хидринар Неуязвимый — я воплощение силы и мощи, морские чудовища трясутся от страха услышав мои крылья, о тебе мне рассказал некий хитрец, он спас свою жизнь поведав о достойном сопернике. У меня не было достойного соперника уже больше двухсот лет.— Бессмертный гордо раскрыл свои крылья. Мираред напрягся, он впервые видел такого огромного собрата, Красный Архонт был бы глупцом если не признал бы силу ящера перед ним. —Но похоже человек меня обманул, и в своей ярости я разрушу этот город наполненный мерзкий искусством корежащим само моё естество. —Чем тебя так раздражает искусство?— Мираред продолжал оттягивать неизбежное, его идеальное чувство времени отсчитывало каждую секунду. —В жизни — главное сила, сильный живет и наслаждается своей мощью, пока слабые пресмыкаются перед ним и умоляют о милосердии. Всякие художники — слабаки и трусы ищущие смысл жизни в чём-то кроме силы. —Ты должно быть прожил очень долго в одиночество, если твой кругозор настолько узок.— Съязвил с улыбкой Мираред. —Ты должно быть не понял жизни, но куда тебе, смертный. —Драконья Империя живёт войной, но только для мира — который воцарится на земле после всех войн.— Мираред в отрицании слов Хидринара покачал головой. —Все эти скучные страны: Империя, Клефор, Дилинур — это смертные сбившиеся в стайки, ведь по одиночке они слабы. После того как я закончу с тобой, я погружу все земли в истинный хаос жизни, люди и прочие познают свою истинную натуру.— Хидринар звучно засмеялся. —На этой земле разобьются твои амбиции, юнец.— Из руки Мирареда вырос длинный меч. —Кха-ха-ха, пускай ты и не дракон в тебе есть кое — что интересное, я размажу тебя по камню, а потом пожру того человечка с волшебными кольцами, обманувшего меня — Хидринар прекратил смеяться, раскалывая башню с каждым шагом, он наступал на человека. —Не хочешь подобрать место получше?— Спросил Мираред, немного отступая. —Я убью тебя здесь, от тебя останется лишь мокрое пятно, а твоя мать будет сокрушаться, почему её самонадеянный ребенок посмел мимикрировать под дракона, под высшее существо. Мираред в мгновение ока оброс доспехами выросшими из его плоти, дворянские одежды скрылись за слоем брони, длинный меч в руках запылал красным огнем, а в глазах его запылало солнце. Хидринар не успел понять, как его глаз оказался на лезвии клинка, Хидринар не успел понять, как по всей длине его хребта поползла глубокая рана. Хидринар испустил волну тепла со всего тела, и Мирареда отбросило вниз, на стену замка, он столкнулся головой об один из зубцов стены, но доспех его даже не погнулся, он встал, и взмахом меча сбросил глаз Хидринара походивший на большой мяч. Хидринар по безумному оскалил зубы, его клыки заскрипели, он упал стену, и глаз его утраченный вырос на место, тяжелая рана на спине уже зарастала обратно, его чешуя крепче любого металла вставала на место. —А ты интереснее, чем кажешься, Мираред.— Скалясь, сказал Бессмертный, он обратил все свое внимание на человека, он хотел посмотреть, как он задвигается, когда его нападения ожидают. Мираред сделал ложный прыжок, пытаясь показать что он хочет нанести удар на спину, но самом деле прыгнул Хидринару под ноги. Ящер ждал этого, он махом лапы отбросил человеческое тело, которое пролетело всю стену, до другой башни. Мираред остановил свой полет, воткнув меч в стену. Он повернул кость в ноге, вставив её на место. «Он не простой большой, он силен». —СЛАБО!!! Мираред едва успел отпрыгнуть, там, где он стоял, огромная лапа оставила дыру в стене, отколов целую глыбу от её камня, увернувшись, Мираред нанёс сильный удар, доставая до самой кости чешуйчатой лапы. Хидринар рыча, сомкнул две передние лапы, пытаясь поймать противника, но Мираред быстро подпрыгнул, и уже вторым прыжком оттолкнулся от них, он оказался на высоте головы Хидринара. Бессмертный Ящер открыл пасть, собираясь одним укусом оставить врага без всего тела, но драконья пасть на лице Мираред выросла быстрее. Из нее вырвалось пламя, которое обожгло всю голову и шею дракона. Хидринар издал ужасный рев, ещё никогда он не испытывал такой ужасной боли, пламя казалось, лизнуло поверхность его мозга. Пока враг был ослеплен, на спине Мирареда выросли крылья, Красный Архонт нанёс множество ударом на правую переднюю лапу зверя, и она как срубленное дерево заскрипела, затрещала, и, покосившись, упала. Хидринар лишившись одной лапы, закричал оглушающим воплем, те стеклянные шпили что уцелели, разбились, как и остальные. Мираред отлетел от тела Хидринара опасаясь быть схваченным, ящер вполне мог схватить его, ориентируясь на звук. Хидринар тоже отошел, стремясь залечить слепоту. «Мне нужна вся моя мощь, лишь тогда я могу победить». Мираред начал свой метаморфоз. Когда глаза Хидринара начали видеть, вместо человека перед Бессмертным Ящером был истинный Мираред. Его тело было мощным, но и имело грацию, размерами он уступал врагу, но Хидринар сам убивал чудовищ в десятки раз больше его, у Мирареда было ещё одно преимущество, его хвост похожий на секиру. —Кха-ха-ха, похоже, тот человек не обманул меня, ты мерзкое порождение, шутка природы, но ты силен, это я признаю.— Говорил Хидринар, приближаясь к поравнявшемуся с его размерами врагу, во рту Мирареда зажглась красная искра, глотка Хидринара загорелась красно-желтым цветом. Два потока огней столкнулось, пламя Мирареда пожирало металл Хидринара, но раскаленная жидкость заполнила собой всю поверхность стены, Мирареду пришлось взлететь, чтобы не его не коснулась смертельная жидкость. Хидринар этого ждал, только Мираред взлетел, Хидринар одним рывком взял его в хватку своей пастью. Хидринар дергал пастью во все стороны, вонзая клыки глубже в плоть, сотрясая внутренности Мирареда. Красный ящер яростными ударами когтей рвал голову Хидринара, но даже их длины не хватало, чтобы добраться до мозга, а раны, оставленные ими, тут же зарастали. Хидринар мотнул голову и кинул Мирареда во внутренний двор замка, Алый Гнев тут же поднялся, и ударом лапы заставил Хидринара, пытавшегося задавить Мирареда напрыгнув на него, запрокинуть голову, сила удара была такова, что у Мирареда самого заныла его красная лапа. Мираред закрутился на месте и своим острым хвостом нанёс тяжёлую и очень глубокую рану в левый бок Хидринара. Синий Ящер ответил ударом обеих лап и придавил Мирареда к земле, другим ударом в бок отправил Мирареда во внутреннюю сторону стены, подняв клубы каменной пыли. Красный Архонт вырвался из каменной пыли, двигаясь по кругу оба дракона обменивались ударами и выпадами, оба зверя понимали что наступила кульминация боя, они наносили удары мощными лапами, Хидринар их выдерживал, Мираред уклонялся от них. Хидринар устал ходить кругами, он выставив голову с мощными рогами и побежал на Мирареда. Красный Архонт отпрыгнул от стены на спину Хидринара. Тяжелый дракон не успел остановить разбег, с ужасным грохотом он врезался в стену. Хидринар прочувствовал собственную силу, пока его шею со спины пытался порвать Мираред, сила его когтей и челюстей была недостаточно чтобы пробить укрепленную чешую в этом месте. Хидринар залечил лапу, кости встали на место, ткани срослись, кровь понеслась по сосудам. Бессмертный ящер заметил свою ослабевшую регенерацию, на долю секунду он испугался за свою жизнь, синий дракон всегда думал что его естественное лечение безгранично, но и у него оказался предел. Бессмертный ящер слабел. Мираред захрипел, в его крови забурлила ярость. Его гнев вызвала ложная неуязвимость врага, пора показать ему слабые места его естественной брони. —Яиспепелю тебя.— Раздался голос полный злобы из пылевой тучи. Мираред в момент одного удара сердца оказался между лап Хидринара, он, вложив в этот рывок всю свою злость, гнев, и силу, опрокинул врага на спину, и продолжил наносить молниеносные удары по глазам противника каждый раз лишая зрения. Мираред выпустил настоящий огненный гейзер в грудь Хидринара, прожигая каждый слой его тела пламя Красного Архонта прожигало плоть врага быстрее чем Хидринар успевал лечить её. Хидринар вопя от боли, пытался сорвать вцепившегося в него противника, он каждым ударом ломал в теле Мирареда по несколько костей, каждый раз Мираред выдерживал, он продолжал прожигать дыру в огромном бронированном природой теле Хидринара, стремясь достигнуть внутренностей. —Я КОРОЛЬ ДРАКОНОВ!!! Хидринар одним укусом лишил Мирареда одной из лап и выплюнул её в лицо Мирареда, точно попав в левый глаз и выбив его, Мираред продолжал наносить удары одной передней лапой и без глаза, все ещё прожигая плоть Хидринара походившую на гору своим количеством слоев. Хидринар схватил левую лапу Мирареда своей и выгнул её до хруста костей, а другим ударом выгнул позвоночник Мирареда, Мираред вскрикнул, но продолжал жечь дыру в груди врага даже без обеих лап и с поврежденным хребтом. Мираред почувствовал, как его пламя испаряет кровь врага. Хидринар почувствовал как будто рядом с его сердцем загорелось миниатюрное солнце, пламя проникло в тело Хидринара, оно сжигало его органы, оно шло по сосудам и пробиралось в каждую клетку а вместе с пламенем пришла и ужасная боль. Осознание происходящего наполнило Хидринара неистовостью и искренней злобою. —Я умираю, значит, я был слаб, но ты пойдёшь со мной, и в аду у нас будет вечная дуэль, я возьму реванш в преисподней. С этими слова Хидринар кинул Мирареда в стену, вложив в этот бросок всю свою силу, его красное тело пробило стену насквозь, Мираред увидел прекрасный рассвет из глади Чешуйчатого моря утреннего солнца, на фоне легкого тумана. Мираред улыбнулся. —Рассвет не худшее что можно увидеть перед смертью, но смерть эта не моя. — Мираред с трудом поднёс сломанную лапу к своей пасти, он грубым движением рта поставил кость в положение близкое к правильному. Хидринар продолжал надвигаться, его тело сияло алым светом пламени Мирареда, дыра в груди сияла как солнце, каждый шаг ему давался с трудом, вечное горящее пламя Мирареда в нём боролось с его регенерацией. Мираред оперся на сломанную лапу, на месте правой был лишь обрубок, левый глаз ничего не видел и заплыл, позвоночник — самая важная кость, стонала и скрипела, грозясь развалиться в любой момент. Но Мираред не падал. Он никогда не падал, и не упадет, ибо он Красный Архонт. Опираясь на покосившуюся лапу, он испустил тонкий ослабевший поток пламени, который вошёл в дыру в груди Хидринара, как ключ входит в скважину. Хидринару оставался один шаг, он хотел обрушить на Мираред последнюю ярость и ударом обоих лап окончательно сломать его едва державшееся тело. Но Хидринар не дошел, пламя Мирареда закончило свою работу, Хидринар почувствовал, будто внутри него взорвалось что-то маленькое. Хидринар испустил вздох и обмяк, упав и чуть не придавив полумертвого Мирареда своим огромным телом, его грудь была почти наполовину расплавлена. Мираред вздохнул, и его тело упало рядом с его врагом. Утреннее солнце продолжало свое возвышение.
Его душа, такая крохотная по сравнению с могучим телом, вылетело трепеща по воздуху. Душа хотела вернуться в тело, её желаниями никто не интересовался. Крохотная душа увидела дракона, скелет дракона с сияющими желтыми глазами, его когти походили на косы. Скелет дракона раскрыл пасть, приглашая душу в объятья смерти. Душа испытывала искренний ужас, какой бы сильной она не была при жизни, сейчас она лишь огонек. Тень себя прошлого. Как бы быстро ты зарастал раны, от могильного холода не обогреться. Хидринар понял это только оказавшись в пасти смерти. Душа перестала сопротивляться, она понимала что другого выхода нет. Пока её не потянуло назад. К быстро холодеющему телу. Вокруг души словно затянули невидимый аркан, из хватки смерти его вытаскивало сострадание и милосердие. Драконья смерть взревела, дух живший ещё в начале времен не желал расставаться Хидринар резко открыл глаза, он лежал с той же дырой, утреннее солнце лишь слегка приподнялось, прошло лишь тридцать минут, он посмотрел на свою рану, она была столь огромна, что даже его тело не могло её быстро затянуть. —Я же умер…— Сказал Хидринар, пораженно вздохнув. —Нет, ты был близок, но нет. Скажи спасибо нашим лекарям. Хидринар увидел Мирареда сидевшего впереди в человеческом обличье, его тело было изранено, одна рука пришита нитями, половина головы замотана в льняную ткань, так же как и другая рука. Мираред сидел спиной к сородичу и смотрел на закатное солнце. Хидринар подошёл к нему. Он навесил обе огромные лапы и встал на задние лапы, этот удар точное прикончит его. —Ты не сделаешь этого.— Мираред сказал это с интонацией, будто это факт. Неоспоримый факт. —Откуда ты знаешь?— Спросил Хидринар, непроизвольно опустив лапы. —Потому что я показал тебе другую жизнь — Мираред сказал молодым голосом — Ты видел в жизни лишь силу и слабость, это не жизнь, а выживание. Хидринар хотел рассмеяться над подобной чушью но…. У него не получалось, не выходило, может это из-за ран, а может внутри Хидринара что-то щёлкнуло, может тогда, внутри него, был вовсе не взрыв а щелчок. Может, Хидринар жил всё это время зря? «Какая разница насколько я силен, если смерть мне не одолеть?» Хидринар опустил лапы, он встал рядом с Мираредом и посмотрел на утреннее Чешуйчатое Море. И Хидринар никогда не понимал насколько красиво солнце, насколько красиво море, только выскользнув из хватки смерти, только сейчас Бессмертный Ящер все это время неуязвимый для косы костлявой понял, насколько дорога жизнь, и как быстро она может утечь. Они сидели так долго, Хидринар слышал, как сзади ходят люди, занимающиеся починкой стены и замка, но Хидринар не оборачивался, он смотрел на солнце. На прекрасное солнце, такое далёкое, такое прекрасное солнце. —И что дальше будешь делать?— С дружеским тоном спросил бессмертного ящера другой ящер, но в человечьем обличье. —Ни знаю, вернусь на остров. —Ты мог бы остаться здесь.— Предложил Мираред, и Хидринар удивленно посмотрел на него, после всего… —Я не знаю, я проиграл, но я проиграл и даже не грущу, думаю после этой битвы я видел все, думаю мне пора на отдых.— Сказав это Хидринар, почувствовал себя стариком. —Ничего ты не видел, ты не видел даже части, знаешь ли ты об эльфах, о человечестве, о зверолюдах? о десятках других стран у каждой из которой своя культура, своя история полная трагедий и радости, ты ничего не видел, для тебя только все начинается юнец.— Мираред сказал это своим истинным драконьим голосом, который контрастировал с молодой оболочкой. —Ты был бы героем для Драконьей Империи, ты нужен нам, оставайся. —Я не знаю, разве я достоин? После всего что я сделал? —Ты достоин второй жизни, ты будешь проливать кровь, но ты будешь проливать ее для того чтобы наступил вечный мир, кровь не будет твоим смыслом жизни. —Звучит… Неплохо.— Хидринар смотрел на солнце. —Ты станешь Архонтом, как я, ты будешь равен мне, а я буду равен тебе, вместе, и вместе со всеми остальными мы приведем эту страну к величию, и на Имире наступит вечный мир, кровь больше не будет течь в реки и впитываться в землю. Начнётся Эпоха Мира. У нас и остальных Архонтов будет огромный дворец, где хватит места нам всем, Император Текрезим уже придумал план, и он грандиозен, но выполним. Текрезим человек, он не доживет до конца стройки, но при нём положат первые кирпичи. Текрезим станет известен как Текрезим Строитель. А мы с тобой будем Архонты. Хидринар не отвечал, но по улыбке Синего Ящера был понятен ответ. Хидринар погрузился в шум волн, в человеческую речь. «Я все это время жил во тьме».
Чёрный Архонт же в ней родился, и настал черед его истории. Во славу Легиона Чёрной Чешуи и его Чемпионов.
Узревший Смерть Рода
Тело Ларда всё ещё болело после нечестно тяжелых испытаний. Конечности ныли от прошедших нагрузок и испытывали боль при малейшем движении, множественные синяки не прекращали болеть. Шишка на голове не уменьшилась, а даже выросла больше, его плоть была покрыта легкими ранениями, но сам он испытывал искреннюю гордость за себя, он с распростертыми объятиями встречал свою новую жизнь, Лард всегда желал ощутить настоящие эмоции, покрытое излишествами дворянство же всегда сковывало его. Лард даже начинал думать что он давно должен был совершить, что совершил. Молодой легионер только открыл глаза, но уже был рад новой жизни, его изнеженные братцы считают его безумцем, с радостью идущим в клетку, а сами не догадываются что смотрят за ним из-за железных прутьев решетки аристократской жизни. Лард возненавидел приторный вкус вина, которое он постоянно пил, его раздражала бессмысленная болтовня ни о чём, шепчущиеся по углам интриганы, но больше всего он проклинал бесконечные требования, пустой и бесполезный этикет, и нескончаемые правила, каждое — абсурднее предыдущего. —Лард, собери волосы в хвост! Ты что хочешь ходить как оборванец?!— Он изобразил истеричный и вечно визгливый голос матери, а затем посмеялся, поняв, что, скорее всего больше никогда его не услышит, Лард почувствовал на закоулках сознания тонкий огонек сожаления, который он тут же погасил плевком безразличности. Лард медленно, не слишком сильно шевеля усталое тело, поднялся с кровати, тонкое чёрное одеяло смялось, его ноги коснулись прохладного дощатого пола. Лард, сдерживая стоны от болезненных телодвижений, заправил кровать, он осмотрел свою комнату. Молодой легионер впервые видел её, из-за отсутствия освещения комната была погружена в полумрак, но рассмотреть её не составляло труда. Ларда заселили посреди ночи, испытывая неимоверную усталость, он тут же упал в постель и уснул, не тратя время на осмотр своего нового жилища. Жесткая кровать, избавленная от резьбы по дереву, стоящий как тумба деревянный простой сундук с висящим замком внутри которого был вставлен ключ. Сама комната была четыре метра по площади, угрюмая прочная дверь была заперта, и открывалась тем же ключом что и сундук. На этом все. Лард не сдержал улыбки удовольствия, в этих четырех метрах он чувствовал себя свободнее, чем в четырёхэтажном родовом поместье, доверху наполненном излишествами и любителями полизать ботинки его отца. Лард открыл сундук, переоделся, одежда, в которой он уснул, измялась во время наполненного мечтами сна. Чёрная рубашка и удобные брюки того же цвета заменили его пропахшую потом рубаху и штаны, Лард не мог сказать что ему нравился избыток черного цвета, но это все еще было лучше чем тошнотворный набор ярких цветов его одежды из прошлой жизни. Когда он закрывал сундук, молодой легионер удивился, не найдя нигде какой-либо обуви, только тонкие немного просвечивающиеся носки. Лард закрыл сундук с приятным глухим звуком, Лард погладил сундук, как любимого питомца, которого у него никогда не было. —С тобой я буду взаимодействовать довольно часто, деревянный приятель.— Лард хмыкнул, в прошлом его бы тут же поднял на смех один из вездесущих братьев за разговор с сундуком, но эта жизнь была иной. Лард услышал грохот, приближающийся к его двери, и топот множества ног бегущих слева по коридору, потом послышалось множество отборных ругательств, возгласы недоумения, и всё больше открывающихся дверей, Лард быстро подошел к двери и вставил ключ. —Держи его!— Послышался зрелый приказывающий тон. —Чего ждете? Хватайте его!— Раздался уже другой приказ. Лард услышал быстрый бег, удаляющийся от преследователей. «Вор?! А может шпион или диверсант!» — Сама мысль о подобном привела Ларда в тихую ярость. Чья безграничная глупость даровала такую смелость? Лард распахнул дверь, сразу выставляя кулаки, одним из которых он сжимал ключ. На него ошеломительно быстро бежал человек с безумными неспокойными глазами и с широкой улыбкой, его часть лица ниже носа была покрыта множеством шрамов, пока верхняя была полностью чистой и нетронутой. В левой руке он держал кипу бумаг официального оформления обвитых красной лентой. За ним бежали и сильно отставали несколько человек в тех же одеждах что и Лард, но вор был одет также, за исключением белой накидки на плечах. Он попытался слиться с остальными легионерами, но его раскрыли. Лард удивленно раскрыл глаза, важные документы воруют среди дня, а на лице вора искренняя радость! Лард выставил ногу для ложной подножки, и кинул два удара кулаками с разных направлений. Внезапное появление Ларда и его сложная атака определено сбило с толку неудавшегося вора. Вор издал громкий смешок, его тело полностью обвило знакомое Ларду белое пламя, а затем его опрокинула на пол внезапная сила, Лард успел выставить руки и спасти лицо от очередной мелкой ссадины, его тело быстро повернули вверх, над Лардом нависал всё тот же вор с любопытством изучающий его. —Уголь-дой? Не видел тебя раньше, юная кровь!— Тихо хихикая, он принюхался к лицу Ларда, который попытался оттолкнуть его, но вор сжал его руки неимоверной силой, используя лишь одну руку. —Добро пожаловать в Легион Чёрной Чешуи! Мы с тобой горы свернем, уголь-дой.— Сказал он озорным голосом, и безжалостно вцепился зубами в запястье Ларда. Молодой легионер вскрикнул и ударом ноги в живот попытался отбросить любителя кусаться до крови, его тело обвилось белым огнем, и опять удар Ларда коснулся безвредного для него пламени, вор лишь снова тихо засмеялся, театрально поклонился, и собирался продолжить свой побег. Его остановила мощная когтистая лапа, покрытая красной чешуей, высокий мужчина в том же наряде что и вор сомкнул хватку на его шее, он начал задыхаться и дергать ногами, пока не выпустил из руки документы. Высокий человек отпустил вора, и с удовлетворенной улыбкой поднял документы, его красные глаза сверкали умом, чешуя его лапы обернулась кожей, и взял он их уже человеческой рукой, вор злобно и дико зарычал, смотря ему в глаза, пока его всецело игнорировали. —Запомни, уголь, единственный способ поймать Скрисуса, застать его врасплох и причинять ему среднюю боль, он не сможет так исчезать, если испытывает боль, звать Эйван, этот ненормальный — Скрисус.— Представил себя спаситель и того, от кого он спас молодого легионера. —Л-лард — Пораженно и неуверенно представился он — Я думал он вор, но… —Но я всего лишь любитель поводить твою маму в ресторан, сынок!— С иронией проворчал Скрисус в сторону Эйвана. Он сделал вид, что не услышал и продолжил. —Никакой он не вор, просто не в себе, хотя я сомневаюсь, что Скрисус когда-либо был в себе. Эйван пошел по коридору направо, он позвал Ларда идти за ним, молодой легионер сжимал рану на руке и в шоке продолжал лежать, Скрисус всем видом показывая недовольство и сложив руки на груди, встал у левого плеча Эйвана. У Ларда в голове кружился рой вопросов, он не мог понять какой из них стоит задать первым. Он ужаснулся, вспомнив значение слова скрисус, это имя, стало синонимом бессмысленной жестокости Легиона Чёрной Чешуи. Скрисуса — которого зовут Хохочущим из-за его безумного смеха во время битв, боятся даже внутри Легиона —Давайте, братцы угли, пошли с нами, Архонт призывает в Зал Чёрной Крови.— Эйван пропустил остальных легионеров гнавшихся за Скрисусом вперед по коридору, пока помогал подняться Ларду. Все его соседи были примерно одного возраста с Лардом, и заметно отличались от Эйвана и Скрисуса даже походкой. Лард догадался, что эти комнаты были отведены для необстрелянных новобранцев вроде него, в которых ещё не иссякла полностью дворянская кровь. В Эйване, да даже в Скрисусе он видел ветеранов, прошедших сотни битв, во время их уверенного шага их белые накидки колыхались на плечах. Лард стиснул зубы и пощупал укус на запястье. —Ты не обижайся на него, у меня тоже есть шрам, да вообще у многих есть след от укуса Скрисуса.— Эйван подтянул рукав показывая шрам на запястье, Лард тоже посмотрел на свою рану по форме повторяющую шрам Эйвана, из нее обильно текла кровь, казалось, что Ларда укусил злобный волк, но не человек. Лард рассержено посмотрел на Скрисуса, он ехидно улыбался не испытывая угрызений совести. —А зачем?— Лард не выдержал холодного взора Скрисуса и увел взгляд. —Не пытайся найти в действиях Скрисуса смысл, считай это чем-то вроде клейма, по-моему, даже Архонт согласился использовать шрам как знак принадлежности к Легиону. —Так точно, вы все заклеймёны, ты моя сучка — Скрисус ткнул пальцем в грудь Эйвана, у него появилась одна красная чешуйка на лбу — признак раздражения. —Убери руку старый Хохочущий псих.— Эйван раздраженно посмотрел на Скрисуса, он медленно, снисходительно убрал палец. —Хорошо, не буду расстраивать свою сучку.— Эйван взмахнул лапой с длинными когтями, но лишь развеял белое пламя, Скрисус опять избежал наказания. Он стоял впереди Эйвана дико ухмыляясь. Лард непонимающе покачал головой. —В его краже документов тоже нет смысла?— Спросил насмешливо Лард. —Он недавно прогневал Архонта, и захотел выслужиться перед ним, украв у меня их из рук пока я их нес на доклад.— Эйван потряс кипой перед лицом Скрисуса, как куском колбасы у морды свирепого пса. Скрисус скривил рот, его будто схватил приступ. Втроем они продолжали идти, пол коридора был грязным, его давно не подметали и не мыли, на однообразных стенах из гранитных блоков часто виднелись уголки обвитые паутиной, в стенах постоянно встречались двери жилых комнат. Пройдя пару десятков метров, они открыли массивные двери с графитным грубо нарисованным знаком угля на ней. Они покинули Печь — так называлась Казарма Углей, и вышли в основной коридор, важнейший коридор Легионариума. старые легионеры называли этот коридор Прямой Кишкой, из-за его прямой и широкой формы, а также из-за сравнения молодых легионеров постоянно тут обитающих, с веществом, выходящим через Прямую Кишку.
Легионариум — так назывались все помещения Императорского Дворца, отведенные под управление Чёрному Легиону и Акремаксу. Залами Бесчестья же называют Легионариум посторонние не легионеры, это неофициальное название однако вошло в лексикон Легиона и исказилось до бесчестника, как остальные слова вроде: негербовник, серные, чешники, угли и прочие жаргонизмы, не выходящие за пределы Легиона. Остальной Дворец Архонтов итак сильно запутанное, сложное строение, древнее и монолитное, но по сравнению с Легионариумом, остальной дворец был прогулкой по дневному парку. Здесь царила вечная полутень, помещения редко убирались и облагораживались из-за буйных нравов Легионеров не любящих посторонних, коридоры и проходы были сложными и нелогичными. Сам Чёрный Архонт в древние времена боялся предательства, и как можно сильнее запутал коридоры, опасаясь за свою жизнь, теперь, чтобы выправить кривые коридоры, нужно было переделывать весь остальной Дворец Архонтов, построенный над Легионариумом, а эта работа может затянуться на столетия. Лард не задумывался, куда именно они идут. Лард знал что одно из главных правил военной жизни неукоризненно исполнять приказы старших по званию, молодой легионер хотел задать другие вопросы, но из-за боли в запястье, и не отходящей с вчера усталости, они вылетели у него из головы, вместе со следованием за офицерами он пытался их вспомнить. —Что за Зал Чёрной Крови?— Наконец один из вопросов пробился через туман беспамятства —А, это?— На удивление Ларда, ответить ему решил Скрисус.— Наполненное пафосом и бессмысленностью словечко чтоб напугать новичков. Эйван-дой так назвал Зал Собраний, используемый, ты не поверишь, для собраний.— Скрисус прикрыл ладонью покрытые шрамами губы, Эйван под осуждающим взглядом Ларда почесал свои светлые волосы. Эйван решил быстро сменить тему. Его рука обросла чешуей и превратилась в лапу хладнокровного. Лард казалось, забыл про Зал Чёрной Крови, в нём зажглось любопытство. —Такая способность есть только у Гвардейцев Красного Крыла! Но ты не можешь быть гвардейцем… —Я бывший Гвардеец.— Эйван обрадовался, что ему удалось отвлечь молодого легионера, Скрисус беззвучно смеялся. —Но это же невозможно! Кровь Мирареда и пламя Чёрного Архонта несовместимы, я слышал про провинившихся гвардейцев, которых в наказание отправляют в Легион, они легко проходят испытания, тяжело дающиеся обычным людям, но Пламя Акремакса Двуогненного в последнем испытании всегда их сжигает.— Лард быстро тараторил, даже не останавливая поток слов, чтобы вздохнуть, Эйван слегка улыбнулся, Скрисус же удивился оживленному говору новобранца. —Как бы сказать… я, возможно, самый худший гвардеец в истории Империи. Во время моего крещенья произошел случай из-за чего я прошел испытание лишь отчасти.— Взгляд красных глаз Эйвана потускнел, он нырнул в пучины далёких воспоминаний. —Когда мои ровесники уже научились дышать огнем, я лишь научился отращивать чешую, когда они уже летали на своих крыльях, я умел отращивать драконью лапу. Я был разочарованием для всех, надо мной даже не издевались, только жалели, да я даже сейчас не могу зарастить шрам от укуса Скрисуса! Мираред чёрт подери, жалел меня, его жалость выводила меня из себя, будто это моя вина что я недоразвитый. Образно говоря, его кровь коснулась моей щиколотки, а я должен был в ней утонуть.— Эйван разглядывал красную чешую своей руки. Лард впервые видел Скрисуса без насмешливого огонька в глазах. —В один момент мое развитие совсем прекратилось, я решил что, если я провалился в пути Гвардейца, ради которого я родился, то жить мне уже не нужно, я решил попытать счастья под крылом Акремакса, довольно суицидальная мысль, которой я теперь удивляюсь, может кровь Мирареда повредила моему сознанию… —Да нет, ты просто хлюпик маменькин, Эйван-дой.— Скрисус неожиданно для Ларда приобнял его за плечо, молодой легионер зашипел от резкого движения его уставшего тела, Скрисус стукнул кулаком более высокого Эйвана по плечу. Эйван цокнул, но продолжил, увидев заинтересованный огонек в зрачках Ларда. —Я сказал об этом Мирареду, он, не отговаривая меня, разрешил вступление в Легион. Может он не хотел, чтобы я позорил его своим существованием, а может он прислушался к моему желанию. Зная Мирареда, истина где-то посередине. Акремакс удивился, нечасто к нему приходят добровольно, тем более Гвардейцы. Когда они завернули за угол, Лард увидел пятно засохшей крови на стене, Лард решил, что ему это показалось в полумраке коридора. —Прошел испытания я довольно легко, драконья чешуя сильно упрощает их, но ни я, ни Чёрный Архонт не верили что я пройду Единение с Огнем. Обычному человеку в огне простоять нужно шесть часов, я же держался двенадцать, пока Акремакс не почувствовал, что его пламя выжгло кровь Мирареда во мне, я выносил эту вынужденную пытку.— Эйван помрачнел, он нахмурился, его глаза погрузились в тень.— Если бы я был полноценным гвардейцем, то обратился бы в прах. —Как видишь, уголь, он у нас уникальный экземпляр. —И теперь я служу Легиону, уже тридцатый год.— Тени оставили лицо Эйвана, он лучезарно улыбнулся. Бывший гвардеец большим пальцем указал на Скрисуса.— Когда я вступил, Скрисуса уже считали стариком, но на мои вопросы по этому поводу он не отвечает. —Не говори так, будто меня нет рядом! —Тебе стоит спросить его, если увидишь!— Эйван продолжил издеваться. Лард хмыкнул, и решил подыграть, укус на запястье ещё долго будет заживать. —Не знаешь, где он обитает? —У него есть отдельное жилище в Краснолистном Лесу, он может быть там. —Эйван-дой, ты забыл насколько я злопамятный?— Скрисус сказал серьезным тоном, и Лард понял, что если бы он говорил со смехом в голосе, то это был бы повод для беспокойства. Два ветерана мгновенно отреагировали на звуки ударов по плоти, и короткие вскрики боли за дверью с грубо нарисованным символом серы. Через миг Скрисус исчез в белом пламени. Эйван мощным рывком отдалился от Ларда, через несколько секунд бега Лард повернул за угол, там Скрисус держал колено на шее Легионера с синяками на лице, рукой он схватил его за волосы, на лице Скрисуса была садистская улыбка, он был рад поводу для насилия. Эйван прижал к стене другого Легионера и заломил ему руки, кожа на кулаках прижатого к стене была ободрана, он пытался вырваться из хватки бывшего гвардейца. Эйван ещё сильнее прижал его к стене, испытав сильную боль, буян перестал сопротивляться. Эйван захватил буяна одной рукой, другая была занята документами, с которыми Эйван не расставался. —Отпустите, я лишь защищался!— Возражал схваченный Скрисусом легионер. —Сера, мать вашу, вы захотели боли, наказаний?— Прошипел Хохочущий, он быстро поднял скрученного им легионера и прижал его к стене рядом с другим участником драки.— Если вы так хотите господин вам ее устроит!— Скрисус по-змеиному захихикал в ухо схваченному буяну. —Говорите, Георг, Валенс, почему дрались!?— Сказал Эйван, отпустив одного из легионеров, Скрисус убрал руки от другого, подравшиеся легионеры часто дышали, и злобно озирались. —Этот выродок…— Фыркнул Георг, которого придавил коленом Скрисус. —Как ты меня назвал!?— Валенс с ободранными кулаками сделал шаг в сторону и его тут же оттолкнул Эйван, легионер упал на пол от силы толчка. Он пару раз попытался встать, но Эйван каждый раз опрокидывал его обратно, у буяна покраснело все лицо, стали отчетливо видны гематомы. Скрисус тихо смеялся, пока угрожающе посматривал на постепенно успокаивающегося Георга, подравшийся начинал осознавать, кому именно он попал в руки. Ярость на его лице сменилась тихим ужасом, он прокашлялся, сложил ладони домиком, дворянская привычка. Лард узнал в этих движениях изнеженного пай мальчика. Валенс же был не таким смышленым, он не перестал злобно смотреть на Георга. —Ваши благородия Скрисус, Эйван — Хохочущий даже дернулся от такого официального обращения — Валенс, из второй роты, напал на меня, он нанёс мне три удара кулаками по лицу, и один удар ногой по колену, я же отстаивая честь, сопротивлялся.— Лард заметил, что он не уточнил, сколько ударов нанес он сам. Скрисус резким движением схватил его за нос, подобное было более чем необязательным. —Серный, ты видимо забыл, где ты находишься.— Скрисус дернул рукой в печень легионера. Поморщенное лицо Георга, приготовившееся к боли, сменилось на удивленное выражение, когда боль не наступила. Скрисус отпустил нос Георга и вытер свою руку об его воротник. —Ты в Легионе, все кто сюда попадают, оставляют честь, мораль и принципы за порогом. Мы те, кто нападает в спину, и удирает при первом же приказе, и я не виню тебя, мы все тут такие, если все воины станут воплощениями Чести, веселья в войне не останется.— Скрисус привычно улыбнулся, Лард и Эйван нахмурились, Эйвану явно не нравилось такое определение Легиона. Валенс отошел от пыла драки, и понял, кто перед ним находиться. Оба подравшихся легионера не замечали Ларда, их внимания привлекали два Чемпиона. —Замолчи Скрисус, не об этом сейчас, почему начал драку?— Спросил у нападавшего Эйван. Валенс не сразу нашел что сказать, его глотка, будто утонула в вязкой жидкости, через которую слова не прорывались. —Он… он уже два месяца меня провоцирует, по крысиному, так эти дворяне сраные только и могут. —Да что ты знаешь, бастард гнойный, сидел бы со своей семейкой в своей помойке, но ты захотел денежек, и твой дворянский отец, отправил тебя туда, где тебе и место, отродье.— Георг хотел плюнуть в глаз Валенса, но осекся, поймав на себе взор улыбающегося Скрисуса. Эйван раздраженно почесал затылок, Скрисус резко поводил головой, не снимая улыбки, он схватил двух драчунов за воротники, и толкнул их вперед. —Уголь-дой, Эйван-дой, идите в столовую, я отведу серных к Чёрным Труфикаторам, пусть стражники разбираются.— Скрисус, подгоняя Георга и Валенса, растворился в темноте. Эйван и Лард остались одни, они вернулись к большому коридору, по которому изначально шли. —Идём в столовую, но ты говорил что идём в зал собраний.— Спросил недоуменно молодой легионер. —Первым делом завтрак, потом уже собрание, пошли, Скрисус без проблем нас догонит.
Они пошли вперед по широкому коридору, здесь было множество легионеров, они ходили группами, шептались, бросали взгляды по сторонам, все до одного нервные и подозрительные. Лард усмехнулся, дворянские привычки плести интриги не покинули их. Очень многие рассматривали Ларда, которого раньше они не видели, и сразу убирали взгляд, когда в ответ на них смотрел Эйван. Новая кровь всегда ценилась среди группировок Легиона, но, видимо в этот раз Эйван добрался до новичка раньше остальных. На стенах коридора висели картины с гнетущим содержанием: отчаянно кричащий человек, падающий в чёрную бездну, маленькая безликая девочка, имеющая костлявую и высокую тень с горящими глазами. Лард перестал рассматривать картины, об странных произведениях искусства рядом с местом, где он проведет всю оставшуюся жизнь, его не предупреждали, во всём остальном дворце висят красивые пейзажи и портреты, статуи изображают великих, фрески сияют красотой. Здесь же было лишь отчаяние. Может Акремакс добивался именно этого? —Странный коридор, люди злобные, картины эти ещё… —Ха, люди у нас все такие, картины же… какой-то нездоровый художник договорился с Архонтом, иногда они появляются в некоторых местах, когда никто не видит, они все от одного автора, но кто это, знает только Архонт. Некоторые настолько жуткие что Акремакс сжаливается над нами и сжигает их. —Чертовщина… Коридор тянулся далеко вперед, Лард решил продолжать отвлекать себя от тревожащих картин разговором. —Почему я уголь, те подравшиеся серные, и почему его благородие Скрисус добавляет «дой» к именам?— Эйван улыбнулся, остальные легионеры с их темными выражениями лица будто сгинули как тени вокруг факела. —Угли — самые молодые легионеры, которых только вынули из огненного испытания Акремакса.— Из-за выражения лица, казалось, Эйван проводил какую-то лекцию внимательно слушающим студентам. —Сера же, бойцы постарше. У тех, кто постарше запах пота походит на запах серы, один из побочных эффектов из-за долгого единения с огнем Акремакса.— Лард подавил желание принюхаться к своему телу, он сделает это, когда никто не будет видеть. —А насчет «дой», я без понятия, какое-то обращение из Реандоса, что-то вроде «мужик» или «человек». Скрисус недавно начал использовать его, скорее всего, забудет его через пару недель. Лард посмотрел на свои ноги, его носки покрылись грязью и пылью, молодой легионер поглядел на соратников, у всех были туфли с тупыми носами. У Эйвана обувь была более красивой, из чёрной драконьей кожи, имела белые стяжки. —Мне не выдали обувь, это опять какая-то традиция?— Эйван посмотрел на испачканные носки Ларда, кивнув головой, он объяснил Ларду. —Испытание грязью. Угли должны сделать первые шаги по Легионариуму без обуви, чтобы ощутить его энергию, соединится с его деревянным полом.— Лард скептически вскинул бровь. —Ты говоришь будто культист, а жертвоприношение носками тоже нужно? —Обязательно, носить такие носки два раза как минимум опасно для здоровья, сожги их потом. Скоро тебе выдадут обувь, клянусь своей чешуей.— Заверил Эйван. Он посмотрел на документы в руке, проверяя все ли на месте. Они повернули и подошли к большой двери с символом черепа раскалываемого большим деревянным черпаком, около двери толпилось множество легионеров, большинство из них заходило внутрь. Столовая и кухня находились за этой дверью, был ли череп приятным для аппетита элементом? Спорно. —Единственное место, где легионер счастлив — это место где он ест.
Этот зал имел хоть какое-то освещение, через высокие и широкие окна изливался ласковый свет, проникающий в каждый кирпич столовой. Ларду стало легче дышать, вся столовая с высокими потолками и множеством деревянных квадратных столов была хорошо освещена естественным светом. Столовая была наполнена разговорами, тихим смехом, люди сидели открыто и непринужденно, не было видно малейшего следа злобы, которую видел молодой легионер раньше. Ларда также удивила еда, она была разнообразной, выглядела съедобной, легионеры ели супы, картофель в разном виде с котлетами и сосисками, некоторые ели оранжевый плов. Ларду показалось что через коридор тьмы, наполненный ужасными картинами, он проник в царство света, любой не легионер не увидел бы разницы, но Лард уже начинал чувствовать себя частью этой системы, он был лишь винтиком, но, самым гордым винтиком в этой машине. У столов стояло по шесть простых стульев, многие столы были сдвинуты рядом, это были места еды для различных групп. Лард увидел табличку со стилизованной надписью «ЧЧЧ» на одном из таких скоплений столов. За одним из других таких скоплений сидели люди преступного вида, с множеством шрамов, старых уже стёршихся татуировок и с хитростью в глазах, у них на столе была табличка в виде гербового щита со знаком вопроса. При их виде Эйван что-то проворчал под нос, Лард услышал лишь… —Негербовники.— В его голосе читалась чистая ненависть. Лард не захотел тревожить Эйвана, он промолчал. Они прошли меж столов, те, кого Эйван назвал негербовниками, не сводили с него глаз прекратив общаться, он отвечал им тем же, люди преступной наружности сдались первыми, уведя взгляд и продолжив разговор меж собой. Лард и Эйван подошли к широкой кухонной стойке, занимающей значительную часть северной стены, за стойкой работал человек с седыми волосами, левый его глаз был скрыт за белой повязкой, большим черпаком он помешивал огромную кастрюлю с супом, в зубах он держал изогнутую трубку от кальяна, установленного на все той же стойке. Сама кухня была скрыта большой тонкой занавеской с рисунком какого-то лугового пейзажа, Лард удивился подобной скрытности. За занавеской слышалась непрекращающаяся работа. Старый повар посмотрел на Эйвана подошедшего к нему первым. —Братства тебе, Черпак, мне как обычно. Старый повар кивнул головой, постучал трубкой от кальяна по колокольчику на стене, на его зов из-за занавески показалась женщина среднего возраста с суровым выражением лица и короткой прической. Она узнала Эйвана, удалилась на минуту, принеся с собой большой поднос с четырьмя блюдами на нём. Эйван взял еду одной рукой, другой держа документы, он кивнул Ларду, приглашая ему взять себе поесть. Лард пропустил Эйвана, Черпак беспристрастно смотрел на подошедшего к стойке юного легионера. —Пюре с котлетами, пожалуйста.— Черпак кивнул на уже приготовленные блюда, выложенные на стойке, Лард услышал тихий беззлобный смех Эйвана и кого-то ещё. Лард взял блюдо, которое попросил. —А у вас есть чай?— Черпак перестал курить, его глаза перестали быть туманными, его взор мгновенно разогнал дым, через рот, попавший ему в разум. —Уголь. Ты знаешь, как делают чай?— Лард хотел ответить, но Черпак прервал его. —Ближайшее место отсюда, где способен вырасти чай — остров Лютяй или Лючай, там подходящие по качеству крохотные листья собираются вручную сотнями невольников по три пуда в день, весь этот чай позже: вялят, сушат, скручивают, режут, сортируют по размеру, упаковывают, а потом везут на кораблях по морям полными бедствиями и чудовищами. Скажи мне — ты заслуживаешь чай? —Я заслужил такой прекрасный доклад о ценности этого напитка.— Лард попытался отшутиться, повар усмехнулся, трубка от кальяна снова легла ему в рот. —Есть молоко, холодное. Лард ушел от повара с тарелкой пюре и стаканом молока. Повар достал Ларду из-за занавески туфли как у остальных легионеров, Лард мог только удивляться этому. Он увидел Эйвана сидящего за столом с табличкой «ЧЧЧ». Лард решил сесть к нему. Эйван пододвинул стул, но по его лицу было видно что он удивлен, как и удивлены были остальные завтракающие легионеры, те, кого Эйван назвал негербовниками оставались невозмутимыми. —Садись уголь, мы в Легионе должны быть равны.— Эйван будто повторил заученную мантру. Бывший гвардеец продолжил трапезу, Лард не был удивлен огромным аппетитом, вызванным драконьей кровью. Бывший гвардеец и сейчас не отпускал документы, едя одной рукой, хотя Скрисуса не было нигде видно. Молодой легионер захотел отвлечь себя от неловкой ситуации за стойкой ещё одним вопросом. —Кто такие Чёрные Труфикаторы?— Лард почувствовал дыхание у левого уха, он резко развернулся, на него смотрел с безумной ухмылкой Скрисус, который был слишком близко к лицу Ларда, их носы практически соприкасались. —Не лезь целоваться, уголь, соблюдай субординацию!— Лард отодвинулся от внезапно появившегося уливающегося смехом Скрисуса. Он держал пару бутылок алкоголя и чашу с печеньями. Со стуком он поставил свою ношу, ему и еда давалась странно, он макал сливочное печенье в стакан коньяка смешанного с виски, самое страшное что ему это нравилось. Лард заметил, как все взгляды убрались от их стола, никто не хотел привлекать внимание Хохочущего. —Ты не поверишь уголь, это труфикаторы, у которых чёрные доспехи, неожиданно, правда?— Скрисус не переставал смеяться. —Чёрные Труфикаторы — внутренняя полиция, их все презирают за то что они не выходят из своего участка и зато что у них множество доносчиков по всему легиону, они работают ради галочки, просто выносят наказания провинившимся, тех же, кто нарушают законы и устав, задерживают другие легионеры. Бесполезные эти Труфикаторы, Федликсу стоит обратить на них внимание. —Здравия вам, чемпионы.— Раздался рычащий голос, к их столу подошел необычный человек, у него были длинные чёрные бакенбарды, срастающиеся с волосами, миндалевидные зрачки его глаз внимательно разглядывали незнакомца. —Братство тебе, Тервин.— Натянуто поприветствовал его Эйван. —Тервин-дой.— Скрисус качнул головой вбок, неясный жест. Тервин был высоким, немного ниже Эйвана, но коренастее, его рельефные грудные мышцы были видны через раскрытый ворот рубашки, которая обтягивала его мускулы. Тервин так показывал силу своего тела, он мог бы легко получить рубашку больше размером и застегнуть воротник. На плечах у него лежала та же белая накидка что и у Скрисуса с Эйваном, на шее он носил цепочку из черного металла, остальной амулет был скрыт за рубашкой. Тервин подошел к Ларду, нагнулся, опираясь на его стул, и посмотрел ему прямо в глаза, Лард почувствовал неприятный запах изо рта, запах сырого мяса. —Молодая кровь — смелая кровь. У нас всегда было достаточно крови, но смелости… маловато. Лард не повел бровью, невозмутимо, он продолжил есть. Тервин усмехнулся, то ли раздраженно, то ли одобрительно. —Что с вами забыл уголь? Этот стол для Чемпионов.— Обратился он уже к остальным завтракающим, указывая на табличку с надписью «ЧЧЧ». —Чемпионы — неофициальное звание, это просто очередной легионовский термин.— Эйван говорил с явным вызовом.— За этот стол может сесть любой — кому хватит мужества. —Или наглости. Чемпионы Чёрной Чешуи — так зовутся лучшие из нас: ты, я, Скрисус, Лайя и Валья и другие немногие — ветераны закаленные болью проигранных и выигранных битв и двойным пламенем Архонта, это важный элемент наших традиций, и сейчас ты попираешь его, ящер.— Тервин сделал шаг в сторону Эйвана, Лард заметил, как Скрисус неестественно дернулся вперед и вернулся на место. —Некоторым традициям — стоит остаться в прошлом, Легион ослабел из-за раздробленности на мелкие фракции, мы должны стать Едиными, стать братьями.— Тервин по волчьи зарычал, наступая на выставившего кулаки Эйвана. Перед ними из воздуха заискрилось огненное белое облако, из которого вышел Скрисус с алебардой в руке. —Давайте разойдетесь не так как в прошлый раз.— Скрисус улыбнулся, эту улыбку нельзя было назвать обезоруживающей, но Тервин отошел от Эйвана, оскалив длинные клыки, достающие до его верхней губы. —Я не собираюсь связываться с тобой — Хохочущий Безумец. —Для тебя же лучше, Тервин-дой~. — Мурлыкнул он. Тервин ещё раз зарычал, он ушел за стол к негербовникам, они молчаливо его встретили, один из них поспешно освободил место для Тервина. Скрисус снова исчез среди пламени. Хохочущий продолжил есть печенья с алкоголем сидя рядом с Лардом. —Сукин сын.— Сказал Эйван, проглатывая целиком котлету. —Так ведь буквально!— Скрисус засмеявшись, похлопал по плечу Ларда, захрипевшего от нагрузки на его усталое тело. —У него мать собака?— Лард удивился нежности поедаемого им пюре. —Оборотень он.— Лард подавился, услышав ответ бывшего гвардейца, Скрисус своевременно хлопнул его по спине, когда он начал задыхаться, Лард на резком выдохе поблагодарил его. —Не может быть! Как он может здесь находится? Оборотни они же… безжалостные недолюди.— Закончил шёпотом Лард. —Да, и этот не исключение, по полнолуниям его запирают в темницу с самыми крепкими стенами и дверью. В бою от него пользы много, во время одного из своих выходных он порвал на лоскуты племя козлолюдов, всех до единого.— Лард не до конца понимал, как относиться к Скрисусу, но он точно понимал, что ничего доброго с Тервином у него не будет. —Все зверолюды отвратительные мутанты недостойные жить. Козлы, стоящие на двух ногах не могли быть задуманы природой, как и говорящие кошки. Это противоестественно.— Эйван удивился открытой ненависти новичка.— Оборотни ещё хуже, скрывают за человеческой кожей свою звериную кровожадность. —Пока что он не терял контроль над своей звериной натурой на службе, но это вопрос времени. Надеюсь, Акремакс лично испепелит этого пса…— Поддержал бывший гвардеец. Ларду было очевидна открытая вражда Тервина и Эйвана. У их соперничества было множество причин. —Он лидер негербовников, самое отборное отребье всего легиона.— Каждое слово Эйвана про Тервина выдавало неприязнь. Скрисус оставался нейтрален, молодому легионеру нравилось его отношение, ведь Ларду не была до конца известна позиция Эйвана на счёт вещей в Легионе. —Странное название — Негербовники. —У всех дворян есть герб, эти же не дворяне. Солдаты регулярной армии и гербов у них нет — они ублюдки нарушившие военный закон, дезертиры, убийцы своих сослуживцев.— Эйван закончил завтрак, он сложил посуду на поднос. —Попасть в легион, будучи дворянином, дело плевое. Я знаю многих легионеров, которых сюда заслали из-за пустяка. Но чтобы тебя сюда отправили, если ты боец регулярной армии.— Сжав губы, он покачал головой.— Надо пасть на самое дно. Я не буду портить тебе аппетит, рассказывая об этих мерзостях. Скажу, что от негербовников стоит держаться подальше, они все хладнокровны и коварны. Их мало, но организованны и опытны, они друзья только самим себе. —Тервин вырезал одну Клефорскую деревню, когда он был не в себя из-за полнолуния. В наказание за преступление во время мирного времени, его отправили к господину Архонту.— Скрисус не желал смилостивиться над завтракающим Лардом.— Весь лес был украшен кишками, на толстые ветки были нанизаны крестьянские головы, он свалил остальные тела в свою берлогу и спал там, и жрал их плоть и пил их кровь. Его нашли по отвратительному запаху гнили. —Акремакс дал волю своему воображению и придумал самые невозможные и непреодолимые пытки для этого пса. Коридор, из стен которого вырывается жидкая сталь Бессмертного Архонта. Огромный бассейн, наполненный доверху рыбами-костогрызами. Три дня и три ночи в железной деве с раскаленными шипами. Тервин не должен был выжить, он не должен был остаться в здравом уме.— Скрисус выдержал паузу. —Но сукин сын оказался крепче.— Скрисус улыбнулся, закончив свой рассказ.
После того Скрисус Лард и Эйван закончили завтрак, Лард почувствовал себя лучше, кости уже не так ныли. Они вышли из столовой, направляясь в Зал Собраний вместе с остальными легионерами, их неровная толпа без каких-либо приказов превратилась в прямой строй, это был коллективный инстинкт каждого легионера — бояться гнева Акремакса. Чёрный Архонт не любит сутолоку, любой легионер должен был запомнить, что ненавидит его господин, если не хочет узнать пределы фантазии Акремакса. Уйдя из столовой Лард, вновь погрузился в полумрак Легионариума, со всех сторон он видел злобные, хитрые лица. Лард потерял белые накидки Скрисуса и Эйвана среди чёрных одежд легионеров, они ушли вперед строя, они были Чемпионами Чёрной Чешуи. Величайшими воинами Легиона. Лард был винтиком, мелким, легко заменимым, незначительным. Значило ли это что Лард бесполезен, не нужен? Нет. Он должен был доказать почему, вбить это в мозг своего отца, братьев, матери. Порадовать Келина. Ларду уже была безразлична его семья, показать им истинного себя он хотел из-за самолюбия, он не собирался скрывать это от себя или кого-либо ещё. Зал Собраний был самым типичным театральным помещением, большая деревянная сцена впереди огромного множества каменных скамей окружающих сцену полукругом. Из стен выступали обособленные ложи-балконы, под ними были двери, ведущие к этому месту, предназначенному для легионеров высоких званий. Ложи выглядели серо и уныло, единственное удобство там это мягкие кресса из чёрной кожи. Лард решил что и офицеры Легионы не купаются в роскоши. Молодой легионер не был удивлен отсутствием украшений, голые стены были лишены тех жутких картин из коридора, молодой легионер был рад хотя бы этому. Он хотел сесть на первую попавшуюся скамью, но из толпы его выхватила сильная рука. —Уголь, твоя история мне интересна.— Этот голос был незнаком Ларду, он витал на закоулках его памяти, слишком далеких закоулков. Лард не успел ответить, как его завела в дверь ложи фигура в белом плаще, укрывавшем все тело, войдя в дверь, они быстро поднялись по лестнице и встали за спинами Скрисуса и Эйвана. Скрисус удивленно улыбнулся, резким движением он обнял Ларда, будто не видел его несколько лет. Лард сдержал стон боли, его спас придавший сил завтрак. Легионеры уже заняли все места на сцене, до начало собрания оставалось немного. —Господа, прошу, о себе я объясню углю лично, но позже, после собрания.— Мужчина в плаще поклонился и сбежал по лестнице вниз, Лард погнался за ним, внизу уже стоял Скрисус закрывавший дверь на ключ. —Вернись на место уголь-дой, если ты побежишь за ним пропустишь собрание, пропускать собрание — нарушать волю господина. —Кто это был?— Лард был раздражен логичностью Скрисуса. —Ты задал сегодня слишком много вопросов, уголь-дой, передохни, а то мозг закипит. Он расскажет позже.— Скрисус хихикнув, ловко проскользнул мимо Ларда. Молодому легионеру ничего не оставалось. Он вернулся к ложе, Эйван явно был удивлен, он смотрел на Скрисуса непонимающим взглядом. Внезапное появление знакомого ему человека опешило его. Скрисус в свою очередь был расслаблен и спокоен. Собрание началось. На сцену вышла женщина в чёрной мантии и мужчина в чёрных тяжелых доспехах, их лица были странны, они были словно поражены приступом, правая половина лица женщины и левая мужчины были одинаково парализованы, а остальные половины имели здоровый вид. Лард не мог рассмотреть их лучше. —Близнецы. Лайя и Валь, из-за магической неудачи они такие.— Пояснил Скрисус. —Они маги? —И опять вопросы, уголек.— Скрисус скривился, он не хотел сказать именно «уголек». —Только Лайя, её брат хорошо владеет цепом. И да, маги у нас тоже есть, их крайне мало, большинство магов в мире платят за свою магию здоровьем своего тела, немногие достаточно сильны, чтобы пройти испытания. Лайя ещё предводитель Тёмных Факелоносцев, куда входят все маги. Ещё одна фракция.— Эйвану очень не нравилось многообразие и разделение Легиона. Лард же был поражен активной внутренней жизнью этого Архонства. К близнецам вышел человек в черно-белых одеждах, его ромбовидные зрачки Лард мог увидеть за милю. Он никогда не видел Акремакса в человеческом обличье, Акремакс во время испытаний всегда был в своей истинной форме, но сейчас вся его сущность являла не человека, даже слепой бы понял кто перед ним. Близнецы поклонились ему, весь остальной зал встал, Чемпионы тоже поднялись. —АКРЕМАКС.— Раздался одиночный вскрик. Акремакс качнул головой, все одновременно сели, он знал, что могло быть лучше, но у него было слишком хорошее настроение для наказания провинившихся легионеров. —Ак — значит Узревший, Рем — значит Смерть, Акс — значит Род.— Лард услышал, как шептал эти слова Эйван, эти слова были из высшего языка Империи — драконьего. —Воины, сегодняшнее собрание не слишком важно.— Начал Чёрный Архонт властным голосом, он разносился на весь зал больших размеров, Лард рефлекторно встал ровнее и положил руки по бокам. —Тебе все равно дали бы несколько кнутов, если бы пропустил.— Прошептал Скрисус Ларду. Акремакс прекратил говорить, разъяренно посмотрев на нарушившего тишину Скрисуса. Скрисус испуганно подпрыгнул, Акремакс казалось, проткнул своим взором его душу. Скрисус перестал улыбаться и что-то прошептал тихим молящим писком, Акремакс раздраженно дернул головой, Скрисус облегченно вздохнул. Эйван с огромным трудом себя сдерживался от смеха, ему достанется ещё больше, если он засмеется, смеяться последним тогда будет Хохочущий. —Сегодня мы приветствуем новых членов легиона, они показали свою силу и стойкость, преодолели все мои испытания, пусть Лайя же представит их.— Акремакс дал путь женщине в мантии, она начала жестикулировать и шептать магические ключевые слова. Лард почувствовал, как вся его суть утончается до тонкого волоса, воздух вокруг него запылал, затек как вода, стал тверже камня. Сознание Ларда очистилось от ненужного разума и тела, летя в своем чистом виде по невообразимому пространству. Вокруг были фантасмагорические сущности, неописуемые фигуры антигеометрии, цвета недоступные человеческим глазам, холод, жгущий как солнце, жар от которого стынет кровь в жилах. А потом, всё кончилось. Это было странным, уже забытым сном. Лард стоял на сцене вместе с другими удивленными легионерами, их было около двух десятков, каждый был молод, каждый ещё имел в глазах детский огонек, некоторые не избавились от небольшого жирка. У кого-то остались шрамы после испытаний. Акремакс смотрел на них, выжидая чего-то, никто из молодых легионеров не мог понять чего именно. Лард вышел вперед, он учился и готовился к своему вступлению в легион. —Мы — молодая кровь, неважно как мы пришли сюда, важно что мы пришли искупить себя, очистить себя от преступлений прошлой жизни, принести пользу своей стране обагрив клинки кровью его врагов. Клянемся жить войной, и не слаживать оружия до самой смерти!— Лард не запнулся на едином слове, его голос был слышен по всему залу. —Мы Легион — Мы Кулак Империи! Лард ушел обратно в строй, его сердце бешено билось, тело и лицо онемело, от него сейчас нельзя было добиться и слова. Но не из-за людей, смотрящих за ним, за ним смотрел Акремакс. И он одобрительно качнул головой, улыбнувшись. Его лицо тут же изменилось, он прошел по всему ряду. —Вам бы, изнеженные хорошей жизнью черви, тоже не помешало бы выучить литературу.— Лард узнал привычного Акремакса. —Простите господин, я не думал, что доживу до конца.— Пошутил юноша с красивым лицом и длинными волосами. Он засмеялся вместе с остальным строем, Лард молчал. Акремакс подошел к нему, тепло улыбнувшись. —Шутник, смешной шутник, смеется весь строй, а может посмеется весь зал?— Акремакс развернулся на остальных легионеров, все сидели с каменными лицами. У пошутившего улыбка начала сходить с лица. Она сошла вместе с несколькими зубами, после нечеловеческой пощечины, юноша упал на сцену, держась за рот, зубы заскакали по сцене. —Клоунам тут не место. Но ты уже здесь, значит, придется вывести из тебя этого клоуна. Лайя?— Попросил Акремакс. Все легионеры вернулись на свои места, они появились из тёмных искр образующих белые круги. Шутника и Ларда не было на местах. —Теперь другие вопросы…
Лард чувствовал себя покрытым какой-то слизью, он не мог говорить, тело не слушалось, зрение было затуманенным. Он понимал только, что он висел на воздухе. Он лежал на большой не горящей люстре, она легко выдерживала его вес и продолжала бесцельно висеть. Ларду хотелось закричать, позвать снять его отсюда, но рот не открывался, из него выходило лишь нечленораздельное мычание, ему не удавалось повернуть шеей, чтобы осмотреться. Его тело целиком парализовало. Лард пытался понять как он мог тут оказаться, в голове у него родился единственный вариант. Магическая ошибка, явление частое, самые величайшие маги жившие на Плэйнфиле ошибались, Лайя совершила ошибку, сказала не то слово, сделала не тот жест. Её оплошность послужила причиной паралича Ларда, молодой легионер проклял её в мыслях. Он висел так несколько часов. Пока снизу он не услышал звук открывающихся шагов, оттуда донеслись шаги двоих, быстрые и активные и усталые и заторможенные. Потом Лард услышал хрипящий голос Акремакса. —Скрисус, я начал забывать свое прошлое. Вновь.— Лард хотел замычать, острый слух Акремакса определено услышит его, но Лард молчал. Что-то ему подсказывало, ему нельзя сейчас говорить. —Вы хотите, чтобы я его вам напомнил?!— Скрисус изливался нетерпением, Лард мог по звуку понять какая широкая сейчас улыбка у Хохочущего легионера. —Кончай со своими тупыми вопросами, я невозможно устал.— Акремакс упал в кресло, Скрисус продолжил стоять. Лард понял что не зря промолчал, сейчас ему откроется одна из тайн Империи, он узнает откуда явился Чёрный Архонт. Это было обычным утром драконьей пары, у неё была белая чешуя, она была грациознее любой кошке, он был чёрным и от его удара раскалывались валуны. Они нашли себе хорошую пещеру в скале, сухую, уединённую, до леса полного пропитания было несколько взмахов крыльев, они охотились, нежились на тёплом камне, любили друг друга. В гнезде внутри пещеры появилось одно яйцо, они окружили его нескончаемой лаской, их сердца были наполнены счастьем, любовью, они по-настоящему жили. Пока не пришли люди.
Узревший Смерть Рода. Часть Вторая
Утро лагеря начиналось также как и всегда. Громкие ругательства и звон обмундирования сильно нарушали привычную песню леса. Лагерь бурых цветов стоял особняком посреди зеленого леса, нарушители природного покоя не стеснялись вести себя как дома. Мелкие обитатели реки, протекающей вблизи лагеря, уплыли вверх по течению, напугавшись незваных соседей. Лес вступал в холодные объятья осени, воздух похолодел, дожди поливали землю чаще, у немногих деревьев побурели листья, а самые теплолюбивые птицы мигрировали в более теплые края. Олени, медведи, и другие крупные животные покидали этот лес, но не из-за смены сезонов, они бы пережили осень и зиму, как и всегда, причиной их ухода стало появление ужасного высшего хищника, с чёрной чешуей и со злобой на сердце. Само его присутствие нарушало тонкий баланс природы. Лагерь состоял из нескольких десятков палаток из грязной коричневой ткани, побуревшей от постоянного использования, они хорошо защищали от ветра, а во время холодов эти бандиты переживали зиму в южных землях Империи. Утро уже прошло, и наступил пасмурный день, солнце укрылось за хмурыми тучами, новый день погони и побегов, этот лагерь не простоит больше двух суток, оставаться на месте нельзя, нарушители уйдут и все встанет на свои места. Банда полностью состояла из людей, большинство из них Регулы — эта раса людей самая многочисленная, они средние ростом, их волосы коричневых тонов, силой они уступают снежным Кифрезам или лесным Гринфорцам, но у них есть авантюризм в крови и амбиции в головах. Регулы, Геннары и Фьярры, всегда были основными народами древнего Вайкрита. Бандиты усердно готовились к предстоящему, по всему лагерю не утихала звонкая работа кузнецов, там, куда их жилистые руки не доходили, бандиты справлялись сами. Наточить топор или подшить стеганку ума много не требовало. Этот день должен был принести им много желанного золота, еды, оружия, новобранцев, многие нетерпеливо чесались, скорее от антисанитарии, чем от нетерпения, нынешние времена не были самыми лучшими для банды, бойцов остро не хватало, Император продолжал сосредотачивать войска во внутренних землях, Империя бросала всё на поимку банды. Банда Черной Чешуи подвергает нападениям земли Драконьей Империи уже больше двух лет, они нападают на караваны, патрули, даже на крепости и замки, но никогда не трогают деревни или города. По слухам, их подрывную деятельность начал Клефор, пожелавший создать паразита изнутри главного врага, Банда Черной Чешуи отлично справлялась со своей задачей, если это было правдой, своими набегами и атаками они наносили огромный ущерб Вайкриту, с каждым днем свободы и жизни Банды, Император становился всё злее. За два года, эти бандиты стали самыми разыскиваемыми преступниками Империи, даже с помощью Гвардии и Авангарда, многотысячной Имперской Армии не удается схватить банду, состоящую в лучшие времена из полутысячи человек. Причиной этой неуловимости стал Главарь разбойников по кличке Черно-белый и его необычные способности. Имперской Армии и остальным воинам Вайкрита приходилось сдерживать силу, они во что бы то не стало, желали взять его живым. Под низким навесом меж деревьев готовили Крайков, навешивали на них легкую броню. Крайки — двуногие дрейки высотой до двух с половиной метров, когти их лап длинной с медвежьи, а силы хватит, чтобы пробить шкуру грифона, цвета их чешуи в основном кроваво-красные, их головы походят на головы быков, но с острыми как у волка зубами. Банда Чёрной Чешуи не имела лошадей, лошади боялись драконов, на территории Вайкрита большинство животных заменяется на дрейков, лишенных боязни ужасных ящеров. Продовольствие хранилось на широком обозе, запряженном двумя Булрайками, это самые старшие и матерые из Крайков, их мощные тела с легкостью тащили обоз кормящий сотню ненасытных разбойников, их морды обладали широкими шрамами, полученными за долгую жизнь, через полузакрытые тяжелые веки они устало глядели на проходящих мимо людей. Эти животные ужи отжили свое, их срок жизни подходил к концу, но в случае опасности, Булрайки словно молодеют, и становятся такими же буйными и горячими как юные Крайки. Скрисус подошел к обозу, мощным прыжком он залез внутрь, Булрайки не успели уныло замычать, как он спрыгнул обратно, держа в руках большое, ярко-красное яблоко. С наслаждением он впился в сочную мякоть, сок полился у него по губам, он расслабленно хмыкнул. На плече он держал свою алебарду, с танцующей походкой он шёл меж палаток. В пять укусов от яблока ничего не осталось. Он взял алебарду в обе руки, одной он ухватился за середину, как за талию, другой почти за самое лезвие как за шею и закружился с ней в легком танце похожем на дворянский вальс диковинный в этом месте. Скрисус не обращал внимания на удивленные взгляды бандитов, иногда проходящим мимо приходилось сторониться, чтобы не быть задетыми лезвием этого оружия. Алебарда часто оставляла порезы на палатках, в голове Скрисуса звуки разрезаемой ткани походили на девичий смех, он отвечал на него своим хриплым хохотом, своим излюбленным хохотом который и дал ему это прозвище. Один из разбойников, с косматой головой и со щелью в зубах непонимающе подошел к все ещё танцующему Скрисусу, когда головорез сделал шаг, на его щеке появился широкий порез, алебарда пронзительно взвизгнула, Скрисус прекратил свой танец, его дама кричала, бандит отскочил, нечленораздельно зарычав, он достал из ножен прямой меч. —Проклятый сумасшедший, твоей матери нужно было раздавить твою больную голову!— Бандит взмахнул мечом, Скрисус отклонил атаку древком алебарды, мгновенным движением, он круто вывернул ладонь напавшего бандита вверх, шагом назад он встал ему за спину, подняв ногу над своей головой, Скрисус обрушил напавшего на землю, его лицо погрузилось в грязь, разбойник коротко вздохнул. —Да, танцевать с оружием действительно странная затея, ладно дружище, спасибо за прояснение, увидимся, у нас сегодня еще набег.— Он размял шею, издав нервирующий хруст.— Где же господин… Разбойник поднялся с земли, в рану на его лице попала земля, он плюнул себе под ноги и потер порез, будто это могло чем-то помочь. —Смотри не издохни от земли хе-хе.— К нему подошел другой мародер, он помог сообщнику встать. —Чтоб он помер, почему начальник терпит этого ненормального!— Разбойник разъяренно пнул камень под ногой, отлетевший вглубь леса. —Скрисус то? Не друг, он тут дольше нас, он нас и переживет. —Когда-нибудь он доиграется… —Мы все уже доигрались, недолго нам осталось…
Члены Банды Черной чешуи продолжали готовиться, кузнецы закончили свою работу, они взялись за оружие, им тоже приходилось махать мечом, они все до единого должны лить кровь, свою и чужую, если хотят выжить. Банда истекала кровью, в последние месяца они несли тяжелые потери, всё меньше людей присоединялось к ним, работала Имперская пропаганда провозгласившая Банду Чёрной Чешуи полностью уничтоженной, такими темпами, в банде не останется способных грабить и убивать. В самые лучшие времена — в начале первого года, их отряд насчитывал почти пятьсот жаждущих боя головорезов, у них было множество кузнецов, поставщиков, лекарей, Крайков и Булрайков, они имели хорошо спрятанное укрепление в глубине Дирвудского леса, куда не осмеливались сунуться даже военные патрули, они чувствовали себя там в безопасности, благодаря старания Главаря. Всё пошло под откос, когда на них обратила внимание Гвардия Красного Крыла. Вместе со своими лучшими гвардейцами, ненавистный Мираред с тяжелыми потерями пробился через Дирвудский Лес населенный ужаснейшими тварями, Красный Архонт безжалостно сжег базу Банды, и большую часть живой силы Банды. Чёрно-белый успел скрыться вместе с жалкой горсткой выживших подчиненных, использовав хитрость он обманул Мирареда, но вечным напоминание об этой встрече стал большой ожог на его шее, остатки Банды доживают свои дни, нападая на мелкие караваны, довольствуясь ими как объедками. Как Мираред отыскал расположение укрепления банды, оставалось тайной. Бандиты понимали свое бедственное положение, многие из них были старожилами кривой бандитской дорожки, опыт разбойного дела не мог оставить их обманутыми об их печальных делах, но никто не дезертировал, боевой дух Банды Чёрной Чешуи был одной из причин былого успеха, сейчас же он поддерживался страхом перед Черно-белым. У давно потухшего костра сидела пятерка разбойников, их окружали палатки, над костром приятно пах котелок с супом. Один из разбойников держал в ногах бадью наполненную водой, набрав в руки воды, он поливал свою голову, старательно пытаясь её отмыть, другой бандит ел суп из деревянной миски, громко причмокивая. —Расшвыркался! Кончай уже, скоро набег, а он жрет!— Ворчал третий член банды, натягивая тетиву на лук. —Отвали, я проспал утро, не успел позавтракать. —Зато в аду успеешь поужинать!— Смеясь, сказал умывающийся бандит. —Смотри не обмочись со смеху. —Да заткнитесь вы трое, я слушаю!— Вмешался до этого молчавший мародер, на голове у него был шлем с металлическим наносником. —Чё ты слушаешь?— Одновременно спросили четверо бандитов, они удивленно оглянусь на друг друга. —Взмахи крыльев. За спиной все еще завтракающего бандита появился Скрисус с широкой ухмылкой, взмахом ноги, он отправил миску точно в котелок, плюхнувшись, она, расплескала несколько капель супа по земле. —Ой, да ладно тебе! Хохочущий, ты-то чё приперся!— Подкинув руки вверх, пожаловался бандит, чей завтрак прервали. —Ждать больше не надо, господин уже здесь! Гляди!— Алебардой он указал на быстро приближающуюся чёрную точку в небе. —Чёрно-белый?— Опять одновременно спросили бандиты за костром, они быстро повставали, еще быстрее подготавливая свое снаряжение. —О да!— Со странным жаром в голосе вскрикнул Скрисус — Сам господин Акремакс!
—Слушайте внимательно, господа отбросы и господа головорезы!— Акремакса окружили подчиненные, как только он коснулся земли, движения его были особо активны. Ближе всех к нему стоял Скрисус, он бросился к дракону с объятиями, но тот холодно отшвырнул его взмахом крыла, Скрисус не унывая, широко улыбался гордо стоя рядом с длинной шеей своего господина. —Всем нам очевидно что у нашей компашки не самый лучший период в жизни! Клефор перестал присылать нам людей и золото, решив, что мы отработали свое — На откровение Акремакса ответили немым согласием, признание проблемы не было решением, но это уже хоть что-то. —Но знаете что? Дышал я проклятиями на этих изнеженных рыцарей, им неизвестна настоящая честь, да в вас больше благородства, чем в их орденах вместе взятых! —Да!— Бандиты закивали головами. Один из них вышел вперед, у него был порез на щеке, жертва танца Скрисуса. —И что нам с этой чести! Разве честью можно наполнить желудок или под честью можно спать в тепле и в безопасности?!— В ответ на его замечания в толпе бандитов раздались звуки перешептывания. —Честь стоит выше еды, крова, жизни. Честь стоит превыше всего, мир был бы лучшим местом, если бы это стало понятно каждому с рождения.— Акремакс приподнял верхнюю губу, немного оголив множество клыков, перед ним был Джереми Хрейвальд, он был старым для бандита, но самым молодым в отряде. —Мы бы лишились всех этих проблем в снаряжении и новичках, если бы не гнушались набегать на деревни! Какая у нас есть честь, вы забыли кто вы такие? Вы головорезы, мародеры, насильники, вы не избавились от прошлых грехов оказавшись под крылом Акремакса, так какая разница сколько грехов, один, два, пять, десять!? —Молчать Джереми!— Взревел Акремакс, недовольный подчиненный прекратил свою речь, он уже сделал, что хотел, молча, он удалился в толпу. —Я, конечно, хотел растянуть этот момент, но ворчание слишком велико, можно поспешить.— Акремакс улыбнулся, Скрисус повторил за ним, улыбнувшись ещё шире. —Что ж, не буду тянуть, этот самый период подошел к концу! В ста метрах к югу отсюда тянется длинный, сочащийся жиром караван! Там больше двадцати набитых грузом телег! Эти людишки простофили пожалели золота на настоящую охрану надеясь на защиту патрулей Имперской Армии, эти купцы идиоты станут нашей дорожкой к новой жизни, ещё лучше, чем год назад! Акремакс победно вскрикнул, бандиты ответили ему тем же, возгласы счастья наполнили лагерь, напуганные внезапным шумом Булрайки и Крайки также зашумели, будто возглас разбойного торжества исходил и из них. Все возвращалось на круги своя, добыча таких размеров запросто избавит их от всех проблем, Джереми мрачно смотрел себе под ноги, он не был доволен такому исходу, Скрисус со слезами на глазах бросился с объятиями к господину, тот вновь его отшвырнул легким взмахом хвоста. —Итак, господа, план всё тот же, я дышу белым огнем, долетаю до каравана, там дышу черным огнем, через десять минут вы зайдете в белый огонь, а выходите через чёрный, и тогда устроим старый добрый бандитизм.— Акремакс поднял вверх шестипалую лапу, сжимая её в кулак. —План гениален господин!— Энергично хлопнул в ладоши Скрисус, Акремакс закатил глаза. Он раскрыл крылья, они с легкостью подняли его ввысь, черный дракон полетел на юг, быстро махая широкими крыльями, вылетев за лагерь, он испустил белое пламя, образовавшее высокое надвигающиеся пожарище. У него было десять минут.
На девятой минуте Акремакс увидел широкую вереницу телег, караван стоял на месте, телеги не двигались, лошади стояли на месте как вкопанные, людские фигуры стояли у телег, драконий слух Акремакса не мог уловить ни слова, о чём они говорили, стояла гробовая тишина. С каждым пролеченным метром, караван был всё ближе, но понятнее дело не становилось, люди не обращали внимания на хорошо заметный крылатый силуэт, лошади не пугались его присутствия, они должны были сорваться с места, в попытке спасти свою жизнь. В непонимании, он полетел в конец каравана, приземлившись рядом с последней телегой, он удивился. Лошади был неживыми, это были хорошо вырезанные из дерева фигуры, неотличимые на расстоянии даже для драконьего глаза, на них были поводья, упряжи, узды, всё что должно быть на упряжной лошади. Люди тоже были лишь куклами, охранники были одеты в кольчуги и шлема, в руках сжимали мечи и щиты, «купцы» были одеты в дорогие одежды, Акремакс издалека видел их дорогой блеск, он осторожно подполз к одному из «охранников», он издавал запах пота, «купцы» издавали аромат духов, Акремакс путался всё сильнее. Не было ни одного человека во всём караване, только куклы, тишина и деревянные куклы, произведения великого мастера. Телеги были доверху набиты мешками, взмахом когтя, Акремакс раскрыл один из кулей, из него посыпалась картошка, дракон повторил так с другими мешками в телегах, во всех была картошка. Когда последний овощ упал на землю, до дракона, наконец, дошло. Слишком долго. Он быстро выпалил мощный залп черного пламени, никто не выходил с той высоты. Он никогда не летел так быстро как до этого, он никогда не испытывал такого страха как до этого. —Как я мог попасться на это?!— Шептал он вновь и вновь, не перестывая ни на секунду.
Даже издалека лагерь выглядел подозрительно, Акремакс не видел своих людей, он не видел никого, только его старое белое пламя горело. Он приземлился в центр лагеря, то что он увидел, вызвало в нём смесь неподдельного ужаса и ослепительной ярости. В центре лагеря, у незнакомой большой палатки цветов Вайкрита, с поднесенными мечами к глоткам, опустив головы и с кусками тканей во ртах, сидели связанные цепями с друг другом подчиненные Акремакса. Скрисус лежал в стороне, на всём его теле было множество цепей, а на голове металлический не пропускающий свет короб, с большим трудом его держали двое Гвардейцев. Повсюду были Гвардейцы Красного Крыла, из каждой палатки выходило всё больше Гвардейцев, их было не меньше сотни, при них не было видно оружия, их оружие покоилось в их коже. Акремакс заметил множество несвязанных тел бандитов лежащих на земле, многие из пленников были ранены, трупы Крайков и Булрайков были скиданы в одну кучу. Джереми Хрейвальда не было видно среди связанных. «Отбивались, молодцы». Только пронеслось в голове Акремакса, эта была единственная мысль, которую он смог разобрать. Из большой палатки вышло два человека, один с бардовыми волосами и с хищными глазами, Акремакс сразу понял что это не человек, другой был в великолепной броне вызывающей восхищение, его лицо было скрыто за шлемом, в руках он нёс оружие, которое невозможно было спутать с другим мечом. Покоритель — оружие династии Фиендборнов. —Лично Император Эрнивальд, и цепной пес его династии Мираред, забавно, а как вам силёнок хватило на такой подвиг?— Прошипел Акремакс, ярость в нём побеждала страх. Мираред улыбнулся, Император холодным взглядом оценил Акремакса, казалось, одним мигом он понял каждую сильную и слабую сторону Акремакса. Чёрному Дракону не нравилось это чувство. —Долго же до тебя походило, ты каждую повозку обошел, чтобы понять о западне?— Улыбаясь, спросил Мираред, Акремаксу хотелось, чтобы последним выражением Красного Архонта стала эта улыбка. —А когда до тебя дойдёт что тебя используют уже долгие столетия?— Ответил чёрный ящер. —Акремакс, Узревший Смерть Рода, мы пришли не убивать всех твоих людей у тебя на глазах, мы пришли договориться.— Наконец заговорил Император, его голос источал властность и мудрость. —Договориться? Не уверен что хочу договариваться с помешанным на власти тираном, но давай, я слушаю.— Мираред дернулся на месте, но едва сдержался. —Сделка такова, мы сразимся, если победишь, каждый твой бандит выживет, мы вылечим всех отбивавшихся раненых глупцов, а потом отпустим каждого.— Подняв, меч над головой сказал Эрнивальд. —Сразиться с кем? С Мираредом?— Осторожно спросил чёрный дракон. —Со мной. Один на один.— Ответил Император, взмахнув Покорителем. Акремакс тихо захихикал, его смех перерос в громкий хохот, Скрисус также смеялся, Гвардейцы упали своими телами на него, он приподнял четверых, но упал обратно. —Я могу даже не дослушивать твое предложение. Я согласен, победить королька, сидящего во дворце.— В нём возник очередной порыв смеха.— Ты переоцениваешь свои силы, человеческий сопляк, ваша династия не происходит от полубогов или драконов, ты человек, далекий потомок избранного Мираредом, значит ты слаб, слабее меня уж точно.— Акремакс ухмыльнулся, страх отошел на второй план, его голову заполнила холодная ярость, Мираред подошел к одному из пленников, он презрительным взглядом оглядел оголтелых головорезов, так долго мешавших Империи своей блошиной возней, презрительный. —Я собираюсь доказать обратное, если ты проиграешь, ты поступаешь к нам на службу, навеки, пока Империя будет стоять, ты будешь служить ей, ты станешь братом по оружию Мирареда, а твои головорезы станут первыми Легионерами Чёрной Чешуи. —Я благодарен что вы отдали честь названию моей банды, но плевать, этого не будет, скорее река Руа потечет вспять, чем ты одолеешь меня!— Акремакс потянулся всем телом, выпустив все двадцать четыре когтя в землю. —Значит, ты согласен?— Спросил Мираред. —Есть одно но!— Ответил Чёрный дракон. —Ты не в том положении чтобы торговаться.— Отрезал, покачав головой, Мираред —Если вы хотите такое могучее оружие, можете вытерпеть одно условие.— Цокнув, сказал Акремакс. Император прервал собиравшегося ответить Мирареда. —Говори. —Выдайте мне предателя, этого ублюдка.— Акремакс змеиным взглядом оглядел весь лагерь, того кого он искал нигде не было. —Выдадим.— Не раздумывая, ответил Эрнивальд, Мираред удивился ответу Императора, но не возразил.— А теперь, мне нужно посоветоваться с Мираредом перед боем.— Не дожидаясь ответа Мираред и Император ушли в палатку. Акремакс ждал около десяти минут, за это время он посчитал всех пленных подчиненных, не доставало Джереми, всеми богами проклятого Джереми, он посчитал каждого Гвардейца их было больше ста пятидесяти, вокруг Скрисуса столпился десяток Гвардейцев, Акремакс был горд опасностью, которую излучал Скрисус. Скрисус тихо смеялся, его не было слышно из-за клетки на голове.
Изливаясь нетерпением, Акремакс услышал шорох открываемой палатки. Вооруженный мечом Покорителем, одетый в свои доспехи, вперед вышел Император, он выставил свой родовой клинок, приглашая Акремакса на танец смерти и жизни, свободы и рабства. —Надеюсь, тебе уже подготовили место в Родовом Склепе, вскоре и ты там будешь.— Император ничего не ответил. В ромбовидных зрачках Акремакса разгорелось двухцветное пламя.
Узревший Смерть Рода. Часть Третья
Ревя, высвобождаю всю свою ярость наружу, на всех окружающих его рабов Императорской власти, Акремакс набросился на Императора. Мощным взмахом лап он разорвал одну из палаток в клочья, она взлетела в воздух, где ее подхватил порыв ветра. Выставив меч, Император отклонил один из когтей в сторону, быстрым ударом, он оставил глубокую рану на левой лапе Чёрного дракона. Акремакс использовал боль, чтобы усилить свой гнев, он изрыгнул колоссальный фонтан пламени. Поток огня уничтожил большую часть лагеря и проредил лес. Эрнивальда отбросило далеко в глубину леса. Гвардейцы стояли неподвижно, они не сдвинулись со своих постов продолжая наблюдать за пленными бандитами. Император погрузился в огненную ярость ящера, его доспехи покраснели от жара, доспехи поглощали обильное тепло и отсеивали его, выделяя пар через отверстия на плечах, Эрнивальд испытывал сильную боль жгущую кожу, но эта броня величайшее произведение древних времен, она защищает жизнь величайшего человека живущего в Империи, она не может подвести. Броня поглотила жар, Эрнивальд не издал крика боли, несмотря на почти расплавленную кожу, с неодолимой решимостью, он надвигался на ужасного зверя. Рывком он избежал мощного потока пламени, перекатом он уклонился от шести длинных когтей, с каждым промахом Акремакс бил всё сильнее и точнее. Император подскочил к дракону, взмахом Покорителя разрывая кожу на его левом крыле, Акремакс ответил размашистым ударом шеи, Эрнивальд упал у старого пня, удар длинной шеи выбил из него дух. —Букашка-человечишка! Тебе никогда не достичь драконьих высот.— Акремакс выплюнул шар черного пламени, Император отпрыгнул от него, шар взорвался обдав черными искрами его спину. —Я знал единственного великого человека, он умер у меня на руках!— Не прекращая атак, кричал чёрный дракон. —У него нет и шанса, господин изжарит его, а потом порвет в клочья сгоревшую плоть.— Тихо хихикая, бормотал Скрисус, пока его повелитель сражался за свободу. К земле Скрисуса прижало пятеро гвардейцев, нечеловеческой силы одного гвардейца недостаточно, чтобы удержать Хохочущего. —Да что с ним такое? Как человек способен высвободиться из хватки моих братьев? Это нелепо.— Один из гвардейцев заговорил, по голосу ему не было больше двадцати, он имел некий талант, раз его взяли на такое важное задание. —Он кто угодно, но уже не человек.— Ему ответил офицер с нашлемным гребнем, в который было вставлено два драгоценных камня, похожие на драконьи глаза. —Я дворецкий, лакей, слуга, раб моего господина, как хороший слуга, выполняющий свою работу, я вытру вашу кровь, которую прольет мой дорогой господин, я истоплю камин вашими костями, а потом подам ему свежий бокал Императорской крови… —Он еще и фанатик, может это последствия… я даже не знаю. Впервые с таким сталкиваюсь, на маго-амнезию не похоже, дело тут не в магии, он слишком внятно разговаривает.— Задумчиво шептал гвардеец в белых чешуйчатых доспехах: Фидиред, или Лечащий Нас на драконьем. Фидиреды это Гвардейцы Красного Крыла решившие изучать и использовать лечебные свойства крови Мирареда текущей в их венах. —Это последствия веры, но откуда тебе знать, пёс. Из осеннего леса доносились отзвуки бушующей битвы, вой Акремакса был слышен далеко за лагерем, в небольшой деревушке в нескольких милях отсюда маленькие дети тряслись от страха, а взрослые молились высшему богу Драконьего Культа с непроизносимым именем, вой Акремакса походил на вопль не упокоенного усопшего. Акремакс взмахом лапы далеко отбросил Эрнивальда. Во время полета, со спины Императора выросли крылья, они прошли сквозь доспехи, созданные из кристаллизованной плоти погибших в бою Императоров прошлого, он начал пробуждать свою драконью сущность. Эрнивальд не обладал сильнейшим превращением, клинком он владел хуже многих его придворных, его прозвище было Мудрым не из-за боевого мастерства, но почему же он добровольно отправился в пасть дракона? Чёрный дракон сам задавался этим вопросом. Акремакс начинал чувствовать первые проблески усталости, он не был сильнейшим из своего вида, вся его сила заключалась в связи с его Бандой, Акремакс и его Банда вместе были неостановимы, своей ловушкой Империя лишила Акремакса его главного оружия: избранных его пламенем людей. Эрнивальд взмахом красных крыльев обошел Акремакса сверху, быстро махая мечом, он оставил множество ран на спине черного дракона, черная чешуя и сероватая плоть падали на землю и ветки деревьев. Одна из чешуек попала в прорезь для глаз, Эрнивальд отпрыгнул от ящера, пытаясь убрать прилипшую чешуйку, он потратил на это меньше мгновения. Внезапно весь лес замолчал. Акремакс перед ним уже исчез среди деревьев, а может он был прямо за его спиной, или висел меж листьев, Император использовал свою драконью часть, он перенастраивал свое зрение, как только мог, но не видел ни тепла, ни чёрной чешуи среди осеннего леса. Акремакс умел становиться по-настоящему невидимым. Раздалось шипение, треск переломанного дерева, зубы Акремакса вонзились в тело Императора, он с непониманием вскрикнул, меч в его руках встал ровнее, ему нужна была точность чтобы выжить. Подобно молниеносному змею, Акремакс оттолкнулся мощными задними лапами от дерева, придав себе немыслимое ускорение, Император не успел среагировать, он издал вздох полный боли, меч в его руке задрожал, Акремакс хищным взглядом сверлил человека схваченного в пасть. Он сжал челюсти. Но Императорский доспех не поддавался, Акремакс использовал всю силу своих челюстей, но его острые клыки не могли продавить броню Эрнивальда, Акремакс почувствовал себя беззубым стариком пытающимся раскусить прочный орех, он усмехнулся этому нелепому сравнению. Его смех превратился в крик боли, когда Покоритель вонзился ему в пасть, Акремакс выпустил Императора из пасти, Эрнивальд взмахнул крыльями, но чёрный дракон прибил его к земле ударом обеих лап. Он схватил кожистые крылья и потянул их в противоположные стороны, как ребенок разрывает бабочку, он разрывал Эрнивальда, с его раненой пасти капала кровь, пачкающая Императорские доспехи. До ушей Скрисуса послышался смех его господина, он был булькающим и хриплым, но всё равно вызвал радость в сердце Хохочущего, он ответил своим смехом, но его приглушала клетка на голове, Акремакс никак не мог услышать поддержку Скрисуса. Гвардеец в тяжелой пластинчатой броне поддался вперед, но остановился, в поисках поддержки он оглянулся на братьев по крови, они не ответили ему. —Нет, брат Мерсон, оставь сомнения, повелителю это под силу.— Остановил его офицер с гребнем на шлеме. —Это отребье не заслуживает честного поединка, господин слишком милостив.— Бросил Мерсон, подняв нос к небу. —Тебя я убью первым.— Проскрежетал холодно Скрисус, он не сомневался в собственных словах. —А ну повтори, отброс!— Из его тела выросли топор и щит, он схватил их в руки. —Когда я освобожусь, ты умрешь в момент поломки цепей. —Ха! А тебе известно что-то кроме громких угроз?— Мерсон вплотную подошел к связанному Скрисусу. —Отставить брат Мерсон, не ведись на провокации, ты гвардеец: избранный кровью Красного Архонта, тебе не предстало квохтать как деревенской бабе.— Отчеканил офицер-капитан.— Нам следовало заткнуть фанатика, как и остальных головорезов. Акремакс смеялся, разбрызгивая кровь и жёлтую слюну по скованному телу Императора, он издал кроткий вздох приглушенный шлемом, Эрнивальд сдерживал пробивающиеся наружу крики отчаянной боли, его лишали крыльев, руки державшие меч сковало, он трясся всем телом пытаясь нанести удар, но боль мешала ему. Акремакс медленно и с наслаждением рвал плоть, зрелище нравилось ему всё больше, с каждой сломанной костью он приближался чуть ближе, чтобы запечатлеть момент, когда величайший человек Империи сломается. Но этот момент всё не наступал, Император ограничивался невнятными вздохами и стонами, Акремакс желал песню агонии, но певец всё никак не желал петь. —Пой Императорская птичка, пой! Покажи мне свою боль! Покажи всю свою боль своим цепным псам, заставь старого ублюдка Мирареда прибежать сюда! Нарушай свое ничего нестоящее обещание!— Акремакс поднял перед собой Эрнивальда с раненым крыльями, меч Покоритель практически вываливался из его рук. Император сжал меч в руки, проблеск стали, сокрушительный удар полукругом разрезал грудь Акремакса, рана протянулась от лапы до шеи. Акремакс пронзительно закричал, выбросив человека как можно дальше, крик был не полон привычной ярости, но боли, на глазах Чёрного дракона промелькнули слёзы, сжимая пасть, он потряс головой. Дракон схватился за рану, из которой хлестала кровь, Акремакс воспалено дышал, глаза слипались, его тянула в сон потеря крови. Сквозь полузакрытые глаза он видел стремительно приближающегося Императора с истерзанными крыльями, он поднял меч над головой, готовясь нанести последний удар в этой битве, но не последний в жизни Акремакса. —Какой ты… живучий…— Протянул сквозь боль Акремакс. Чёрный дракон представил свою жизнь дальше, всё что он так ненавидел, будет окружать его. Он станет рабом, у него не будет собственной воли, лишь приказы: рвать, жечь, погибать. Ужас пробрал сердце ящера. Но страх пробудил в нём его главного союзник — ярость. Он сильнее сжал рану одной лапой, частично закрывая поток крови, взмахом другой лапы он с корнем вырвал из земли тонкое, но длинное деревце. Взяв дерево, Акремакс в два раза увеличил свою досягаемость, Эрнивальд снизил скорость, он приближался уже насторожено. Акремакс не слышал его усталого дыхания, но был уверен, что последние силы Императора покидают его, за шлемом точно был жар спертого воздуха и слипшиеся от пота волосы, лезущие в глаза. Эрнивальд едва заметно прихрамывал, благодаря пылу битвы и драконьей крови он не чувствовал всю боль которую он испытывал, эти размышления придали сил устававшему Акремаксу, он видел слабеющего противника, нужно было вытрясти из него жалкие крохи жизни. Дерево просвистело словно хлыст, Эрнивальд успел перерубить его, но сам упал от скорости удара, его доспехи загремели, он неуклюже и медленно вставал, держа чёрного дракона на виду, чёрное пламя поглотило его, пластины быстро остывали, выводя тепло через отверстия на плечах, но успевали обжечь кожу. Не прекращая пламенного напора, Акремакс подползал к Императору. Акремакс схватил его как куклу и сдавил в лапе, доспех все еще был горячим, чёрный дракон обжёгся собственным жаром. Акремакс терпел боль, врага нельзя было отпустить. Доспех не прогибался под его силой, броня держалась лучше воина в ней, Император терял сознание от давления и жара прижимающихся пластин, в глазах рябило, выставив клинок, он ударил по непокрытой чешуей левой лапе чёрного дракона, Акремакс сдержал боль. —Я… тебя не отпущу. Умри!— Акремакс сжал Эрнивальда ещё сильнее, доспехи заскрипели, никак не поддаваясь. И тогда, меж своих когтей, Акремакс увидел гравюру на этих прекрасных доспехах. На нагруднике была изображена первая встреча Императора Диориса Покорителя и Сына Ящурной Бойни Мирареда, самое важное событие в истории Империи было нанесено на броню защищающую сердце. Диорис смотрел на дракончика, и в обоих их взглядах виднелась стальная связь. —Мираред… это всё из-за тебя!— Вскричал неистово Акремакс, он начал бить схваченным Императором по земле, по деревьям, по другой лапе. Доспехи не были поцарапаны, Акремакс продолжал пытаться проткнуть металл когтями, лишь скребя по пластинам. Удары становились всё медленнее, монстр чувствовал в своей слабеющей конечности всё меньше жизни, из раны на груди, не переставая, текла кровь. Слабая регенерация чёрного дракона принялась за свою плохо выполняемую работу. Император не ослаблял сопротивление, он медленно протыкал пальцы Акремакса мечом слишком длинным для таких узких пространств, Акремаксу всё сложнее было удержать его в своих когтях. От силы ударов на лапе монстра показались ушибы, куски воткнутой как занозы древесины, царапины. На доспехах не было единого следа, они словно издевались над ящером, ехидно блестя и сверкая. Холодная сталь Покорителя прорезала теплую плоть ящера. —Я… сожгу тебя, вместе со своей рукой.— Акремакс раскрыл пасть, среди зубов мелькали белые искры, его решимость захватила его разум, здравый смысл отошел назад, рука стоила меньше свободы, ничто не стоило больше свободы. —Ради свободы… мой отец учил меня этому. Я умру свободным, ты умрешь в своей железной клетке.— Акремакс закрыл фалангами пальцев отверстия для отвода тепла. Из его пасти понесся белый огонь, поглотивший его руку и его врага, Акремакс чувствовал, как плавятся его кости, как сворачивается и чернеет плоть, как теплеет металл, скоро весь осенний лес пропахнет горелой плотью. —Это… запах воли, моей и моих людей.— Улыбнувшись, прорычал Акремакс. —Тебе не вкусить его. Император вырвался из хватки Акремакса, отрезав один из пальцев, как сухая ветка он упал наземь. Эрнивальд упал рядом с пальцем. Разочарованно вздохнув, белое пламя, потушилось, Акремакс обрушил на врага удар сверху вниз, Император перекатился от удара, рывком он приблизился к уязвимой груди зверя. Акремакс резко убрал лапу затыкающую рану, из нее рванул поток крови, сбивший Эрнивальда с ног. —Я прихлопну тебя как комара!— С двух противоположных сторон в Императора попало два сильных удара. Затем дракон нанес два удара сверху вниз, от первой лапы Эрнивальд выгнулся влево, второй же угодил ему в спину, Акремакс услышал приятный для ушей хруст со спины врага, он уже не пытался использовать когти, они не могли достать спрятанную за броней плоть Императора. Поврежденный позвоночник не был смертельной раной для носителей драконьей крови, но ран в теле Эрнивальда становилось всё больше, как и у Акремакса. Размахивая лапами в приступе ярости, Акремакс рванул на человека, он разрубал деревья на своем пути, на земле оставались глубокие борозды от чёрных когтей дракона. Император отклонял всё удары которые успевал, когти со страшным скрежетом царапали по броне. Во время одного из ударов, Эрнивальд сделал единственный шаг влево, прямой удар правой лапой пронесся в дюйме от него. Император вонзил меч в локоть чёрного дракона, пригнулся от неточного удара левой лапой, и в рывке, он поразил Акремакса в грудь, две раны на груди дракона образовали кривой крест, Акремакс застыл в приступе боли, его тело утонуло в агонии, даже его нескончаемая решимость погрузилась на илистое всепоглощающее дно. Акремакс упал, закрывая лапами раны на груди, он свернулся в позу эмбриона, на его глазах блестели слёзы неверия, слёзы отчаяния. Его решимость вырвалась из хватки боли, но уже слишком поздно, в последний миг своего существования, решимость принесла мысль в голову Акремакса. —Скрисус!— Вскричал он — Это обман, ложь!— Его славы пронеслись меж деревьев, разрывая ткань палаток, они вонзились в уши скованного Скрисуса, эти слова стали искрой разжигающие пожар.
—Ложь? Гвардейцы не успели взывать оружие, цепи уже были расплавлены, Мерсон был искромсан на куски, конечности взлетели в воздух, голова была насажена на когти Скрисуса. За его спиной горело два крыла из чистого пламени, левое состояло из белого огня, из которого раздавался смех радости и безумия, правое крыло было из чёрного пламени издающего крики боли и экстаза. Пальцы Скрисуса превратились в длинные похожие на иглы когти. Его лицо было скрыто за железной клеткой, но на нем было выражение чистой ярости. —Ложь?!— Вскричал Скрисус. Гвардейцы вызвали оружия, вооруженные щитами телохранители Императора окружили Хохочущего со всех сторон, стрелки вызвали из своих тел луки из гибких хрящей. Оны выпустили десятки стрел в преобразившегося Скрисуса. Его тело окутало белое пламя, через мгновение он испарился за ним, выстрелы гвардейцев попали в щиты собратьев. —Чёрт. К повелителю! Живо-живо!— Скомандовал капитан с гребнем на шлеме. Скрисус влетел на поле битвы подобно дикому зверю, крылья за его спиной сжигали опавшие листья, он направил все десять когтей на Императора. Император держал меч наготове. Хохочущий бросил Акремаксу вопросительный взгляд. —Сними его шлем!— Скрисус бросил ещё один непонимающий взгляд, раздраженно вздохнув, Акремакс поднялся. —Всё тебе надо объяснять! Это не человек и даже не дракоморф! В нём не может быть столь много живучести.— Акремакс сжал кулак, все его тело было ужасно изранено. Сияние крыльев Скрисуса стало в разы ярче, когда он рассмотрел все раны его господина. Смеясь, он смотрел на молчащего Императора, а Императора ли? —Не стоит.— Раздался знакомый голос. Со стороны лагеря вышли гвардейцы, во главе которых шёл Мираред, он хлопал в ладоши. —Я ни разу в вас не сомневался. — Облегченно вздохнул он смотря на Императора.— Рискованная затея. —Это стоило того.— Человек в доспехах Императора снял шлем, за ним оказался Эрнивальд, с короткими светлыми волосами и умными непроницаемым глазами. —Значит, обмана не было? Вы… вы проиграли, господин? Казалось, вся жизнь ушла из Акремакса, его глаза поблекли, утратив любой цвет, некогда высокие и широкие крылья понуро опустились, даже чёрная чешуя стала чуть чернее. Акремакс сжал зубы, он прятал каждую свою эмоции, в нём боролась честь и свободолюбие. —Да, проиграл.— Прошептал он, его шепот был громче любого крика для Скрисуса. Честь победила свободу. —Повелитель, он убил Мерсона, вы не оставите это так!— Обратился к Мирареду капитан гвардии. —Не сейчас.— Мираред отбросил просьбу подчиненного, Капитан удивленно отошёл, ему был необычен такой пренебрежительный Красный Архонт. —Дайте мне предателя! Мы договаривались.— Устало взмолился чёрный дракон. Император щелкнул пальцем, Скрисус сорвался с места быстрее гвардейцев. Хохочущий прилетел в лагерь, он не сводил свой взгляд с одной палатки. Когда всё началось, Скрисус отбивался алебардой от превосходящих по числу гвардейцев, бандиты быстро оглушались ударами кулаков Гвардейцев, даже безоружным гвардейцам Бандиты Чёрной Чешуи не могли ничего противопоставить, сопротивляться способны были только Скрисус и Акремакс. Посреди всего этого хаоса, Скрисус заметил как раненного им Джереми уводят в одну из палаток двое гвардейцев, Джереми не пытался сопротивляться или убежать, уже тогда в израненном разуме Скрисуса всё сошлось, но он отодвинул ловлю крыс на потом. Разрывая ткань палатки когтями, Скрисус вслепую вонзил когти в бока Джереми, он отчаянно закричал, книга в его руках выпала, Скрисус не обратил внимания на неё, он поднял предателя над головой и с легкость понёс в сторону жаждущего мести Акремакса. —Безмозглый псих! Отпусти, мать твою, тебя же дракоморфы зарубят, сумасшедший!! Гвардейцы не обращали внимания на призывы о помощи, с непроницаемыми лицами они провожали взглядом крылатого Скрисуса.
Скрисус держал за плечи упавшего на колени предателя Джереми, Эрнивальд ушел в лагерь, Мираред остался и с интересом наблюдал. Акремакс, используя остатки сил, поднялся. —Ты предатель. По твоей наводке они узнали о нашем лагеря, по твоей наводке они нашли нашу базу в Дирвудском Лесу. По твоей вине Бандиты Чёрной Чешуи и я попали в рабство, твое лицо навеки будет вызывать в моем сердце океаны ненависти, всех проклятий не хватит, чтобы достаточно тебя проклясть. Ты имперская мразь. —Эрнивальд, какого хрена, мы же договаривались, куда он ушел? Лжец!— Кричал во все легкие Джереми пытаясь вырваться из каменной хватки Скрисуса и холодного взгляда Акремакса. —Умри, во мне не осталось эмоций, чтобы говорить с тобой, у меня слишком мало сил, чтобы пытать тебя. Скрисус, уйди с ним в лес, используй всю свою фантазию, его крики будут последней песней моей свободной жизни.— Акремакс махнул лапой и аккуратно опустил раненное тело. —Э! Что?!— Джереми пораженно вздохнул, когда он исчез в белом пламени вместе с Скрисусом. К раненному телу ящера подошли Фидиреды, они принялись лечить его раны, он тщетно отгонял их, у него не хватало на это сил, он смотрел в осеннее тело, смотрел на редкие опадающие листья. —Хотел бы я быть как лист, сорваться с вашей хватки, и сгинуть, летя в объятьях ветра.— Прошептал Акремакс, падая в пучины дремоты. Через десять минут раздались крики Джереми, их надрывность и отчаянность вызывали дрожь даже у ветеранов Гвардии. Мираред с интересом смотрел в сторону, откуда они раздавались. Для Акремакса они стали его колыбельной, крики Джереми провожали свободу Чёрного Архонта в последний путь.
Акремакса и его бывших бандитов отправили в столицу через три часа, там им найдут место в Императорском Дворце, там будет их новый дом или новая темница. В разрушенном лагере осталось несколько десятков Гвардейцев, они охраняли периметр и осматривали бедную стоянку бандитов непонятно зачем. В красную большую палатку вошел Эрнивальд, внутри, смотря в зеркало, сидел Мираред, он сидел на красивом резном стуле, его одежда была непривычно броской и шикарной. Он посмотрел на зашедшего Эрнивальда и качнул головой. Его алые волосы посветлели, красные глаза посинели, лицо сгладилось и помолодело, всё тело становилось тоще. От привычного Мирареда не осталось ни следа, в зеркало смотрелся Император Эрнивальд, которого звали Мудрым. «Хитрый» было одним из его прозвищ. Всё что произошло с ложным Мираредом произошло в обратную сторону с лже-Императором. Они поменялись местами. —Всё прошло хорошо.— Сказал Император, прихорашивая свое лицо. —Да мой господин, ваш план был идеален.— Ответил Мираред, едва улыбаясь. —Мой? Это ты его придумал, твой разум поистине многогранен.— Приподняв бровь, сказал Император, смотря в глаза Красному Архонту. —Без вашего великого мастерства школы иллюзии у нас бы ничего не получилось. —Плана бы не было без тебя.— Не отступал Эрнивальд. —Ну, может и так.— Разведя руки в сторону, скромничал Мираред. —В любом случае — Эрнивальд вернулся к своему лицу — Нам досталось хорошее оружие, этот Скрисус вызывает во мне неподдельный интерес. —Хорошо что я был на вашем месте — озорно сказал Мираред — не в обиду вам, вы бы там не выжили, злобный сукин сын не желал сдаваться, я никогда не встречал дракона сжигающего самого себя, чтобы победить в бою. —Я бы в любом случае не выжил, я управленец и дипломат, не воин и полководец. —Вы великий маг иллюзии. — Уже выходя из палатки, сказал Мираред. —Великий маг иллюзии перестает быть великим, когда люди узнают о том что он маг иллюзии, тебе одному известно, Алый Гнев. Мираред остановился перед выходом, он всегда боялся, что колдовство Императора обернется против него самого. —Не забывайте свое истинное лицо.
Акремакс лежал в длинной повозке, рядом с его головой сидел на коленях Скрисус, готовый выполнить любую просьбу раненого господина, повозка монотонно качалась утягивая в сон, весь конвой в молчании двигался в сторону уже виднеющейся столицы, шпили Дворца Архонта вонзались в небо. —Скрисус.— Скрисус мгновенно проснулся, внимая словам дракона. —Почему ты пошёл за мной? Ты бы мог легко улететь на крыльях из огня, в этой форме ты способен телепортироваться по своей воле, даже без моего пламени.— Слова с трудом вырывались с языка Акремакса. —Клетка с вами мне милее райских кущ.— Звонко смеясь, ответил Скрисус. Акремакс молчал некоторое время, повозка натолкнулась на камень и они оба подпрыгнули. —Я ещё не встречал большего идиота. —Я ужасно горд. Акремакс и Скрисус наблюдали за разноцветными шпилями столицы, приближаясь к столице, они приближались к новой жизни.
Справедливый Огонь
Бессмысленно смотря сквозь железные прутья, Вардсержант Феодор Цинтл пытался отвлечься от скопившейся кучи документов. Феодор глядел на прутья его клетки по шутке богов зовущейся «Контрольно-пропускной пункт». В этом месте он выполнял свою работу, и здесь же медленно умирал. В его обязанности входило: учёт заключенных на гауптвахте Легиона Чёрной Чешуи, пропуск посетителей, рассмотрение досрочных освобождений, рассмотрение обвинений, исполнение приговоров и многое другое, гауптвахта по своим функциям походила на полноценную тюрьму, а не на место временного заключения нарушителей устава. Все эти функции образовывали предостаточное количество бумажной волокиты. Феодор считал себя хорошим Труфикатором, за всю жизнь он не взял не одной взятки, в академии его ставили в пример остальным, вся книга Фед Драки была выжжена у него в мозгу. Но больше десяти лет назад он и не думал, что попадет в эту вечно черную дыру. Он мечтал о золоченых доспехах инкрустированных рубинами и о справедливости излагаемой его устами, а ему досталась черная кожаная форма и неуравновешенные самоубийцы, свихнувшиеся из-за пламени Акремакса. Будь проклят этот вездесущий черный цвет пожирающий зрачки. В раздражающе большой кипе бумаг были указаны данные нарушителей устава. Легионеры по своей природе любят хаос и не уважают закон. Камеры гауптвахты никогда не остаются полностью пустыми. Большинство нарушителей уже скоро освободятся, но на место им придут другие, скорее всего уже бывавшие за решеткой много раз. Эта цикличность обесценивала работу Труфикатора Вардсержанта Феодора. Какой смысл сажать легионера в камеру на сутки, если через неделю он повторит свой проступок? Ложным утешением была смертная казнь, которую за свою службу Феодор ни разу не привел в исполнение. В редких снах Вардсержанта, он затягивал петлю вокруг шеи всеми проклятого Скрисуса. В кошмарах же, петлю затягивали на его шее. Легион не боится закона — они боятся своего хозяина. Феодор вспомнил, как часто к нему приводили дрожащих и напуганных легионеров, с поломанными костями и неясным взором. Они сидели за решеткой тихо, бесшумно. Казалось, что гауптвахта должна была привести их в чувство после наказаний Акремакса. За особо тяжелые преступления была казнь повешением, которая ни разу не приводилась в исполнение. Акремакс был быстрее закона. Феодор достаточно слышал о продуманной системе наказаний Черного Архонта, где вершиной садизма была Чёрная Яма всеми проклятого Скрисуса Хохочущего. Это самоуправление раздражало Феодора. В академии его учили равенству всех кроме Императора перед законом. Он понимал отличие Императора от остальных, его далекого предка когда-то избрал Мираред Алый Гнев, тем самым образовав Драконью Империю. Здесь же закон, писанный в Фед Драки, не имел силы, всем заведовал Устав Легиона Чёрной Чешуи. Почему повелитель Федликс закрывает глаза на эти линчевания? —Возможно драконья солидарность.— Пробурчал Феодор, отпивая давно остывшее кофе из кружки, он игнорировал отражение своего лица. Вардсержант поставил кружку на стол, рядом с чашей наполненной пряниками посыпанными сахаром. Кофе оставило очередной округлый бурый след на столе. Где-то жужжала муха. Феодору было слишком лень искать ее, и тем более ловить. Раздался стук пары сапог. Мимо решетки быстро прошел молодой легионер, смотрящий себе под ноги. Он шел за бесшумным человеком повыше. Феодор бесшумно ругнулся. Дверь протяжно заскрипела. Феодор не меняя позы, перевел взгляд на дверь. В его каморку вошел Чёрный Архонт. Входя, он пригнулся, хотя дверь была достаточно высока. Феодору его "Контрольно-пропускной пункт" тоже чувствовался меньше чем на самом деле. За Акремаксом вошел молодой легионер, он выглядел встревоженным, часто поглядывая на своего Архонта. —Вперед Лард, здесь.— Легионер вошел вслед за ним, он осмотрел помещение. В мягком красном кресле сидел за столом Труфикатор не лучшего вида. Стол был приставлен вплотную к стене, в которой была сделана решетка для просмотра коридора. Лард удивился тюремному оформлению в комнате служителя закона. На столе высилась неровная гора аккуратно исписанных бумаг, но без печатей. Стол был запачкан кофе и засыпан крошками. Стеклянная кружка стояла на одном из документов, чаша была переполнена нетронутыми пряниками. На полу был постелен серый грязный ковер прожжённый упавшими сигаретами. У стен стояли шкафчики с выдвижными ящиками в количестве пяти штук. Во всем помещении царила тьма, нарушаемая слабым светом факелов коридоров. Несмотря на вентиляцию решетки, в КПП сильно пахло сигаретами, жженой бумагой и не свежим кофе. Аромат дополнял затхлый воздух Легионариума. —О, эта вечная вонь будь она не ладна. В самой глубине Легионариума хуже всего. —Вас надо винить, господин архонт, из-за вашей паранойи весь Легионариум кривой как клефорская изба. Нормальную вентиляцию сделать теперь сложно. Лард поразился такой грубости при разговоре, но Акремакс казалось, не обратил внимания. —Чего надо господин Чёрный Архонт? Феодор сидел в своем кресле, левой рукой он придерживал лицо, предавая ему натянутое выражение, на животе у Труфикатора были заметны небольшие складки, вызванные сидячим образом жизни, его рот бы практически незаметно приоткрыт, на уголках рта блестели капельки слюны. Под глазами у него виднелись сиреневатые мешки. Сигарета приклеилась к его рту и не вываливалась, когда он разговаривал. —Ты бы хоть встал. Мне что, тебе кодекс Федликса повторять? Я не могу, занудство не мое. —К счастью, вы не мой архонт, вам я ничего не обязан, могу поделиться кофе. Но это по доброте душевной.— Феодор протянул кружку холодного кофе с отвратным запахом. Акремакс скривился и жестом отказался. —Как знаете, дилинурский мореход насыщенней всего, когда холодный.— Пожал плечами Феодор. —Я сюда не за кофе пришел.— Он кивнул в сторону Ларда.— Отдаю тебе этого шпиона, будет помогать тебе в качестве наказания за сование носа в не свое дело. Лард длинным шагом вышел вперед, встал навытяжку, и отчеканил. —Легионер четвертой роты Лард прибыл, и готов служить на благо справедливости. Лицо Феодора впервые изменилось, к удивлению Ларда он нахмурился. Феодор встал. Перед молодым легионером словно стоял другой человек. Он был очень высоким, на голову выше Акремакса, блестящая чистота формы была видна даже в полумраке, а полумертвый взор Труфикатора мгновенно прояснился и вцепился в Ларда. —Что, выделиться хочешь? Думаешь знаешь приветствие Труфикаторов, и тебя по головке погладят?— Агрессивно шипел Феодор. Мешки под глазами только делали его страшнее. Лард опешил. Акремакс вышел из каморки. Он остановился у окна заинтересованный сменой настроения служителя закона. —Никак нет, я… —Отставить!— От резкого приказа в ушах легионера зазвенело.— Экий лизоблюд. Ты теперь в моей власти! Думаешь вас в легионе кошмарят? Да от одного дня со мной Чёрная Яма тебе покажется райским островом.— Феодор сложил руки за спиной. —Прошу прощения. Я всего лишь… —Не извиняйся, а исправляй ошибку. Вы в легионе все раздолбаи, включая архонта. Ты у меня узнаешь что дисциплина, это не только зубрежка кодекса. Иди к бумагам, что делать с ними догадаешься? Легионер молча прошел к столу, слезы он сдержал легко. Он был рад что смог сдержаться, но корил себя за то что его так легко вывести. Акремакс щелкнул по решетке, привлекая внимание Труфикатора, не сводящего взгляда с подавленного легионера. —Осталась неделя и у тебя целый месяц свободы. Федликс нашел человека способного заменить тебя. Теперь у тебя будут регулярные отпуска. Десять лет непрерывной работы в этом аду. Мне жаль тебя. Феодор оставался абсолютно холодным. Новость об отдыхе колыхнула что-то в его душе. Но там уже было слишком темно. Никакой отдых уже не вылечит этого Труфикатора. —Могу сказать что я рад.— С каменным лицом сказал Феодор.— Сожаления мне не нужны. Закону отдых не нужен. Но, похоже, что и этому месту не нужен закон. —Здесь царит моя власть, книжонка Федликса правит за пределами Легионариума. —Система Архонтов была ошибкой, у вас не должно быть столько власти, господин мародер. —Ты слишком много лезешь не в свое дело. Продолжай следить за нарушителями. Таков твой удел.— Акремакс не оглядываясь, ушел вглубь коридора, оставив провинившегося легионера и старого в душе труфикатора наедине. —Он с вами на удивление мягок, если бы с ним разговаривал кто-то другой…— Неловко попытался расслабить обстановку Лард. —Кончай отвлекаться! Если чёрный дракон хоть пальцем меня тронет, то ему придется разбираться с Федликсом, а там уже и с Хидринаром с Мираредом.— Феодор сел в кресло, руки упали на мягкие подлокотники желтого цвета. Вардсержант глядел на Ларда, не знавшего как подступиться к горе документов.— Что ты встал как перед бабой в брачную ночь! Тебе объяснить что-то? Бумажки путают тебя? —Как сортировать то?— Криво улыбнувшись, спросил Лард. Следующие тридцать секунд Вардсержант Феодор Цинтл, не скупясь на выражения и на подзатыльники, объяснял легионеру — какие формы в какие шкафы складывать, какие документы давать ему на печать или подписи, а какие сразу убирать. Лард не был уверен, что уловил всю информацию в этом потоке махровых сквернословий сдобренных профессиональными выражениями. —Всё понятно, приступаю. —Ты уже давно должен был приступить.
Лард разобрал уже половину бумаг. Спина ныла после каждого нагибания в нижние ящики шкафов. Заголовки, нумерационные обозначения, буквы плыли перед глазами легионера, даже когда он их закрывал. Феодор вскакивал и заставлял легионера отжиматься по двадцать раз за каждую ошибку при сортировке. —Сколько раз повторять? В третий шкаф прошения о посещениях! Куда ты суешь их в четвертый? Ты и считать может не умеешь?— Выслушивал Лард, усердно отжимаясь. Несмотря на многочисленные упражнения, он устал больше морально, чем физически, Феодор каждый раз его задевал своими пронизывающими оскорблениями. Феодор резко замолчал, к нему прокралась идея. —Почему чёрный архонт отправил тебя ко мне?— Он хотел узнать больше о Ларде, чтобы ему было проще смотреть сквозь него. Феодор оскорблял легионера не ради собственной радости. Вардсержант хотел показать ему, что Чёрный Легион не самое худшее что могло произойти с ним. —Я… короче, наш маг переместил меня кое-куда… —Трансгрессировал что ли?— Предположил Феодор. Официальный магический термин на мгновение вспыхнул в его голове, и он не постеснялся показать свою мудрость. —Да, наверное это так называется. Ну, переместила она меня, а потом переместила обратно. —Вы в легионе ходить разучились? Почему на тебя тратят так много магической эссенции? —Показать свою мощь, наверное хотела. Но когда она перемещала меня обратно, совершила ошибку и телепортировала меня в зал Акремакса.— Он положил стопку бумаг в первый шкафчик.— Я не мог пошевелиться и даже говорить. Акремакс и Скрисус вошли туда спустя некоторое время. У меня к тому моменту уже язык и рот зашевелился. —И что же, любопытство взяло вверх?— Слабо улыбнувшись, спросил Труфикатор. —Можно и так сказать. Я промолчал. Скрисус рассказывал историю Акремакса, причем странно, он начал с самого младенчества Акремакса, но быстро перескочил на битву Акремакса и Императора Эрнивальда Мудрого давным-давно. —Это Скрисус — сомневаюсь что хоть что-то от него это не воспалённый бред.— Феодор вернулся к своему обыденному настроению.— И тебя архонт засадил сюда, потому что ты услышал лишнее? Тогда отчасти эта история правдива. Что ты узнал? —Немного, когда-то жили два дракона, от них родился Акремакс, с ними что-то случилось, потом Скрисус резко перескочил. Я не знал, что Акремакс сражался с Эрнивальдом и проиграл. Сама история была от лица непонятно кого, Скрисуса там не было. —Хохочущий мог услышать её от кого-то другого, это произошло двести шестьдесят три года назад, он не дожил бы до сегодня. Акремакс не любит вспоминать прошлое. Федликс же, собственноручно написал книгу о своем происхождении.— Феодор сел за стол, со скрипом он выдвинул ящики и принялся рыться в нём. —Ого, может вы почитаете? Так и работать легче будет.— Лард надеялся, что труфикатор будет смотреть в книгу, а не на него. —Почитаю, но не ради облегчения твоего приговора, а чтобы собственную память освежить.— Приглушенно разговаривал под столом Феодор.— И не думай расслабляться. Я все вижу. Необычайно нежно, надзиратель достал средней толщины книгу с простым однотонным желтым переплетом с ярко — золотым заголовком «Истинное Богатство». В книге была сделана закладка из красной веревочки. Феодор аккуратно ее положил и медленно раскрыл на странице с закладкой. —Прочитаю мой любимый отрывок.— Холодное лицо уставшего служителя порядка потеплело скромной улыбкой. Лард замедлил свою работу, но Феодор впервые не взирал на него.
Вальяжным шагом Мираред шагал по богато обставленному коридору. Украшали стены невероятной сложности фрески из разноцветного кварцевого стекла, изображавшие великие исторические события Империи. С потолка свисали знамена Вайкрита и его служителей: Гвардия Красного Крыла, Корпус Когтей, Бессмертный Авангард, Тройственные Змеи. —Здесь у меня глаз чуть косит.— Мираред задумчиво рассматривал фреску, на которой он вцепился в грудь Хидринара упавшего на землю. Мираред помнил тот день. Рядом с Мираредом, любовался искусством Хидринар, он сложил руки и недовольно махал хвостом, часто задевая ноги Мирареда. В своей человеческой форме, он был больше трех метров. Как бы Мираред не старался, Хидринару не поддавалось искусство превращения. Красный Архонт не считал своего друга глупым или плохим учеником, магический потенциал — у тебя либо есть, либо нет. —Может поторопимся? Гонец сказал что это важно. —Это важное дело, на которое спешить не следует. Поверь мне, друг, дипломатия — дело тонкое, даже скорость шага, движения рук, ясность взгляда вносят свою лепту в возвышении Вайкрита.— Они нарочито медленно пошли вперед. —Зачем тогда я там? Во мне нет деликатности ни тонкости, не мое это.— Хидринар понуро опустил хвост. —Ты наша демонстрация силы. Наш оппонент из далекого острова, нам следует дать ему понять каково величие Империи. Ты превратишься у него на глазах. Твое превращение поубавит его пыл. —Если такова моя роль.— Хидринар широко улыбнулся, оскалив зубы. —Тебя злят произведения, где я тебя побеждаю?— Заинтересованно спросил Мираред, в вопросе не было ни капли усмешки или надменности. —Что было то прошло, ты из меня тогда всю дурь выбил.— Хидринар бросил быстрый взгляд на фреску, которую они уже прошли. —Сделал тебя человеком в прямом и переносном смысле.— Хидринар громко засмеялся шутке Мирареда. Мираред был погружен в раздумья, он шел, смотря себе под ноги. —Дело серьёзное, у нас может появиться великий союзник, если мы сделаем все правильно. Хидринар промолчал, оставляя Мирареда в размышлениях. Они шли в одиночестве. Свет солнца падающего через стеклянный потолок был жарок. Красивый коридор вел в тронный зал Императора, которому сейчас не до посетителей. Они дошли до длинной устеленной красным шелковым ковром лестницы ведущей к массивным арочным вратам. Перила лестницы были вырезаны из мрамора. Мираред держался за холодный гладкий камень, поднимаясь по ступеням. Хидринар не отставал, громко шагая, он волочил длинный синий хвост, оставляя на ковре небольшие складки. На массивных каменных вратах были высечены четверо безликих воинов: гвардеец, авангард, коготь, змей. Эти лица были великими воинами, некоторые древние как сам дворец, и охраняли тронный зал Императора Эрнерика как и любого другого Императора своими гербами. Их лица были лишены каких либо черт, но были исписаны историями их легендарных жизней, надписи давно стёрлись. Эти врата были невероятно древними, они были одним из символов клятвы Мирареда и всех архонтов. Клятвы перед первым Императором Диорисом. Мираред вздохнул, закрыл глаза, в последний раз ныряя в варианты разговора в его голове, и открыл тяжелые врата. Протяжно скрипя камнем об камень, они отворились. Мираред нахмурился, увидев происходящее в тронном зале, Хидринар тревожно стиснул зубы, его хвост застыл на месте. Тронный зал был пустым. На возвышении стоял незанятый никем большой каменный трон с горящими ярко-красным огнем жаровнями на подлокотниках. На стене за троном, была выполнена восхитительная фреска изображавшая Вайкрит сотнями разных цветов и оттенков, свет от ярко-красного огня попадался во фреску и отражался уже другим цветом гуляющими по тронному залу огоньками. На стенах висело множество разнообразных знамен. Флагом Бессмертного Авангарда был синий топор разрубающий разноцветные щиты на металлически сером фоне. Флагом Труфикаторов было шесть пересекающихся когтей на золотом фоне. Флагом Легиона Чёрной Чешуи было объятое с двух сторон черно-белым пламенем по звериному ухмыляющееся лицо. Кровавые Когти имели герб изображавший копье с двумя кожистым серыми крыльями. Коварные Когти имели похожий герб, но вместо копья была крылатая стрела. Два похожих герба на одном знамени образовывали общий герб Корпуса Когтей. Герб Тройственных Змеев был самым запутанным и непонятным, многие видели на нём разные вещи, кто-то пучки нервов, кто-то осколки костей, кто-то узлы мышц. Мираред видел на нём клубок змей на зеленом фоне. Мираред всегда обводил взглядом многочисленные флаги, вспоминая о тех флагах, которые тут больше не висят. Простой герб Гвардии — красный щит и меч на алом фоне был на флагах свисающих с подлокотников трона, ближе всего к Императору. К трону вёл красный длинный ковер с белыми сложными узорами в формах абстрактных и нелогичных оружий. Не было и единого следа Императора. Стояла гнетущая тишина, прерываемая тихим колыханием пламени. У левой стены была дверь, ведущая к большому остеклённому эркеру, где Император в свободное время отдыхал, любуясь видом столицы, и наслаждался балетом. У Мирареда в голове роились тысячи мыслей. Они устроили кровавую битву пытаясь достичь превосходства и быть признанными своим хозяином. Мысль о покушении на жизнь Императора на мгновение вонзилась в голову, но в неё вгрызлась другая — о похищении, её заменила теория о заговоре Мидвея длившемся столетия. Третья, пятая, шестнадцатая, сотая, как листья в ураган они пролетали перед глазами Мирареда. Ни в одну Красный Архонт не желал верить. Мираред с трудом потушил все догадки. Его спокойствие истончалось, пальцы предательски затряслись, в горле застрял горячий жирный ком, в глазах потемнело. Почему его не было рядом? Весь смысл Мирареда был в защите Империи. Где же сейчас её защитник? Хидринар думал проще. —Что-то не так.— Он выпустил длинные когти, его горло немного покраснело. Увидев готовность друга, Мираред собрался. В руку привычно лёг меч из собственной плоти, щит отзывался знакомой тяжестью. Вместе с оружием, к Мирареду вернулась уверенность. Он осторожно пошёл к двери, ведущей на балкон. Он бесцеремонно её открыл. В стекле эркера было идеально ровное большое отверстие. На диване расслабленно сидел Эрнерик, положив ногу на ногу, он по дружески беседовал с драконом золотого цвета и необычного строения тела, его пышная грива была похожая на львиную, полностью закрывала его шею. Дракон лежал на сдвинутых вместе диванах. Император и дракон разговаривали о разных темах, по Императору было видно увлечение беседой. Он повернул голову к вошедшим архонтам и кивнул головой приглашая присесть на кресла по сторонам от него. В руке он держал бокал вина, на маленьком стеклянном столике около него стояли чаши с фруктами. Мираред непонимающе вскинул бровь, Хидринар разочарованно вздохнул. —Я ждал битвы. —Я тоже. Но так будет лучше.— Осторожно сказал Мираред, отзывая оружие. Золотой дракон своими глубокими, как океан глазами, изучал их. Пристальность взгляда смутила Хидринара не привыкшего к переговорам подобного рода. Мираред старался сохранять спокойное выражение, но прошедший приступ паники остро отзывался в нём. Дракон делал вид, что рассматривал необычного Хидринара, но на самом деле его внимание было полностью сосредоточено на Мирареда, казалось, что он уже знал кто такой Красный Архонт. Император Эрнерик был любим народом из-за своего ораторского мастерства, умения импровизировать и красоты, сам он любил дорогие вещи и красивых женщин, обычно он проводил переговоры с красавицей, сидящей у него на коленях. В этот раз Эрнерик решил обойтись без этого. Его прекрасные длинные волосы были по щегольски распущены. —Что за штурм с оружием наголо? Мираред, я ожидал от тебя большего такта.— Болтая вином в руке, сказал Эрнерик. Жёлтый дракон вежливо сохранял молчание. —Я ждал человека. Вы говорили что наш гость островитянин.— Мираред и Хидринар присели, Синий Архонт поправил мешающий сидеть хвост. —Наш гость — Федликс, и он действительно островитянин.— Эрнерик жестом предложил дракону вмешаться в разговор. —Я использовал небольшую хитрость, чтобы отвлечь внимание от собственной персоны. К драконам внимания ужасно много, особенно в остальном Имире.— Мираред почти не утонул в глубине голоса Федликса, такому холодному чешуйчатому созданию удавалось говорить удивительно бархатно.— Поэтому я привлек собственного партнера, назвавшегося моим именем. Я надеюсь, вы простите подобную бестактность.— Он поклонился каждому по очереди. —Да ничего. Когда вы явились сюда, скажу прямо, я ужаснулся тому, как вы вырезали стекло когтём. Однако наша беседа погасила все опасения. Хидринар бесшумно вздохнул, он чувствовал лёгкую тошноту от всех этих любезностей. Мираред вслушивался в каждое слово незнакомого дракона, его манера держаться, тон, то что он островитянин, каждое слово Мираред сохранял в голове, чтобы использовать позже. —Зачём ты здесь?— Настолько грубый и прямой вопрос Мирареда выбил Федликса из колеи, Хидринар покачал головой в немом согласии, Эрнерик едва не выплеснул пару капель из бокала. —Мираред, хватит! Что ты делаешь? Где твои манеры?— Федликс поднял свое змееподобное тело. —Нет-нет, мне нравиться подобная прямолинейность.— Федликс успокоил Эрнерика. —Ты мне не нравишься.— Буркнул Хидринар. —Я здесь, чтобы совершить сделку.— Федликс давал слишком мало информации для того чтобы делать выводы. —Что ты хочешь? Говори прямо, сбрось свою маску дипломата, это выглядит нелепо, в таком теле.— Мираред взглядом обвел странную форму Федликса с двумя задними лапами и двумя крыльями. Он хотел полностью вывести Федликса из привычной среды. —Я как раз хочу его исправить. Мне нужно тело — человеческое тело.— Глаза Федликса блеснули золотом и тут же погасли. —Ты хочешь превращаться?— Вмешался Хидринар, Мираред покачал головой на его вмешательство, Хидринар понял и замолчал. —Я не могу научить тебя превращаться, это слишком сложно, и долго, иначе каждый дракон в Империи имел бы человечье обличье.— Отрезал Мираред. —Я готов стать архонтом.— Эрнерик расширил глаза, но не прервал Мирареда, всё шло лучше, чем Император думал поначалу. —Это другой разговор.— Мираред сам не ожидал такого результата, он сдержал удивления и попытался поддавить скептицизмом.— Что ты умеешь? Твои способности должны быть выдающимися для должности архонта. Федликс молча, тряхнул гривой, из неё вырвался обширный том громко названный «Фед Драки». Книга громко упала на стол, своей тяжестью она чуть не разбила его. Мираред заинтересованно взглянул на этот огромный труд, ему нравился заголовок. —В этой книге я изложил свой прототип судопроизводства, это же и сборник законов, а также предложения на счёт стражников, следователей, также там есть требования для вступления к ним. Почитайте, думаю там ещё достаточно для моего нового тела.— Федликс указал на книгу длинным хвостом.
Эрнерик принялся зачитывать отрывки, которые ему рекомендовал Федликс, Мираред сидел, внимательно анализируя, он пытался найти просчеты или недочёты, но всё было практически идеально. Империя всегда страдала от многообразия драконов и невозможности полноценного сборника законов из-за этого. Человек, который бы принялся писать подобное, даже с помощью всей Императорской канцелярии, не дожил бы и до половины своего опуса. Отношения людей и драконов с законом были невероятно сложны. Мираред замечал небольшие недочёты, идеальности он не желал, она была бы невозможна. Красный Архонт посвятивший свою жизнь войне и Император знаменитый ораторским мастерством не были особенно хороши в деле законов, но то что они видели вполне устраивало обоих. Хидринар отрешенно сидел на кресле, невероятно унылая книга Фед Драки вызывала в нём агонию, которую он с трудом терпел. —Думаю этого достаточно.— С зубастой улыбкой закончил Федликс, он уже знал, какое впечатление произвел своей книгой. Мираред встал с кресла, он протянул руку лапе Федликса. —Добро пожаловать в Империю, отныне ты Золотой Архонт. Навеки, ты золотой Архонт.— Федликс довольно кивнул длинной шеей. —Имперна эз Инфина!
Справедливый Огонь. Часть Вторая
Его сердце учащено стучало, грудь резко вздымалась, глаза широко раскрылись, впиваясь в пьянящую красную жидкость ключ к мечте Федликса. Кровь неестественно мощным потоком лилась в бронзовый кубок. Мираред не жалея себя, выдавливал жизненную силу из артерии. Спустя минуту, казавшуюся для Федликса вечностью, Мираред позволил длинному порезу на руке зарасти. Он поднес кубок со своей кровью к жаждущим губам новообращенного Золотого Архонта. Сгорая от нетерпения, Федликс принялся жадно глотать чудотворную кровь Мирареда. Первый урок Федликса по превращению проходил в лесу. Солнце середины лета не жалея дарила лучи золотого света, и даже в тени деревьев было нестерпимо жарко. Белки, прыгающие меж веток, крохотными глазками рассматривали необычного ящера с красивой чешуей. Эхом до леса дотягивались звуки шумного города, раздражающие утонченные уши золотого Архонта. Но ни звуки, ни местная живность, видимая им впервые, не могла отвлечь от жидкой мощи омывающей его внутренности. С каждым глотком, его тело менялось на невидимом для глаза уровне. Федликс продолжал жадно пить из кубка. —Не подавись.— Задумчиво пробормотал Мираред. Многое в его новом товарище вызывало подозрения. Внезапное появление из неизвестного острова, утонченность никоим образом не свойственная дракону, не успел он стать архонтом, как уже говорил с Императором как со старым приятелем, и еще эта нескрываемая одержимость кровью Мирареда. Мираред точно знал — выпускать Федликса из виду нельзя. Его проверенное временем нутро постоянно недовольно ворчало при появлении золотого Федликса. Мираред пытался себя успокоить, списать все на разыгравшуюся паранойю, но в его голове засели слова Хидринара. «Что-то не так». Федликс выпил кубок до последней капли. Он с наслаждением вздохнул, странно посмотрев на Мирареда. —К этому легко привыкнуть.— Он отошел от Мирареда, незаметно улыбнувшись. —Не надейся — развеял мечтания Мираред — лавочка прикроется, когда станешь походить на человека. На сегодня с тебя хватит, ты отравишься, если будешь сильно налегать.— Мираред засучил рукав, разочарование показалось на лице Федликса, когда контакт с кровью прервался. —Как жаль. Однако следующего раза не будет. Не успел Мираред удивиться, как тело Федликса начало меняться. Крылья вместе с гривой заметно уменьшились, затем и змеевидное тело. Длинный хвост разъединился, превратившись в две когтистые ноги, Федликс особенно довольно глядел на передние лапы, которых он, очевидно, жаждал больше всего. Мираред представить себе не мог, как Федликс сумел дожить до взрослости с таким серьезным дефектом. —Мои слабости, моя косолапость испаряется в целебной крови Мирареда. Неуклюжее, но элегантное тело Федликса сильно уменьшилось. Золотой Архонт превратился в существо похожее на Хидринара, но в разы стройнее и человечнее. Лицо Федликса уже имело отдаленные человеческие черты. —В первый же день?— Пораженно проронил Мираред. —А что, у остальных с этим проблемы?— Он смотрел на свои руки. —То что с Хидринаром мы учим не один десяток лет, ты сумел за один кубок крови. —Я… красив.— Не слушая Мирареда, Федликс осматривал свои ладони: чешуя, когти, шершавости.— Но недостаточно. Мираред успел почувствовать, как его сковала невидимая хватка. Руки прижало к туловищу ужасной силой, ноги сковало друг к другу. Он начал сопротивляться, но мог лишь немного поднимать руки вверх. Федликс махнул рукой к себе и Мираред, поднявшись в воздух, подлетел к Золотому Архонту. Нетерпеливо он впился клыками в руку Мирареда сквозь одежду. Он вновь почувствовал манящий вкус крови Мирареда. Крови, ради которой можно убить. —Ты чего творишь сопляк!?— Мираред сопротивлялся, шевелясь всем телом, магическая хватка становилась всё слабее. Федликс не отвечал, он продолжал ненасытно пить. От резкой потери крови у Мирареда помутнел взор, Федликс ужасно быстро выпивал жизненную силу. Мираред почувствовал, как сам слабеет, как сила, сковывающая его, обретала прежнюю мощь. —Чёртов телекинез…— Сквозь зубы прошипел Мираред, он умел адаптироваться практически ко всему, но не к этой невероятно редкой магии. Единственный способ противостоять подобному колдовству — быть готовым к нему, и в момент первого прикосновения, когда оно слабее всего, разорвать его резким движением. Мираред же даже не знал, что Федликс владеет магией. «Нужно что-то придумать!» В полубреду Мираред перебирал варианты. Сил становилось все меньше, выходов ещё меньше. Мираред широко раскрыл рот. Федликс зажал магией, только представляющие наибольшую опасность руки и ноги, не тратя силы на остальное тело. Язык Мирареда свернулся в длинную розовую иглу. Игла медленно, чтобы не привлечь внимание занятого поглощением крови Федликса, вытягивалась вперед — к плечу Федликса. Когда до плеча, обезумевшего от крови Федликса, оставались жалкие дюймы, игла резким движением проткнула плечо, и вышла через спину покрытая внутренностями. Столь же быстро она затянулась обратно в рот. Федликс болезненно вскрикнул, он оторвался от руки Мирареда, чтобы проверить свою рану. Телекинез был разбит резким скачком боли своего заклинателя. Мираред с наслаждением вернул контроль над телом. Мираред схватил его за шею обеими руками, и мощным усилием уронил его на землю. Федликс протяжно захрипел, Мираред не сдерживая злобы, как и силы, сжимал шею чуть не убившего его собрата. —Я тебя отучу, юнец!— Мираред желал показать свою собственную силу, он не желал повторения такого события, он силой высушит эту жажду крови. Золотой Архонт, хрипя, руками шлепал по земле, умоляя Мирареда прекратить. Мираред услышал мольбу, он разжал руки, разочарованно качая головой. —С самого начала было что-то не так…— Мираред был больше расстроен не нападением, а своей изначальной правоте насчёт незваного Архонта. Федликс поднялся, придя в сознание через несколько минут. Над ним стоял Красный Архонт, держа в руках свой меч и щит. Мираред рассматривал его без тени злобы, он был скорее удивлен чем зол. Федликс обратился в человека, для этого ему хватило одного урока. У него были длинные золотистые волосы, тонкое грациозное тело и утонченное лицо. Он походил на красивого дворянина, и этот облик несказанно подходил ему. Одежда — единственное чего ему не хватало, первые превращения Мирареда тоже имели свойство разрывать одежду, пока он не научился создавать одеяния из собственной кожи. —Тебе бы тоже этому подучиться.— Мираред обратил взгляд в небо. Федликс медленно поднялся, новые человеческие ноги заметно дрожали, на нём сидело не мало кровососущих комаров. Федликс усмехнулся этому круговороту крови в природе. Он покрутил каждой конечностью во все стороны, разминая их и проверяя на прочность. Мираред был напуган, горд, и удивлен одновременно. —Я могу лишь умолять о прощении, кровь свела меня с ума, никогда ещё мне не было так стыдно…— Федликс сокрушался сидя на земле. —Такое бывает — Пожал плечами Мираред — моя кровь творила вещи и похуже. Лучше надень, а то комары съедят всю кровь, которую я тебе подарил. Мираред бросил Федликсу скомканную мантию. Ему пришлось быстро лететь за ней в город, когда он заметил медленное превращение дракона во сне. Федликс раскрыл одеяние, оценил его взглядом знатока и недовольно фыркнул, но не стал возмущаться безвкусности одежды вслух. —Так всё в порядке? —Всё в порядке, просто знай, что в следующий раз я раздавлю тебе череп. —Надеюсь, следующего раза не будет.— Нервно усмехнулся Федликс, надевая слишком большую мантию поблекших цветов. —Ты говорил нечто похожее не так давно.— Мираред сильно хлопнул Федликса по плечу. —Может быть. —На самом деле после принятия крови ты должен был выслушать теорию, но тебе хватило одной только крови. У тебя колоссальный магический потенциал. Федликс помрачнел, похвала на счёт его магической силы что-то пробудило в его воспоминаниях. —Мой отец так мне говорил. Слово в слово.— Пояснил Федликс заметившему его перемену настроения Мирареду. Мираред решил не ворошить прошлое, он узнает всё позже, сейчас были дела важнее разговоров об ушедшем детстве. —Пошли во Дворец, однако не превращайся. Походишь в этой форме, раз ты так быстро её принял — привыкнуть должен так же скоро.— Федликс задумчиво кивнул. Мираред не заметил, как они пришли к колоссальному строению, весь остальной город казался мелкими земляными пригоршнями по сравнению с этой горой серо-чёрных каменных блоков. Мираред помнил суровое бородатое лицо Текрезима. Он был человеком близким с народом. Он лично положил первый блок начатого им Дворца Архонтов — огромнейшего дворца во всём Имире и скорее всего в Плэйнфиле. Он умер так давно, те времена казались сном после жаркого сна. Он жил строя дворец, он умер, и гроб его лежал где-то в фундаменте. Мираред заставил себя забыть, где именно. Хидринар — разрушившей прошлый дворец Императора, тоже помогал, таская на своей громадной спине тонны материалов. Другие драконы не оставались в стороне — многие из них работали на стройке, получая взамен золото. Тогда Вайкриту стала ясна проблема денег для драконов. Даже для самых меньших пятиметровых драконов крохотные деньги были неудобными, им некуда было их тратить. Через несколько месяцев Текрезим заложил первые в Вайкрите заведения для драконов: опочивальни доступные и для самых больших драконов, ночлежки в условиях, подстраиваемых под любой климат, бани, горячие источники, и прочие неисчислимые заведения. За все эти услуги драконы расплачивались частями тела: чешуей для доспехов, хрящами для луков, костями для порошков. Чем лучше регенерация дракона тем он богаче. Текрезим поручил управление над всеми подобными заведениями Драконьему Культу, а конкретно Жрецам-урипесам. Урипесы — служители культа, посвятившие себя драконам, они видят свой смысл жизни в служении драконам, так они привлекают добрый взгляд Чешуйчатого Отца. Мираред отбросил мысли о религии, ему никогда не нравилась мольба на собратьев и тем более на него. По правде говоря, это была одна из самых ненавистных им вещей, с ней он яростно боролся любыми методами. Но некоторых людей от молитвы не остановит повеление собственного бога. —О чём думаешь?— Спросил Федликс после изрядного молчания. Идя по сухой тропинке, можно было заметить разноцветные городские шпили, пробивавшиеся сквозь зелень деревьев. —Не пытайся залезть ко мне в голову — ты только что чуть не убил меня.— Грубо отрезал Мираред. Федликс в ответ пожал плечами, не мог он ко всем в душу проникнуть с первого взгляда. Федликс испытывал сильную неловкость во время тихого шага по тропинке, и внезапно кончавшегося бега по шумным улицам города. Горожане часто кричали приветствия архонтам, ходившим среди людей. Сразу два великих служителей империи — зрелище особенное для простого люда. Лицо Мирареда постоянно изображали в дешевых газетах, его знала вся Империя. По направленным на него глазам полными уважения Федликс понял, что его узнали тоже. —Но как они поняли что я Золотой Архонт? —Ты видишь только блеск золота, ты недооцениваешь бедняков.— Неохотно отозвался Мираред.— Как ты ходишь, как ты осматриваешься в центральном районе, где все бывали, как ты дышишь. Они видят что ты не нищий, не тяжело работающий горожанин, не аристократ. У тебя слишком смазливое лицо, как с картины сошел. —Я не какой-то шпион, мне не нужно вживаться в роль.— Федликс капризно дернул носом к небу. —Ты спросил — я ответил, с лицом ты перестарался, в твоей бочке меда должна быть капля дегтя, чтобы походить на человека. Люди не идеальны. —А хоть кто-то идеален? —Диорис.— С твердой серьёзностью ответил он. Федликс промолчал. Весь остальной путь до дворца они шли в тишине, для Федликса бушующий жизнью город в округ стал немым, всё его внимание привлекал идущий впереди Мираред. Его разум не удавалось прочесть, мысли оставались тайной. Мираред почти всё последнее время после прибытия Федликса был погружен в размышления. Федликс решил выжидать удобного момента, когда Красный Архонт будет не готов. Мираред часто улыбался сидящим у углов домов нищим, идущим с рынков крестьян. Его улыбка была искренней — он любил каждого жителя Вайкрита: от косящего глазом плотника со светлой пушистой бородой, до мудрого с красными от бессонницы глазами Аржреца стоящего на высоком гранитном алтаре. Федликс пытался выдавать свою улыбку чистой, но от нее сквозило холодной лживостью. Он не мог заставить себя смотреть в глаза однорукому бедняку, толстой женщине с чёрной бородавкой на носу. Искренность ко всем — недоступное ему искусство. Снова Мираред в чем-то превосходит его, в доброте или в умении правдоподобно лгать? —Зная Мирареда — истина где-то посередине.— Прошептал Федликс, проходя мимо душистой булочной. Эту поговорку он услышал, первый раз прогуливаясь по бесконечным коридорам дворца архонта, она как нельзя лучше описывала древнего собрата по роду. Красный Архонт не услышал — он тяжело утонул в своих мыслях. —У меня срочные дела. Можешь делать что хочешь, но приди на пир в свою честь.— За спиной Мирареда раскрылись крылья, когда он подходил к громадным вратам во Дворец. Мираред улетел в сторону леса, не дожидаясь ответа. Федликс хотел крикнуть ему что-то в след, уже раскрыл рот, но захлопнул мысль обратно в мозг. С безучастным лицом он направился к дворцу. Он хотел отдохнуть в своих временных покоях, потом он получит ещё больше, осталось только подождать. Кровь Мирареда придала ему сил, а потом забрала остатки энергии, утопив его в усталости. Столы ломились от тяжелых блюд, за стульями сидели десятки роскошно одетых людей, слуги и служанки безостановочно сновали меж гостей, убирая пустые тарелки и заменяя их на только что приготовленные блюда, наливая напитки в пустые сосуды. Пир готовился с самого утреннего появления Федликса, и будет идти всю оставшуюся ночь. На кухне гремела работа, и от неё разносился букет разнообразных приятных ароматов. Приглашенные люди вели себя тихо, они негромко общались с друзьями, с которыми они заняли места ещё до начала торжества, иногда они позволяли себе бросать взгляды на соперников, сидящих далеко и бросающих точно такие же взгляды в ответ. Большего они не хотели, за любое странное действие Гвардейцы Красного Крыла стоящие по углам зала выведут буянов с праздника под презрительные взгляды и тихие смешки остальных дворян. Гвардейцы охраняли процесс празднования ведь Император вместе с братьями, и их мать находились на этом празднике. Император Эрнерик Справедливый с братьями и их мать Лейкоция сидели у стены покрытой имперскими баннерами за отдельным столом. Стол, за которым они сидели, был вырезан из красного дуба — дерева растущего только на костях огненных драконов. Император непрерывно смотрел на большие двери в противоположном конце праздничного зала. Иностранный гость скоро явится. Эрнерик широко ухмыльнулся, подмигнув одной из замужних дам, когда её муж отвернулся наложить еды в тарелку. Лейкоция была изнеможенной женщиной. Она беседовала с сыном на отдаленные темы о погоде, моде, еде. Лейкоция никогда не вмешивалась в политику своего ныне покойного мужа Эрнивальда Мудрого, а теперь и своего сына. Эрнерик вел себя более прилично на виду у матери, хотя она и не могла ничего ему сделать. Молодой Эрнерик не успел или не желал еще венчаться, он довольствовался одиночными случайными связями. Рядом с ним сидел Дайкарг, одноглазый любитель дуэлей, ещё рядом сидел ёрзающий на стуле совсем юный Гельвиорг. Вся династия Фиендборнов находилась за одним столом, не хватало немного опаздывающей старшей сестры Ирии. Они ели поистине необычайные блюда: трюфели, собранные из смертельно опасного Дирвуда, ростбифы из мяса мраморного дрейка, белолапые утки Кольцелесья и прочие блюда достойные стола богов. Ещё маленький Гельвиорг не смел трогать алкоголь, ему достался душистый чай, собранный в Лютяе. Прямо над императором и его семьей находилась обширная лоджия. Там в тишине и покое пировали архонты. С их места открывался хороший вид на весь зал, оттуда они были готовы мгновенно прийти на помощь императорской семье. На перилах их балкона стояли и росли в керамических горшках красные лилии, Мираред часто отрывался от еды, чтобы бросить взгляд на эти прекрасные цветы. Хидринар не жалея вливал в себя ведра малинового варенья. Мираред насыщался любимыми фазаньими грудками и озерными водорослями. Федликс ел какие-то крохотные алхимические блюда из необычной и далекой кухни прибарьерья. Эйрекнонар — Архонт Корпуса когтей выпивал бочки разного алкоголя и не хмелел. Пил он так много скорее, чтобы позлить ненавидящего алкоголь Хидринара, чем напиться. Трифаукс ничего не ел, его часть стола была абсолютно пустой и до блеска чистой. —Как я понимаю, Акремакса не будет.— Эйрекнонар громко стукнул кружкой по столу, призывая слуг наполнить её. Служанка с бутылкой белого вина быстро подбежала, полностью опустошив бутылку в большую кружку. —Нет, сам знаешь, как он не любит нашу компанию.— С незаметной грустью ответил Мираред. Акремакс вполне слышал громкие для его слуха звуки пира, а один из его людей, скорее всего, находится где-то в тени. —Уже пятьдесят три года прошло, как он проиграл Эрнерику, за это время он со мной ни разу не выпил.— Расстроено проглотил очередную кружку Серый Архонт, и в очередной раз громким стуком потребовал добавки, служанка только успевала бегать за новыми бутылками.— Эх-эх, черныш ты мой!— Всхлипнул Эйрекнонар. —Лучше бы с тобой никто не пил.— Вмешался Хидринар покореженный стойким запахом намешанных напитков внутри Эйрекнонара.— Если бы ты не был тогда пьян, ты бы не лишился глаза. —Алкоголем я повышаю свое сопротивление. —К чему? —К пиву. Хидринар вздохнул, не желая продолжать разговор. Эйрекнонар громко посмеялся, стуча по спине Трифаукса. Он не открывал глаза. Волосы Эйрекнонара развевались вокруг, даже когда он сидел на месте, они были серебристо-серыми и их движения отдавались тихим свистом воздуха. Эйрекнонар выглядел как дикарь, через левый глаз его тянулся отвратительный кривой шрам от шеи до самого лба, частично оголяющий череп. Левый глаз был неподвижен, он был тяжело задет и практически разрублен наполовину. Эйрекнонар не желал его убирать из глазницы, он постоянно заталкивал его назад, когда глаз вывалился. Трифаукс был же сонлив, Федликс ни разу не видел его с полностью открытыми глазами. Его волосы были заплетены в шестнадцать маленьких кос. На каждой руке он носил по три одинаковых зеленых кольца, вокруг обоих глаз закручивалась спираль зеленой краски, соединяясь на лбу. Ногти его пальцев тоже были зелеными, Федликс не мог понять, было ли это краской или особенностью человеческой формы Трифаукса? Сонный архонт чувствовал на себе изучающий взгляд, но ему было абсолютно неинтересно внимание к себе. Казалось, Архонт Тройственных Змеев — костоправов, лекарей, магов, вечно находился в полудрёме. Федликс не видел истинных форм двух его соратников, они не доверяли золотому дракону, люди уже давно его приняли, но не чешуйчатые подозрительные с рожденья братья. Эрнерик поднялся, громко хлопнув в ладоши, итак тихий зал умолк полностью. Все внимали словам правителя. —Праздник начался несколько минут назад, я не слышу радости! Только унылый бубнеж о политике и погоде.— Среди гостей потянулись выверенные улыбки.— Одумайтесь господа! Разве вы пришли сюда, чтоб чахнуть и потеть в тихом разговоре? Настало время вдоволь насмеяться! Но это не будет шут, нет, сейчас мы посмотрим на самую забавную шутку природы и ее всадника! Раздались пронзительные птичьи вскрики вперемешку с хлопаньем крыльев. Из-за ворот вывели грифона, которого удерживали четверо гвардейцев звенящими цепями обкрученными вокруг него. На его когтях были тяжелейшие гири, делавшие невозможными любые взмахи, желтый клюв его был скован намордником, прибитым прямо к его коже и черепу. На его спине держался в седле труп клефорского рыцаря в полном комплекте доспехов. Когда плененный грифон проходил по центру зала, он норовил разорвать хоть одного из гостей, но гвардейцы каждый раз больно одергивали его цепями. Удары проходили вблизи от хрупких дворянских тел, они находили в этом истязание забавное и интересное развлечение. Грифоньи седла заметно сложнее в устройстве лошадиных, в этих седлах рыцарь не сваливался с грифона даже на самых крутых виражах. Даже после смерти седло не отпускало рыцаря, даже после смерти рыцарь и грифон едины. Федликс был готов поклясться, как белоусый рыцарь сейчас вытащит меч из ножен, с лязгом накинет забрало, и ворвётся в последний бой с превосходящими силами врага, а на устах его будет клич всех рыцарей Грифоньего Королевства. «Вива ля Кляфорь» Но ничего такого не начиналось. Бесстрастно гвардейцы удерживали грифона, провоцируя его на неуклюжие удары. Рыцарь на пернатой спине зверя не кричал во славу своего королевства, он был нем и звучал в нём лишь лязг начищенных доспехов голубоватого цвета. Федликс был шокирован, не веря слуху, он слышал всплеск аплодисментов, когда грифон пытался поднять лапу чтобы ударить гвардейца, он двигался медленно и нелепо. Дворяне громко смеялись над жалкими попытками животного. Во время движений полу орла полу льва, труп на его спине дергался в разные стороны, вызывая у вайкритских дворян еще большее наслаждение. Труп рыцаря был еще совсем свежим, он не был гнилым и не источал зловоние, лишь заметная бледнота указывала на душу покинувшую тело воина чужой страны. —Но сейчас же нет никакой войны с Клефором! Откуда тело и грифон?!— Возмутился Федликс, смотря на соседей по столу. Хидринар посмотрел в глаза Федликсу, медленно покачал головой, уходя с лоджии — он не хотел слышать больше. За ним последовал Трифаукс, не проронив ни слова. —Постарайся игнорировать, выйди, как они, если хочешь, но запомни что так надо.— Говорил Мираред, разглядывая дно бокала. —Нет пусть смотрит!— Эйрекнонар пустил трещину по столу, громко ударив по ней полной кружкой.— Знать врага — половина победы! Те изнеженные добряки тоже должны вытереть слезки и посмотреть на клефорскую падаль!— Эйрекнонар немигающим взглядом не жалея ненависти наблюдал за страданиями пернатого зверя. —Какая бессмысленная злость…— Пробурчал Федликс. —Бессмысленная?— Ухмыльнулся архонт ветра. Он пальцем тронул мертвый глаз.— Порез отравленного грифоньего когтя — это драговем. Федликса передернуло от этого названия. Драговем — самое худшее проклятие всего рода драконьего, каждый дракон подвержен яду этого смертоносного цветка с чёрными лепестками, и каждый дракон предпочтет смерть капле драговема. —Мне жаль, даже не могу представить… —Действительно не можешь. Моя матушка, благослови ее душу Единый, погибла от ядовитой стрелы. Женщиной она была размером с Хидринара. Одной стрелы хватило. Одной.— Он выставил палец.— Птичники не гнушаются пользоваться драговемом, они слишком слабы и тупы, чтобы сражаться честно. —Но разве он это заслужил? —Он враг, он заслужил любую муку, пойдя против Империи.— Мираред вмешался разгорячено.— Смерть ему уже дарована, а издевательства над трупом… у него всё равно нет души, чтобы печалить её после смерти. Федликс громко встал, загремев тарелками, стул со скрипучим стоном упал на пол. Федликс громко топая каблуками сапог, он сжал зубы, превратившиеся в истинные клыки, на лбу заискрилась золотистая вена. Он тут же успокоился, взяв в себя в руки. Многочисленные портреты императоров проносились на границах зрения, все до одного вызывали в нём ненависть. Федликс направился в библиотеку. Ему нужно было провести историческое исследование. —А сейчас, балет!— Послышался восхищенный крик Эрнерика отраженный от стен эхом. Федликс отзывался немыми проклятиями. —Нет. В твоем номере меня не будет.
Всю ночь он не спал. Его пожирала неутолимая жажда узнать историю людей, которым он начал служить ради желанной крови Мирареда. Всю ночь в библиотеке не прекращался шелест пожелтевших страниц, цокот каблуков, удары резко раскрываемых переплетов об стол. Федликс не желал ничего другого, кроме как разобраться в устройстве этой страны. Он корил себя за то, что сразу не догадался провести исследование, он оправдывал свою торопливость выходящим за океаны запахом легендарной крови Красного Архонта. Уставшие глаза проглатывали одну книгу за другой. Богатая история древней Империи была более чем подробна описана. Но он перерыл всю библиотеку Дворца Архонтов, так и не найдя искомого. —Жрецы Милосердия: собрание лекарей с доброй душой, созданы по указу Сэммуара во времена Золотой Эры.— Федликс сам того не замечая бубнил себе под нос энциклопедию.— Они являются третьей стороной в войнах, где используются ужасные виды оружия, такие как: боевая алхимия, боевая магия, прирученные чудища, драконы… Нас считают за вид оружия? Люди…— Он в недовольстве сжал зубы. —Они оказывают помощь многочисленным раненым обеих сторон после сражений. Они являются одиночным оплотом человечности и доброты в нашем холодном мире. Во времена своего рассвета, они заставляли даже самые большие страны сдерживаться. Они запрещали драговем, запрещали отдельным особо опасным драконам учувствовать в битвах, запрещали устанавливать серные пушки на Рукотворных Гигантов Мидвея, в частности на Рукотворных Атлантов и Колоссов. «Дай угадаю, сейчас все по-другому?» —Сейчас же их мнение ни во что не ставят. После окончания Золотой Эры их влияние иссякло. Им остается проклинать садистов использующих «огненную кислоту» собирая расплавленные останки ее жертв. Также Жрецы внесли свой вклад в медицину: первыми придумали хранить лекарства в капсюлях, большинство видов обезболивающих…— Федликс разочарованно захлопнул «Сборник культов, церквей, и орденов». Это была занятная книжка с короткими описаниями нейтральных фракций Имира, но не то что он искал. —Похоже, я вообще здесь ничего не найду.— Он нажал на виски. —В зависимости от того, что ты ищешь. Федликс встрепенулся, услышав незнакомый голос за спиной. Он круто развернулся, заскрипев стулом. Трифаукс расслабленно глядел ему в глаза, странный архонт как всегда выглядел сонным, он держал руки в карманах темно-зелёного халата, в зубах он сжимал необычную курительную трубку, разделяющуюся на три чаши, из них выходило три тонких струйки разноцветных дымов. «Из-за этих трав он такой странный?» —Нет.— Ответил Трифаукс. Он тут же продолжил. —У тебя такое лицо, все выдают его, когда видят меня с трубкой.— Он пустил шар фиолетового дыма. —Мыслей не читаешь значит?— Федликс облегченно улыбнулся. С момента ухода с праздника он видел в архонтах потенциальных врагов, он бы испугался такой способности у своего врага. Трифаукс осмотрелся, судя по его спокойному взгляду, он был в этом месте часто. Или у него всегда такой взгляд? Библиотека имела большой купол из разноцветного витражного стекла, изображение было абстрактным набором фигур, Федликса удивило столь сильное различие стиля библиотеки от остального Императорского Дворца. Произведения в многочисленных остальных залах показывали в основном силу Империи, силу её подданных и реже красоту её земель. Под куполом, словно вековые дубы теснились книжные шкафы с сердитыми переплётами темных цветов наружу. Вход в библиотеку был расположен на конце винтовой лестницы тянущейся через всё округлое помещение. Стеклянные перила были тщательно отполированы. Федликс вспомнил, как приятная поверхность перил немного успокоила его пальцы. Библиотека была довольно обширной, но все книги до одной либо восхваляли Империю, либо вовсе не упоминали её в текстах. Исторические книги всегда писались со стороны Вайкрита, в которых бравые и могучие воины Империи с легкостью одолевали трусливых и глупых иноземцев. —Эта библиотека пропитана пропагандой, здесь нет и капли правды!— Вскликнул яростно Федликс, стукнув по квадратному читательскому столу. —Правда не водится в лживом месте, но ложь искаженная правда.— Трифаукс дыхнул дымом, проходя мимо Федликса, за ним шелестел длинный плащ, сплетенный из зеленой травы. —Что? Можешь яснее выражаться? —Ищущий правду всегда найдёт лишь ложь, чтобы найти правду нужно заглянуть в истинное лицо лжи. Федликс чувствовал, как от разговоров Трифаукса у него пухла голова, он всё больше думал, что Трифаукс издевается над ним. За ночь, проведенную в библиотеке, он сильно устал, головную боль увеличивал Трифаукс. Архонт змеев ушел в один из углов сформированных шкафами как стенами. Федликс устало пошел за ним. —Это здесь. Трифаукс судорожно вскинул пальцы, они разъединялись с тихим лоснящимся шёпотом. Каждый палец разъединился на кости, мышцы, нервы и этими составными частями Трифаукс трогал книги, гладил их, открывал, тут же захлопывая обратно. В его движениях была нелогичная закономерность, Федликс пытался проанализировать порядок движений всеми известными ему методами, но странные конвульсии Трифаукса не подвергались законам шифровки. —Что ты делаешь? —Размышляю. Мои пальцы онемели, их души требуют свободы. —Значит, у тебя нет никакого секретного прохода с запрещенными книгами, которые могли бы мне помочь. —Нет, я не интересуюсь буквами, сформированными в слова объединенными в предложения и сомкнутыми в текста. Буквы ограничивают, сцепляют воображение, попробуй придумать что тебе надо сам.— Федликс пару раз моргнул глазами пытаясь забыть только что услышанное. —Мне не нужна фантазия, мне нужна информация об Империи. Мой остров был ограничен морями, я знаю о ней только то, что её основал Мираред. —И ты отдал себя в услуженье тем, кого ты не знал? —Не в этом дело… —Тогда ты заслуживаешь этого наказания за свою глупость.— На лице Федликса проявилась гримаса злобы. —Ты бы молчал, я никого тупее тебя не видел, ненавистник книг!— Федликса схватил гнев, не позволяя придумать ему более остроумный ответ. Трифаукс не обратил внимания на оскорбление. —Смотри на меня, накуренный тройной фанатик!— Пальцы Трифаукса вернулись на места, он бесшумно обернулся, взмахнув плащом. В его взгляде Федликс впервые увидел что-то кроме безразличия, только не ясно что. —Я не фанатик. Я не поклоняюсь богам. —Тогда кто же ты, любитель тяжелых руккских наркотиков? Эта вонь, она прямиком из барьера!— Он указал пальцем на трубку издающую специфичный запах. Трифаукс подошел к Федликсу и мягко положил ладони ему на лицо, посмотрел в его золотистые глаза. В отражении глаз сородича, Федликс увидел его истинную сущность. Тело его было грузным, лапы росли по бокам туловища как у наземных неразумных ящериц, у него было три коротких хвоста, по три толстых пальца на четырёх лапах, из спины вырастало три гребнистых паруса. Из шеи его вырастало три головы единых в цельности, но разных в различимости. Первая — бледная с черной бездною в глазницах и ветер смерти источает, вторая из голой плоти, мяса, крови, всю вонь и мерзость жизни воплощает, а третья в центре, парящими чистейшими мыслями в душонку проникает, пучки тоненьких нейронов сплетающихся в склизкий клубочек мозга. Потоки разума играют чувствами чужими в шахматы без фигур и без доски. —Это и есть я, мы, он.— В разнобойный унисон закричали, зашептали, захрипели головы. —Как он смеет насмехаться над нами! Убить его, а из плоти и чешуи построить замок как из песка и глины! —Не стоит нам спешить, в нем есть душа, огонь горит, быть может он, рабов благотворит? —А я решающий колокол, звонящий в тройственности мира, мы едины, а вместе с тем необъяснимы, сильны и слабы, глупы и умны. —Я дух.— Гремела и крошилась костяная голова. —Я тело.— Хлюпал и капал мышечный комок. —Я разум.— Гудела и искрилась нервная система. —Все вместе мы три аспекта жизни, без нас мир был бы стеклом бесчувственным и камнем свежим.— Их три разных голоса соединялись, формируя привычный, человеческий голос Трифаукса. —Да о чём ты бредишь?— Прервал очередной монолог Федликс.— Я не понимаю! Мне не нужная твоя белиберда, я ищу информацию!— Крича, он скрывал страх перед трёхголовым драконом. Ни о чём подобном он не читал, ничего подобного ему никто не рассказывал. Он встретился с чем-то необъяснимым. Истинная форма Трифаукса захлопнулась в себя, скомкалась как лист бумаги и унеслась по ветру как осенний лист. Трифаукс глядел на Федликса разочарованно, он ожидал большего от Федликса, интеллект которого восхваляли. —Цифра три не есть часть культа или церкви. Цифра три ложится в основе мироздания. —Мироздания? И как же число связано с созданием вселенной? —Цифра три повсюду и везде, она преобладает, и дети её высятся на вершине. —Примеры.— Федликс заинтересованно вздохнул, странность Трифаукса начинала его завлекать. —В начале мира, когда не было ни света, ни тьмы, ни пустоты, образовались три сущности.— Он разделил указательный палец на кость, мышцу, нерв.— Были они: Телом, Духом, Разумом. Они пошли по разным путям, каждый из них разделялся на три других, стремясь заполнить пустоту вокруг себя. Их становилось всё больше и больше, пока бессмысленной вселенной перестало хватать места держать их. Вселенная лопнула, а отдача взрыва отправила каждый аспект в одну точку. В этой точке они и слились, в этой точке появилась жизнь. Дух и Тело создавали Разум, Тело и Разум вызывали Дух, Дух и Разум высекали Тело. —Звучит как какая-то ахинея «учёного» прочитавшего пару народных эпосов. Я не верю в это. —Ты можешь мне не верить, но цифра три всегда была основоположной. Во времена Эры Первых существовало три народа: Голдеры — изобретатели магии и основоположники духа, Лодеры — первые отринувшие богов и возвысившие собственные разумы, и первая Орда, силой крушившая горы. —В то время существовало больше народов, следы остались только от самых великих. —Скепсиса тебе не занимать.— Устало ухмыльнулся Трифаукс.— Тройственности Мира не нужно твое признание, оно будет существовать даже после смерти жизни и рожденья смерти. Ему не нужно поклонения или ненависть, ему безразлична материя и эфир. Но, а я, не её слуга, я лишь видящий её, и я могу помочь тебе.— Федликс зевнул, желая показать Трифауксу, что он тоже может претворяться. —Улетай отсюда, места твоему образу мыслей здесь нет, ты сможешь явиться Вайкриту только, когда перекуешь собственную наивность. Федликс опешил, его прогоняют. Опять. «А разве я это и не хотел?» —Прости, но это твой единственный выход. Ты ищешь запрещённую литературу, она есть у некоторых людей, но тебе ни за что её покажут пока ты архонт. Тебе остается улетать. Уходи если хочешь свободы. —Но я дал клятву, я обещал Мирареду. —Обещания отринь — личность с желаниями превыше. Мираред поймет тебя, может даже исправит. Как меня когда-то исправила тройственность. Перестань задумываться — отдайся духу целиком, желаешь свободы так грызи клетку клыками, царапай стены когтями. —Да… ты прав. Я здесь чужой, мне не понять их.— Не желая больше задерживаться, ответил золотой дракон. С самого начала он хотел только нормального тела, служить жестоким животным в его планы не входило. Здесь он не сможет воплотить свою мечту. —Я уже отдал им свой Фед Драки, они справятся с остальным: наберут Труфикаторов, обучат их, поставят охранять углы своей тирании. Ноги Федликса сомкнулись в длинный витиеватый хвост, за спиной выросли жёлтые крылья порвавшие одежду. Он пролетел через купол, не желая тратить ни секунды на эту страну. Стекло разбилось, встретившись с телом Федликса, разлетелось на тысячи осколков, они вонзались в дерево шкафов, в щели каменного пола, звенели тонким смехом. Федликс не обращал внимания на порезы на локтях и на лице. Трифаукс вытянул руку над головой, кости ладони расширяясь, округлились в костяной зонт. Осколки отскакивали от защиты Трифаукса. —Лети на юго-восток, там есть разрушенная пустая крепость Смиткрит!— Прокричал он на прощанье, Федликс уловил последние слова странного архонта, он решил последовать им. Ему не оставалось ничего другого. Федликс улетел, не услышав последние слова Трифаукса, он додумал, чтобы мог сказать странный архонт. —Зачем охранять разрушенную крепость? В том месте, скорее всего не будет солдат, а учитывая воинственность Империи… да, армия будет в остальных местах.— Он взлетел над дворцом, холодное монолитное здание уставилось на него своими мушиными глазами-окнами, и ощетинилась иглами-шпилями как дикобраз. Город провожал его запахом выпечки, цветов и свежесрубленной древесины. Люди махали заметному золотистому силуэту новоизбранного архонта, он не замечал их жесты прощания. —Этот расплывчатый образ разрушенной крепости мой лучший вариант. Он спокойно оглядел город. Внизу продолжалась жизнь, людская и другая. В Краснолистном лесу жила крохотная община зверолюдов, по ночам ворующих из людских домов еду и одежду. Орочья банда, обосновавшаяся еще дальше в лесу, где вокруг их лагеря сводится кольцо молодых гвардейцев, для которых они станут первым заданием. Может в этом лесу есть племя эльфов Фойдеров выживающих только благодаря скрытности и скорости. В подземной канализации, питаясь помоями, не видя солнечного света, выживала стая ратлаков — прямоходящих зловонных крыс способных выжить где угодно. С ними соседствовали самые нищие отбросы города. Над ними пустовали трёхэтажные дома — стоящие на Площади Огня, где по зимам жили дворяне. Сейчас же аристократы отдыхали в прохладных загородных поместьях. Существуют слухи о том, что в Вайкрите медленно разрастается клан «деликатных» вампиров, но, разумеется, это всего лишь слухи от тех же людей верящих в говорящих животных и разумных деревьев. Выше всего этого: людей, домов, дворца — парили драконы, они были свободны от всех сует, они летали, едва не задевая городские шпили, и кричали разными голосами. Вайкрит был разнообразным городом, великим в своей красоте и истории, в нём имелись представители многих рас, он стал домом для многих разумных существ. Но являлся ли он истинным домом для драконов? —Нам здесь нет места, среди этих голокожих дикарей терзающих трупы, вырезающих собственное племя ради собственных границ. Мираред, одумайся, кому ты доверил свою жизнь, кого ты защищаешь. Они не стоят твоих страданий. Федликс со слезами на глазах всматривался в окна уплывающего вдаль здания, надеясь в одном из них увидеть его. Его сердце обливалось горечью при виде драконов беззаботно снующих по воздуху, не знающих что они теряют самих себя. Слезы сползали с его щек, падая, и через многие мили разбивались на земле, а растениям казалось, что шёл крохотный дождь, пожалевший их одних в такой жаркий летний день.
Справедливый Огонь. Часть Третья
Мираред держал Трифаукса за воротник, немного приподнимая его над собой. Эйрекнонар стоял вблизи с пустой кружкой в руках, разглядывая свои потрепанные башмаки. Трифаукс не сопротивлялся, полностью отдаваясь ярости Красного Архонта. Мираред приподнял его у натюрморта, изображавшего голубовато — белые Ледниковые Горы, что на самом севере отделяют Вайкрит от Племенных Земель. Трифаукс глядел на покрытые толстой ледяной коркой величественные вершины. Они находились в Храме Тройственности — части Дворца отведенной Тройственным Змеям. Здесь постоянно пахло сладким неясным дурманом, иногда из-за стен были слышны стоны, которые Мираред старался игнорировать. Скульптуры изображали интимные сцены людей. Хидринар ненавидел эту часть дворца больше всех других. Мираред отвлекся на похабную скульптуру на углу, где был изображен мужчина с разветвляющимся тройным языком, целующийся с тремя безликими женскими бюстами. Скульптура была красива, тем больше привлекала и отталкивала. Мираред смутился заметив как какой-то шутник покрасил волосы мужчины с тройным языком в красный цвет, похожий на его цвет. —Зачем ты ему это сказал?! Трифаукс, твоя беспечность выводит меня из себя даже больше сарказма Акремакса.— Едва ли не кричал ему в лицо Мираред, стараясь прогнать мысли о пошлой скульптуре. «Я с этим художником ещё разберусь». —Это было неизбежно, я лишь ускорил его побег.— Мираред успокоившись, выпустил Трифаукса из хватки. —И где мне его искать? —Юго-восток, он недалеко оттуда. Федликс быстрее тебя но не выносливее, лети за ним следом пока не найдешь его логово. —Легко сказать, искать по всему юго-востоку дракона не самых внушительных размеров. Та ещё задачка.— Прохрипел Эйрекнонар, после вчерашней ночки он посадил голос, пытаясь перекричать Мирареда и Хидринара в ходе пьяного соревнования. Несколько окон пришлось заменять после очереди Синего Архонта. —Я не говорил что это будет просто. Он полетит туда, ведь на всей остальной границе патрулируют Корпуса Когтей. —Тогда отправим почтового дрейка, чтобы на крепость Смиткрит отправили патруль.— Энергично, но, все ещё надрываясь, предложил Эйрекнонар. —Нельзя. Федликс точно полетит через открытую крепость. Если мы ее закроем, то он может отправиться буквально куда угодно… —И тогда ищи свищи его по всему Имиру!— Закончил мысль Мирареда задумавшийся Эйрекнонар. Его развевающиеся серые волосы ползли во все стороны. Трифаукс зевнул, ожидая решения Красного Архонта. Он почувствовал у себя во рту волос. —Эйрекнонар, держи свои кудри при себе.— Процедил он с заметным недовольством. —Извини, они всегда рвутся на свободу!— Приподняв плечи, ответил он. —Собери в хвост, в конце концов. И да, почему я каждый день ощущаю вкус твоей шевелюры? Еще ни разу я не видел подобного с Мираредом или кем-то ещё!— Трифаукс уже не скрывал протест, он подошел вплотную к более высокому Эйрекнонару и поднял голову, чтобы смотреть ему в глаза. —Я ими не управляю, может, ты им нравишься?— Эйрекнонар сально подмигнул, поправляя пальцем чуть не выкатившийся раненый глаз. —Моя душа кричит от негодования, тело тошнит от отвращения, разум отказывается задумываться. Вердикт моих аспектов жизни таков: изыди.— Эйрекнонар хрипло засмеялся. Мираред с громким шлепком опустил кулак на ладонь, прерывая их. —Решено! Я отправляюсь за ним.— Он посмотрел на сородичей, ища возражений. Эйрекнонар предоставил их ему. —Эй, Мир, я быстрее тебя! Может мне за ним слетать? —Нет.— Резко отрезал Мираред.— В вас он видит опасность, от которой он сразу уйдёт. Вы сможете затащить его сюда только силой, а этого нам ужас как не надо. Я отправлюсь за ним один. —Таково твое желание.— Согласился, не сводя взгляда с картин Трифаукс. —Твои заскоки — твои проблемы.— Пропел другой архонт. —Ни слова Императору или кому-то ещё, Хидринару и Акремаксу тоже не следует знать. Император Эрнерик бог знает что вытворит, Хидринар случайно разболтает, а Акремакс специально расскажет. —Мы особенные получается.— Эйрекнонар задорно толкнул Трифаукса локтем. —Я отправляюсь сейчас же.— Мираред уже развернулся, но его остановил Эйрекнонар, схвативший его за плечо и пронизывающе посмотрел в глаза. —Ты же обещал мне помочь опохмелиться, Мир! —Один день попьешь без собутыльников.— Оттянул его Трифаукс. Волосы Архонта Корпуса Когтей оплели его лицо целиком. Трифаукс отпрянул, часто отплевываясь. —На самом деле я хотел предупредить тебя. Я когда-нибудь убегу так же как малыш Федликс.— Сложно было понять — шутит ли он или нет. —Зачем? Тут у тебя бесконечные запасы горячительных напитков! Что ещё нужно?— Эйрекнонар борясь с болью в горле, громко посмеялся. Трифаукс улыбнулся. —Чтобы ты сделал со мной, если бы я ушел?— Мираред вмиг посерьезнел. —Попытался бы убедить тебя вернуться. —А если бы не получилось?— Надавил серый архонт. Наступило молчание, Мираред слышал как тихо бьются сердца его собратьев. —Убил бы, с сожаленьем, но убил бы.— Слова Мирареда прозвенели в воздухе, Трифаукс испуганно вздохнул, увидев пламя в глазах Мирареда. Эйрекнонар усмехнулся. —Ты уж постарайся.— На мгновение показалось, как оба глаза Эйрекнонара ответили тем же огнем. —И да, не зови меня Мир, это раздражает. —Как знаешь, Ред. Мираред шумно вздохнул, громко шагая, он ушел от соратников дальше по коридору, мысли его путались в попытках найти решение ситуации. Вариантов было мало, и все его не радовали. Он не мог отпустить Федликса. Клятва Архонта нерушима по своей сути, сама Империя будет опозорена. Случаи побегов Архонтов уже потрясали историю. Мирареду ещё ни разу удавалось вернуть архонта в Империю, слишком часто всё кончалось гибелью тех, кого Мираред знал больше десятков лет. Он не мог их щадить — Вайкрит превыше его желаний. Он не мог возвращать их силой — они бы нанесли удар в спину. Иногда им удавалось уйти далеко за моря, где когти Империи не могли дотянуться до них. В таких случаях Мираред чувствовал тайное облегчение. Больше боли, чем гибель Архонта доставляла ему только смерть потомков Диориса. Он прошел мимо зашторенного окна, неуверенным медленным движением Мираред раскрыл шторы. Он мечтал увидеть за стеклом Федликса, он мечтал о том чтобы не вызывать меч, не вонзать клинок в слабое тело Федликса. Он помнил, как часто он жертвовал мечтами ради самой главной из них. С шорохом, шторы раскрылись. Федликса там не было, острое зрение Мирареда не улавливало блеска его золотой чешуи. Глупо было надеяться. —Я умоляю тебя, вернись, беги быстро, прячься хорошо, не попадись мне — или ты умрёшь.
Федликс спал, ему снился прекрасный сон, где он купался среди страниц книг давно сожженной Денгравийской Библиотеки, тонны утерянных знаний достались только ему одному — единственному достойному. Он чувствовал на себе взгляды зависти и смеялся им в лицо. Глазами он проглатывал бесценные знания, издеваясь над завистниками. Он был счастлив, его звонкий смех был громче лязгающих шагов приближающихся все ближе. Он остановился, это был сон а не кошмар. А потом знания начали сгорать. Страницы рассыпались в прах, прощаясь всполохами искр. Федликс пытался потушить их: топтал огонь, еще больше уничтожая хрупкие крупицы прошлого, пытался использовать магию, но слова не лезли из глотки. Огонь вырос, образуя арку с черной пустотой внутри. Из тьмы, оглушительно гремя шагами, вышел Мираред. В глазах его горел огонь ненависти, язык был длинным и острым как копье, вся чешуя его покрыта была жилами и сосудами, в которых текла магма. И он шел за Федликсом, медленно, но, никогда не останавливаясь, он никогда не ел, он никогда не спал, невзирая на мольбы Федликса он протягивал руки желая сломать его шею. —Твою смерть желает Империя.— Только и повторял он, шагая по океанскому дну, пробивая металлические врата, сжигая города, проламывая горы в вечной погоне за Федликсом. Сбежавший архонт устал бегать, его ступни беспрерывно ныли от синяков и тяжелой боли, ноги отказали нести его, желая хоть момент отдыха. Он упал на землю, или деревянный пол или на что-то ещё. Чувства Федликса отказывались ощущать окружающий мир. Руки Мирареда раздавили его шею быстрее, чем успел отдохнуть. Федликс поднял туловище под прямым углом. Спать в человеческом теле давалось ему плохо, что он даже пугался неестественно. Он посмотрел на руки, когти выросли из пальцев во время лихорадочного сна. Вокруг него всё было привычно. Через кладку в стене просвечивал бледный лунный свет. Ничем не укрываясь и лежа на голой соломе, Федликс чувствовал как его пробирает утренняя прохлада. Оглядываясь, он всё больше вспоминал события вчерашнего дня. Ночь он провел в одной из разрушенных башен крепости, на которую ему указал Трифаукс. Здесь не было патрулей Корпуса Когтей, занятых более важными точками. Башня изнутри была полностью пустой, все кроме камней унесли мародеры, мох как зеленая болезнь захватывал поверхности и внутренности башни. Сквозь бойницы пробивались лучи солнца, у узких бойниц были уродливые сёстры — кривые трещины. На нижние ярусы вела полуразвалившаяся лестница. Бывший Архонт встал, тело самовольно потянулось. Одежда на нём была всё та же — тонкое мужское платье покрытое полосками красного золота, на нём остались колоски соломы. Одеяние приметное, но Федликсу оно слишком нравилось, чтобы избавляться от него. У его «постели» отдавала паром глубокая тарелка горячего и ароматного супа гейнозвахта — одного из основных блюд Вайкритской кухни, в тарелке ждала своего часа деревянная ложка. Гейнозвахт прост и питателен, чаще всего состоит из нарезанных кубиками овощей и мясных кусочков, его обязана хорошо готовить каждая уважающая себя хозяйка имеющая казан. —Спать в обличье человека довольно приятно.— Приметил Федликс, не выходивший из ложной формы уже более дня. Он схватил тарелку жгущую пальцы, ложкой принялся методично размешивать густоту, теплую даже через ложку. Федликс чувствовал, как в нём просыпается аппетит, глядя на вкусно пахнущий суп. Держа в руках тарелку, он высунулся из трещины в стене, пытаясь разведать обстановку. Вокруг всё было тихо. Ложка закручивала суп. Природа захватила крепость, названия которой он не знал. Низкая трава заполнила собой внутренний двор, кусты росли у каменных стен, скрывая их основания в своей толщине. —Крепость… необычная если мягко говорить.— Это место сложно было назвать крепостью, скорее фортом, такое строение ни за что бы не смогло защитить прилежащие земли. Рыцари Клефора взяли бы её наскоком без подготовки. Скорее всего, планировалось расширить или улучшить её. На это указывало и общее незаконченное строение: домик без крыши во внутреннем дворе, скорее всего, должен был стать оружейной, отсутствовало какое либо хранилище провизии, ров не успели отрыть, башен было всего три, четвертая была не достроена и сейчас практически полностью была покрыта мхами и лишайниками. —Она бы не выдержала ни штурма, ни осады, неудивительно что её забросили.— Пожал плечами Федликс, закончив архитектурный осмотр его временного пристанища. —Ты так думаешь?— Раздался тонкий девичий голосок у него где-то над головой. Федликс поднял голову, к башне прицепился дракон небольших размеров. Её чешуя была красивого голубовато-синего цвета, менявшегося при разных ракурсах зрения. Карие глаза ее были необычайно большие, а зрачки казалось, были больше головы Федликса. У нее было четыре лапы, которые умели цепляться к любым поверхностям. Крылья были маленькими и слабыми, но с красивым рисунком — не годились для полетов, только на планирование. Она энергично махала хвостом, заползая в башню сквозь трещину в стене. —Докасайя?— Опешив, спросил Федликс. —Глаза полные жизни!— Ответила она, лучась жизнерадостностью.— Тебе понравился суп? Мне пришлось постараться, чтобы принести его сюда! —Да, очень вкусный.— Очередная ложка оправилась ему в рот. —Мария старалась, она много спрашивала меня про тебя… ты какой-то бледный, кошмар снился? Федликс не был бледным, вкус супа заставил его забыть о кошмаре. Докасайя виновато опустила голову в пол —Я случайно увидела, как ты ворочался во сне. —Ничего страшного, я уже и забыл про что был сон.— Коротко посмеявшись, заверил её Федликс. Он решил сменить тему.— Ты живешь в этой глуши? —Да, в деревне рядом! Я помогаю крестьянам своей чешуей с целительными свойствами.— Заявила она, гордо подняв голову. —А почему не улетишь в место, где больше людей? Там твоим способностям будет где разгуляться. —Не люблю шум городов. Деревню оставить тоже не могу, они мне жизнь спасли. Я люблю пение птиц, утренние крики петухов, звон косы срезающей пшеницу.— Федликс невольно улыбнулся неуёмности Докасайи.— Я тут уже долго, ты первый сородич за многие десятилетия, да еще и архонт! Не думала, что когда-нибудь увижу соратника самого Мирареда!— При упоминании Красного Архонта, пальцы Федликса сжали ложку чуть сильнее. —Ха, да… —Не хочешь остаться со мной? Ты красивый и мне нравится блеск твоей чешуи!— Докасайя бесцеремонно подскочила к нему, теряясь головой об его туловище. Федликс чуть не раскусил ложку. —Ты конечно, извини, но я улечу после того как доем суп, мой путь лежит далеко на юг, возможно это путь длинною с жизнь.— Не унывая, Докасайя улыбнулась. —А в конце пути вернешься ко мне? «Я только тебя встретил, дитя, помедли хоть немного». —Обязательно. —Что же должно было отправить тебя так далеко? Чего ты боишься?— Она не прекращала град вопросов. Федликс задумался, он взвесил все. —Ты многого для меня сделала.— Докасайя активно качнула головой.— Я убегаю от самой Империи — от Мирареда.— Докасайя замерла, зрачки ее сузились до маленьких миндалей. Ее паралич мгновенно прекратился, заменившись мелкой дрожью. —Ясно.— Она старалась скрыть страх, криво улыбнувшись.— Тогда тебе лучше уходить.— Сглотнув, она продолжила.— Здесь моя приемная семья, её основатель приютил меня ещё яйцом. Я люблю их. —Я понимаю.— Федликс доел суп, он положил тарелку на пол.— Прощай. Он развернулся, бросив последний взгляд на поросший травой внутренний двор крепости. Ужас сковал его тело. —Федликс, лучше стой на месте. Мираред одной рукой открыл криво висевшие ворота, не мигающим взглядом он пригвоздил Федликса к месту. Руки его были пусты, но Федликс знал, что оружие может объявиться в любой миг. Мираред прошел внутрь двора в поисках лестницы к башне. Федликс опомнился, бросившись в глубину башни. —Значит, сделаем это по-плохому.— Мираред громко вздохнул, в руке его, казалось из неоткуда появился меч. Докасайя с визгом слетела к нему вниз, хлопая крыльями она начала использовать свое лучшее оружие. —Боги мои! Сам господин Мираред в моем замке, как ваши дела, что вы тут делаете? Расскажите, расскажите!— Мираред на мгновение опешил, он не ожидал такой настырности. Мираред попытался ее оттолкнуть, но скользкая Докасайя отскакивала, и тут же снова приближалась к Мирареду, заглушая звонким говором его мысли, а движения замедляла. —Отойди! Больше всего Мирареду не хотелось вредить невинной девочке. Он спрятал меч, стараясь отцепиться от нее. К нему в голову пришла рискованная идея. —Я люблю тебя, эм, дракон!— Голос Мирареда неуклюже сломался на середине предложения. —П — правда?— Впечатлительная девушка, изумленно застыла на месте. Мираред недолго думая, отрастил крылья и оторвался от приставучего почти детеныша. Он влетел внутрь башни со щитом наготове. Не задумываясь, спустился по лестнице, в любой момент, ожидая магический залп с любой стороны. Ждать долго ему не пришлось. Свистя и рыча, через лестницу летел закрученный огненный диск с острыми гранями. Мираред выставил щит вперед, но диск пролетел у него над плечом и вернулся в спину, вгрызаясь огненными зубьями в позвоночник. Мираред развернулся, но диск уже потух, смеясь пеплом и золой. —Продолжай, Федликс, быть может, у тебя получится.— Мираред ударил себя по щеке, осознав, что он сказал. Послышался знакомый свист — в этот раз, два диска норовили порвать плоть Мирареда. Одного он поглотил потоком ярко-красного пламени, другой вылетел снова за спину, где его к стене прижал щит Мирареда, затушив его магический огонь. —Федликс, старайся лучше! Тебе не одолеть меня одинаковыми трюками. Не сбавляя скорости, он вынес с петель трухлявую дверь. На него тут же посыпался дождь заклинаний. Камни глухо били по доспехам, ледяные снаряды пробивали их насквозь, сосульки тут же растапливались после попаданий маленьких огненных сфер. Поток магии летел из темноты, и хотя Мираред успевал отразить большинство мелких снарядов, некоторые проскакивали сквозь оборону. Он находился в недостроенной тюрьме. Из-за решеток выскакивал «магический мусор» — боевые заклинания бесполезные по одному, но опасные в массе. Они лишь кусали и царапали Мирареда, но сильно задерживали его. Он раскрыл пасть, опаляя места, из которых вылетал мусор, замедляющий поток прекратился. —Похоже, он начертал руны… —Ты прав.— Мираред мгновенно развернулся на звук голоса, в щит влетел большой валун, сбивший его с ног. Федликс быстро пробежал мимо Мирареда, коснувшись его лба средним пальцем. Мираред быстро поднялся, держа оружие наготове. Федликс был закован в ледяную броню, из-за которой зрение Мирареда не сумело выловить его тепло из темноты. Бывший архонт жонглировал пальцами крохотные шары из чистых стихий. Его губы постоянно шептали, глаза вспыхивали разными цветами. —Ну давай, колдун.— Мираред набросил забрало, призывно стукнув мечом по щиту. Федликс вызвал огромную сосульку покрытую красными прожилками. Мираред подпрыгнул на быстро летящем снаряде. Сосулька с оглушительным треском взорвалась у него под ногами, разрушив стену из которой начал пробиваться свет, Мирареда отбросило в решетку камеры. Мираред почувствовал как вокруг него сковывается невидимая сила. Он разорвал его резким броском щита в Федликса. Щит попал в ногу бывшего архонта, выворачивая её в сторону, средство защиты улетело вглубь темницы, отскакивая от стен. Федликс сжал зубы, сдерживая крик, на уголках глаз выступили слезы. Из его пальцев и глаз хлынули потоки воды, затапливая всю тюрьму и выливаясь через дыру в стене. Мираред поднялся на ноги, вытянув левую руку, лишенную щита. Он почувствовал холодную воду. Федликс притянул к себе обломки разрушенной стены, формируя из них платформу, где до него не доставала вода. Он пустил из сомкнутых вместе рук молнию в воду покрывшую тюрьму. Мираред вскричал, чувствуя как его пальцы поджаривает электричество, пущенное через воду. Мираред почувствовал, как к его шлему прикоснулся палец, быстро пролетевшего мимо Федликса. Сквозь боль Мираред испустил пламя, испаряя влагу вокруг себя вместе с электричеством. «Он касается моей головы, хитрость задумал». Федликс вылетел за пределы крепости, стоя на летающей каменной платформе, он активно жестикулировал. Его правая нога была сильно повреждена, вокруг нее Федликс слепил каменную оболочку, управляя камнями оболочки, Федликс управлял и сломанной ногой. Мираред прыгнул в дыру, возвращаясь в истинную форму. —Федликс!— Протяжно закричал он. Драконья пасть Мирареда была искажена гримасой ярости, он все больше сомневался в мирном исходе. Федликс не ожидал столь быстрого превращения. Он выставил ледяную стену перед собой и Мираредом. Драконья лапа Стража Империи легко сокрушила хрупкий лёд, проламывая Федликса сквозь его каменную платформу. Федликс начал стремительно падать, лишившись опоры. Осколки льда вонзились в глаза Мирареда, лишившись зрения, он начал ориентироваться на слух. Но слух начал заглушать оглушительный порыв ветра, мешавший летать и ориентироваться в воздухе. Мираред не услышал приближения Федликса, но почувствовал, как его виска вновь коснулось что-то. Мираред в ярости начал дышать пламенем вокруг себя, пока к нему не вернулось зрение. В его тело часто вонзались стихийные снаряды скованные Федликсом, боль от которых он мог только терпеть. Золотой дракон вернулся в свое истинное обличье. С помощью магии он создал себе две пары передних лап из камня и льда. Теперь Мираред понял как Федликс выживал без передних конечностей. Золотистая грива Федликса искрилась белыми молниями, огромные стихийные шары крутились вокруг него как луны, хвост горел огнем как факел. Они сошлись в воздушном танце чешуи, когтей и огня. Федликс посылал десятки стихийных сфер, от которых Мираред каждый раз уклонялся. Шары взрывались на земле, оставляя воронки, взрывались в стенах крепости, ещё больше круша её, взрывались в воздухе, обдавая двух драконов тучей искр и всполохов. Мираред постоянно пытался сблизиться, но увертливый змеевидный Федликс с легкостью выворачивался из его хватки. Он обкручивался об его тело как веревка об шею висельника. Мираред почувствовал, как его головы дотронулся ледяной мизинец Федликса. Красный Архонт отвечал жарчайшим пламенем, отгоняя его подальше. —Что ты задумал?— Ревел Мираред, раздраженный прикосновениями, это был ритуал, который оставался загадкой для него. Федликс не прекращал шептать ни на секунду. Настал последний шаг. Федликс начал использовать всю свою энергию в решающем наступлении. Он обдавал врага роем вгрызающихся в плоть ледяных стрел. Он пустил в противоположные стороны большие чёрные валуны, поднятые с земли, они пролетели абсолютно мимо. Наученный прошлым опытом, Мираред закрыл глаза лапой, боясь лишиться зрения. Это была ошибка. Три чёрных валуна были не просто камнями. Они пустили золотистые лучи энергии, поразившие красного дракона, Мираред успел увернуться от двух лучей, но третий достиг его спины. Мираред застыл в воздухе, от его разума остался только инстинкт махать крыльями. Это было на очень короткое время. Федликс пустил себе под крылья порыв ветра, мгновенно донесший его до врага. Бывший архонт коснулся черепа скованного Мирареда последний раз.
Он проснулся в полностью белой комнате, сидел в белом кресле, за белым столом, глядя на ухмыляющегося Федликса сквозь стеклянную стену. Он сидел точно в таком же положении. —Добро пожаловать в мою ловушку, можешь расслабиться, не торопись. —Какое-то твое заклинание? Значит, ради этого ты не отцеплялся от моей головы.— Хмыкнул Мираред, рассматривая пустое помещение. —Коснулся пять точек мозга всеми пальцами, ошибся бы хоть раз и всё заново.— Он пожал плечами.— Теперь ты находишься в своем сознании, тело твое упало на землю, но ты выжил. Чтобы вырваться отсюда ты должен будешь ответить на мои загадки, но я уже буду далеко от тебя, когда ты проснешься.— В его руках появилась тарелка с гейнозвахтом, Мираред не с самого начала погони. —А ты не убьешь меня, пока я беззащитный? —Убийство дракона — тягчайшее преступление. Я готов пожертвовать каждым человеком ради тебя одного или любого другого дракона. Мы высшие создания.— Мираред качнул головой.— Не иди за мной, иначе это заклинание будет повторяться вечно, и в один день кто-нибудь найдёт тебя без сознания. —Я не попадаюсь на одно и то же больше одного раза. Придумай что-то еще, или вернись в Империю. Ты клялся ей служить. —Не говори это мне, я всего лишь крохотная пылинка от сознания Федликса. Я настоящий далеко. —Тогда говори свои загадки, мне ещё поймать тебя надо.— Бросил Мираред нетерпеливо. Проверять стеклянную стену на прочность не было смысла, единственный способ выйти — отвечать. —Я не хочу, чтобы ты сидел тут вечность, загадки будут решаемым для тебя. —Как благородно. —Какой орден Клефора был основан первым?— Федликс расслабленно улыбался. —Серебряные Перья или Полквитт, их основал ещё Бельзегар, будь проклята его душа, имя и останки.— Мираред звучно сплюнул при упоминании ненавистного Короля. Улыбка исчезла с лица Федликса. —Не ожидал? А стоило! Первый шаг к победе над врагом — узнать его. —Осталось четыре.— Федликс заметно нервничал, это не ушло от внимания Красного Архонта. —Не волнуйся, у тебя ещё достаточно времени. —Какой дракон был известен тем, что собрал всех сирот, оставшихся после Фестрилнира?— Федликс оттянул воротник, облегчая дыхание. Мираред мрачно ответил. —Ютена, её имя непереводимо, она сразилась с драконом Зошизохтом и умерла вместе с ним.— Федликс удивленно уставился на него, он должен был застрять на этом вопросе на долгое время, что бы вспомнить что-то столь древнее. —Откуда ты знаешь? Ты не настолько стар, чтобы успеть сразиться во время Фестрилнира! Мираред не ответил, в его глазах угас любой огонь, алые волосы поблекли, казалось, сама душа покинула его тело. —Ладно, неважно, следующий вопрос… —Нет, теперь моя очередь задавать вопросы!— Мираред разъяренно встал, у него был план. Он собирался использовать против Федликса его главную слабость — самоуверенность. —Если ты хочешь потратить время, то конечно. —Он кровь вкушает, но на самом деле он — это она.— Федликс мгновенно ответил. —Вампир Клана Шихисто, у них только у самок есть клыки, а через поцелуи они передают кровь своим возлюбленным.— Федликс будто прочитал это вслух из невидимой книги. Мираред рассмеялся, поигрывая нервами итак неспокойного Федликса. —Впервые слышу о таких вампирах, но правильный ответ был — комар! Не стыдно не знать, а, Федликс? У нас о том что только комарихи кровь сосут, знают даже дети!— Это было преувеличение для того чтобы ещё больше подломать Федликса. Бывший архонт побледнел, он чувствовал себя ужасно, дышать становилось сложнее. —Я провалил такой простой вопрос… Белая комната начала разрушаться, трещины поползли по белоснежным стенам, потолок ссыпался белой крошкой. Федликс удивленно озирался по сторонам, стул под ним провалился сквозь дыру в полу, он едва успел спрыгнуть с него. —Что происходит!? —Многие «тонкие» заклинания основаны на психике мага, чем колдун увереннее — тем прочнее его заклятья. Тебе бы поработать над самоуверенностью, пара неудач, один неправильный ответ.— Он указал на разрушения, к которым привела неуверенность Федликса. Бывший архонт бессвязно бормотал, он не мог взять себя в руки из-за надвигающегося страха. Страха смерти. —Теперь, ты убьешь меня. Мираред кулаком разбил ослабшее стекло, обеими руками он сдавил шею Федликса. Заглядывая ему в расширенные зрачки, он приговорил его. —Убью, молись, беги, прячься.— Эти слова проникли в голову Федликса, прежде чем все вокруг померкло. Белая комната схлопнулась, сомкнув стены с полом и потолком. Заклятье было разбито. —Убью, молись, беги, прячься. Убью, молись, беги, прячься. Убью, молись, беги, прячься.
Мираред проснулся под далекие людские надрывные крики полные слёз и боли. Теплая трава щекотала его чешую. Не до конца проснувшись, он ринулся навстречу крикам, Федликса он бы нагнал позже, сейчас на коны были жизни подданных Империи. Он вошел в человеческую форму, чтобы не спугнуть возможных врагов шумом громких шагов. Крики затихали, все ближе слышался птичий клекот и львиные рыки, иностранная речь, лязг доспехов и звон оружия, рёв пламени и треск древесины, какое-то размеренное капанье — умоляю, это не кровь, не кровь — слышался шорох разделочного ножа — прошу, это не чешуя — шептал Мираред, проламываясь сквозь кусты, перепрыгивая овраги, наступая в грязь. Перелетев на крыльях через местную речушку, перед Мираредом появилась деревня, он упал на траву, скрывая себя. Большинство деревянных избушек с соломенными крышами горело, оставшиеся поджигали люди в ужасно знакомых Мирареду доспехах. Десятки жителей деревни были схвачены за шеи наспех сооруженными виселицами, их бездыханные тела качались на ветру, мухи ползали по глазам, заползали в носы и в уши. Дети, женщины, старики. Многие тела были с подпаленными волосами, синяками на лицах, порезами на животах, некоторые лишились языков и зубов. У многих крестьянок были порваны платья, даже у совсем юных девочек. Рядом с виселицей солдаты в сияющих бело-голубых доспехах колотили больше виселиц. Тех, кого не повесили, сложили в большую кучу. Оттуда они направятся на виселицу. На четырёх столпах вбитых в землю был подвешен молодой дракон, задерживавший Мирареда в начале погони за Федликсом. Её чешую срезали, плотно складывая в ящики. Её огромные глаза потухли, теперь они безжизненно и безразлично глядели Мирареду в лицо. «Я не спас тебя, я даже не узнал твоего имени». Ярость выливалась через каждую клетку Мирареда, он чувствовал, как она обжигает его внутренности, сжигает любое милосердие, берет над ним контроль. Меч будто сам вполз в руку хозяина, щит отозвался приятной тяжестью, средство защиты просило столько же крови, сколько и его острый партнер. Каменная платформа спустилась с неба, на ней стояла знакомая фигура, одетая в заплатанные серые крестьянские лохмотья. —Федликс? Бывший архонт не заметил Мирареда, все его внимание привлекала опустошенная деревня и её палачи. Солдаты прекратили свои зверства, обнажив оружия на приближающегося мага. Из глубины сожженной деревни вылетели грифоны с всадниками, державшими в руках по факелу. К Федликсу вышел старший по званию, его наплечники были выполнены в форме орлиных клювов. Его низкий голос контрастировал с мягким и шипящим языком, на котором он говорил. —Это дело рыцарей Ордена Серебряных Перьев, колдун, лети прочь. Он угрожающе взмахнул длинным мечом. Голос доносился из-за шлема с прикрепленными к нему белыми перьями. Его доспехи, как и доспехи остальных солдат, были идеально чистыми, блестели, несмотря на весь ужас вокруг. Мираред знал что это из-за материала, из которого эти доспехи куются. Страж Империи удерживал себя, он хотел услышать, что скажет Федликс, и только потом бросится в ураган крови и плоти. «Немного больше двадцати, все вооружены, где-то должны быть всадники и арбалетчики, наверняка есть маг». Борясь с безумной яростью, Мираред пытался оценить врага. —Вали, вер гнусный!— Крикнул другой солдат, ему вторил противный смех остальных пехотинцев, рыцари на грифонах держались отстраненно. «Вер» означал червь или вредитель на этом мягком языке. —Чё встал?! Хочешь с чернью рядом висеть? —Я испепелю вас.— Очи Федликса вспыхнули молниями. Мирареду не требовалось больше слов, на крыльях он влетел вперед, быстрым взмахом обезглавливая офицера говорившего с Федликсом. Кровь его не прилипла к все ещё сияющему доспеху. Федликс увидел, как улыбаются души крестьян и Докасайи. —Я порву вас, пернатые мрази!— Взревел Мираред своим драконьим голосом. Шагом вперед он обрушил клефорца на землю, отрубив ему ногу по колено. Быстрой подножкой он уронил ещё одного наземь, прикончив его уколом в шею. —Пёс Империи, убить его, мерзе'!— Клефорцы не растерялись после смерти командира и двух товарищей, они выставили шестиугольные щиты, окружая Мирареда. Их окружение прервал огромный валун, раздавивший двух рыцарей. Мираред принимал удары остальных, отвечай на них смертоносными атаками. Он поднял меч одного головореза своим клинком, и разделил его голову на две половины резким ударом щита, тут же выставив его в сторону арбалетчиков. Пара болтов пронзило щит, большинство отскочили. В головы трех стрелков влетели острые ледяные глыбы, пригвоздившие их к сгорающим домам. Всадник на грифоне налетел на него. Мирареду приходилось защищаться от его бритвенно острых когтей и крючковатого клюва. Взмах меча наездника прошел в опасной близости от головы Мирареда, когти твари разорвали нагрудник и грудь, оголяя рёбра. Он выпустил поток мощного пламени, сжигая наездника и его тварь в единый прах. К Федликсу полетели два других всадника, оставив Красного Архонта солдатне. Федликс силой мысли заставил ближайшего наездника остановиться, схватив его телекинезом, он обрушил его на другого всадника, схваченный всадник встретился с землей, но его соратник увернулся, подлетел близко к Федликсу. Бывший архонт вызвал каменную стену перед собой, рыцарь мастерски повернул зверя, облетая преграду. Он выставил длинное копье. Федликс отпрыгнул в сторону, соединив ладони в мощном хлопке, другая каменная стена позади напавшего грифона раздавила тварь и человека на ней об первую стену. Грифон издал протяжный хрип, сминаясь вместе с доспехами. Федликс поводил рукой, собирая обломки, он начал прицельно метаться ими, целясь в головы арбалетчиков. Он решил держать расстояние от Мирареда. Мираред принял удар тяжелого боевого молота, на жалобно согнувшийся щит, в руке что-то протяжно заныло. Он уклонился от резкого тычка коротким мечом, рубанул в ответ, напрочь отсекая руку атаковавшего, перекатился от сокрушительного удара молота, вонзая клинок в желудок и легкие в попавшегося врага, но напоролся на копье влетевшего в него рыцаря, он был насажен на пику, пока грифон терзал его, летя все выше. Цельнометаллическое копье было прочно закреплено на грифоньем седле, пока наездник с мрачной улыбкой держал меч над головой. Грифон кружился и исполнял виражи, сбивая с толку посаженного на копье. —Именем короля, умри!— Длинный меч тяжело опустился на плечо Мирареда, ещё один такой удар отнимет руку. Мираред метнул меч в голову грифона, но клинок предательски отскочил от намордника твари, улетая в небо. Одной рукой он выставил щит, ловя все более быстрые удары, другой рукой он подтягивал себя по копью, насаживая себя на него все сильнее. Подтянувшись достаточно близко, он схватил клюв грифона и с треском разорвал его, наездник ещё яростнее стал рубать по щиту Мирареда. В перерывах меж ударами всадника, он с глухим стуком глушил грифона по голове, тварь отвечала когтями, пока ее череп не раскололся. Всадник поймал момент, он мощным уколом проткнул рот Мирареда. Скрежеща зубами по металлу, метая искры злобы из глаз, Мираред потянул зубами клинок, вырывая его из рук врага хваткой своей пасти. Он быстро взял клефорский меч из зубов, и одним ударом сверху располовинил рыцаря надвое, половины тела повисли с боков мертвого грифона. На крыльях он обрушился на солдата с молотом, сломав его шею ударом ноги. Он заревел, выпуская широкий конус ярко-красного пламени плавящего металл доспехов шестерых мечников со щитами, размеренно отступавших от обстрела Федликса. Мираред обернулся на шум множества лязгающих шагов, но позади уже лежал пехотинец в тяжелой броне с раздавленной камнем головой. На Мирареда надвигались остальные пять тяжелых пехотинцев в гремящих доспехах с мощными алебардами, которыми можно было бы обезглавить и дракона. «Чёрт, только сейчас напялили доспехи, жирдяи заторможенные» В его планы не входили тяжелые пехотинцы. Он отозвал щит, слишком тонкий для их атак, и взял выросший размерами меч, встав в напружиненную стойку. Он бросился на них, но его атаку остановили скрещенные алебарды двоих здоровяков, работавших слаженно. Мираред оставил меч меж алебард, оставив пехотинцев в замешательстве. Пока они замешкались, он вошел в свою истинную форму. Взмахнув крыльями, он повалил их неуклюжие тела. Одной лапой он вмял врага в землю, другого разъединил хлопком мощной пасти, третьего обезглавил свистящим ударом костяной секиры на хвосте, оставшихся головорезов он сжег фонтаном пламени из пасти. Федликс продолжал метать магию в появлявшихся из-за домов арбалетчиков. Наступление Клефора ослабло, господ рыцарей жестоко убили, тяжелых пехотинцев не осталось, лишь несколько арбалетчиков дрожащими руками целились в проход, где они ожидали Мирареда. Красный Архонт, будучи обладателем тонкого нюха, всегда появлялся сзади. Когда последний палач лежал на земле, когда каждый едва теплый раненный был добит, а вражеского подкрепления не было слышно — они встретились у тела истекающей кровью Докасайи. Они опустили её на землю. Федликс упал на колени перед ней, спрятав заплаканное лицо за ладонями. Мираред положил руку ему на плечо, сняв людей повешенных людей. —Я… я принялся обрабатывать раны после боя с тобой. Два часа я это делал, она принесла мне одежды, позже услышал крики, пришел сюда… твари, изверги… сейчас же даже нет войны.— Пораженный горем, Федликс не вдавался в подробности. —Этим мы и отличаемся от них.— Мрачно бросил в пустоту Мираред. Федликс поднял лицо с ладоней, даже заплаканное, оно походило на лицо фарфоровой куклы. —Все они видят в нас скот, они считают что нас можно зарубить, разделать, а потом кости и плоть рассортировать по ящикам. Кости на порошки, чешую на броню, рога на украшения.— В глазах Мирареда зияла непроглядная тьма. —Докасайя… ее чешуя имела лечебные свойства.— Мираред качнул головой, картина сошлась. —Эти четверо на грифонах — рыцари, они позвали за собой не обремененных моралью солдат, обещая им награду. Невинную Докасайю они хотели забрать к себе. Заперли бы её в темнице, и каждый день срезали бы с неё всю чешую, чтобы лечить своих ублюдков. Каждый день, а может чаще или реже, я не знаю, какой у неё была регенерация. Боги. Мираред в порыве ярости подскочил к мертвому солдату, и начал избивать его лицо, неистовыми ударами ног, превращая его голову в фарш. Деревня, потушенная магией Федликса, наполнилась хлюпающими и трескающими звуками. Через несколько минут, изуродованная голова походила на груду мяса с проблесками костей. —Надо было взять пленного.— Федликс немного успокоился, ужаснувшись гневом Мирареда. —Не надо было, я бы не выдержал и прикончил тварь ещё до его первого слова.— Он положил ладонь на голову Докасайи, закрывая её огромные глаза. Её лицо перестало быть измученным, она обрела покой. —Неужели для всех мы звери? —Для всех кроме Империи, только в её городах нас не польют дождем стрел и копий, только в ее городах нас накормят и напоят. Вайкрит — наш дом, и нигде больше места нам нет. Для остальных мы хороший материал для доспехов и оружия.— Мираред покачал головой. Он посмотрел вглубь глаз Федликса. —Теперь ты понял, почему Вайкрит должен раскинуться по всей земле? —Чтобы все драконы жили в мире, чтобы мы не знали бед.— В голове Федликса что-то засияло, что-то пробилось сквозь кору мозга. —Не только драконы, весь мир погрузится в спокойствие, настанет вечная золотая эра. — Мираред раскинул руки, показывая на голубое небо Федликс вообразил, как меж облаков всей планеты беззаботно летают драконята, ничего не боясь. Он представил, как на месте этой погорелой деревни вырастет величественный город, где по улицам ходят величественные ящеры. Начнется настоящая жизнь — вечная жизнь. —Я понял. Его волосы развевались по ветру, по воздуху разносился запах горелой древесины и плоти. Весь мир Федликса сузился до Мирареда. Красный Архонт стал для него истиной скрытой во лжи Маяком, ведущим сквозь тьму в объятья света. Другие страны перестали иметь для него значения, они были лишь преградами которые надо преодолеть на пути к победе. Он вспомнил остальных архонтов, таких разных, но объединенных им во имя единой цели. Во имя Вайкрита. Во имя вечной Империи. —Значит, ты возвращаешься? —Во имя Империи. Я пожертвую собой ради Императора, ведь он бы пожертвовал собой ради меня, или ради моих братьев, ради тебя.— Мираред протянул ему руку, поднимая его с колен, вынимая его из тьмы. Он крепко обнял его, не обращая внимания на боль пронизывающую тело после сражения. На ухо, он прошептал вернувшемуся брату. —Я чертовски рад что мне не придется убивать тебя.— Он отошел, явив Федликсу небольшую улыбку. —Умерь амбиции, ты же видел, как я тебя уделал.— Магические шарики заплясали у него на пальцах, он искристо улыбнулся. —Да-да, я бы тебе такого пинка отвесил, улетел бы за моря, куда сам не долечу. Федликс оглядел деревню, его взгляд поблек при виде тел крестьян. —Я прикажу сделать здесь кладбище, оно станет памятников звериной жесткости Клефора, тут же и будет покоиться Докасайя. Смерть была не худшим для неё исходом.— Мираред успокоил Золотого Архонта. Они медленно отправились в путь. —Ты что ещё хромаешь?— Мираред указал на раненную ногу Федликса, вокруг нее все ещё была каменная оболочка. —Да, кидать щит было не по правилам.— Угрюмо буркнул Федликс. —Бой отличается от представления отсутствием правил.— Он схватил Федликса за ноги, практически взяв его на руки, но золотой дракон быстро отпрыгнул, вскрикнув от резкого движения. —Чего творишь? —Я тебе её сломал, думал, будет честно, если я понесу тебя на руках.— Федликс скривился от усмешки Мирареда.— А фату найдём в деревнях по пути.— Уже не скрывая смеха, захохотал он. —Ну уж нет, можешь только на спине меня прокатить, а то я и это рванье разорву драконьей формой.— Предложил Федликс. —Нет, посмотрим вместе на природу Империи, прогуляемся, прогулка идет на пользу телу. У тебя с ним есть проблемы.— Мираред щипнул тонкую руку Федликса. —Я маг, я итак смертельно опасен, я убил больше врагов, чем ты, да ещё и тебя одолел! —Ты плохо считал, я убил больше, а в бою тебе повезло, юнец.— Мираред смотрел на деревья и на небо, выслушивая возмущенную тираду Федликса. На их лицах были улыбки, они смеялись, много болтали. Но в душе их был мрак. Им обоим будет сниться эта деревня в кошмарах, они оба корят себя за то, что не успели. Они навсегда запомнят мёртвый взор таких прекрасных раньше глаз Докасайи, чье имя значило — Глаза Полные Жизни. Её глаза были так прекрасны.
Рожденная в Клетке
Взирающая сквозь решетчатое небо, душа истерзана в клочки, мечтающая о капельке свободы, а в жаркой степи идут редкие дожди, льющиеся сквозь чугунное яйцо.
Мидвей. Пустынный город Зейф-Окляр. Внутри единственной арены. Лорд Арены недоверчиво глядел на объект, завернутый в теплую ткань. Три едва тлеющих костра обогревали его с разных сторон. Лорд понимал, чем вызвана такая чрезмерная забота, но он не до конца верил тому, кто принес сюда требовательную вещь. Лорд Арены Сет-Некшер добился нынешнего успеха благодаря вечным придиркам, недоверию граничащим с паранойей, и принципу доверяй — но проверяй. Эту капризную вещицу принес подозрительный человек с лицом скрытым в капюшоне, постоянно испуганно озирающимся за спину и выражавшимся бессвязно. Он запросил за нее целое состояние. И хотя поначалу Сет хотел отказать из ниоткуда явившемуся страннику, потенциальные доходы, и потенциальные доходы более доверчивых конкурентов, убедили его довериться незнакомцу. Также свою лепту внесли уговоры огненного мага. Пиромах иногда вмешивался в жизнь умирающих костров, прибавляя им каплю жизни щелчками пальцев. Дорого обошедшейся вещи требовалось строго выверенная температура, иначе тонкие процессы внутри нее сломаются. Личный Пиромах Сета был немногословным козлолюдом, или как их называют в Мидвее — ткха-вердзи. На его витиеватых черных рогах плавились худые свечки, меж пальцев он держал трещотки с бусинами, он кружился в спиральном своеобразном танце вокруг огней. Они находились в обширной клетке с прочными, самыми прочными во всей арене, решетками. Стены из красной глины имели множество отверстий — отдушин. —Тебе обязательно так кривляться? Козлолюд качнул головой, не прерывая танца. —Я надеюсь, твои расчеты верны, маг огня, оно уже достаточно времени зреет. Четыре месяца и четырнадцать дней если точнее.— Сет раскрыл красиво украшенный лазурной бахромой веер, он отгонял не жару, в глубинах его арены было вполне прохладно, а запах мокрой шерсти козлолюда. Пиромах был хорошим слугой, верным, способным, Сет был готов терпеть его запах, из-за выдающихся умений. Да и магом огня был он прекрасным даже без десятилетий обучения в академиях. Его полудикие методы не уступали университетским зазнайкам никогда не отпускающим гримуар из рук. Он был одним из немногих кому Сет доверял, единственный кому он бы доверил жизнь, хотя его повадки сильно отталкивают. Когда он заработается, вонять начинает как в овчарне, на любом человеческом языке говорит плохо, однако, в отличие от большинства своих сородичей, ему известна гигиена. Сет был человеком среднепозднего возраста, как и основатели Мидвея, он был остраком. У него был большой крючковатый нос с горбинкой, на голове были кудрявые когда-то рыжие, но уже поблекшие волосы, в которые были заплетены крошечные бронзовые цилиндрики с надписями на остракийской клинописи, то были молитвы о богатстве, удаче и успехе. Цилиндры блестели своей отполированной поверхностью, и звенели, соприкасаясь с друг другом. Одет он был в простую кандуру — рубаху до щиколоток с длинными рукавами бежевого цвета, какие либо украшения у одежды отсутствовали. Он надевал этот наряд, когда ему нужно было отправиться в не самое чистое место, как например подземный зверинец бойцовских чудовищ. На шее у него звенело скромное медное украшение. Ожерелье с миниатюрными щитами нанизанными как бусы. Сет никогда не снимал это ожерелье, даже во сне, даже на богатых праздниках он не снимал уродливое ожерелье из бедного металла. Сейчас, в глубокой ночи, почти все слуги спят на своих циновках, готовятся к тяжелому завтрашнему дню, он будет еще тяжелее, если Сета все-таки провели. Лорду Арены тоже хотелось спать, ведь он трудился не меньше, а скорее больше своих рабов, по крайней мере, он так думал лежа на пышных перинах, обдуваемый перьями красноперых павлинов. Козлолюда не впечатлили полуголые служанки, охлаждающие хозяина, пиромах практически стащил своего повелителя с постели. Лорд Арены подумывал казнить обнаглевшего зверолюдов, но дело оказалось действительно важным. Не считая ночных сторожей, они были единственными разумными в зверинце, Сет оставил охрану дома, не доверяя им до конца. Ритуал проводился в клетке, в глубинах арены было полно разных тварей, обычно громогласно голосящих до самой поверхности в десятках метрах. Сейчас же, твари напугано молчали, даже дыхание вечно хрипящего дирвудского хряка не было слышно, чайки — визгуньи заткнули клювы, хотя раньше они замолкали только во сне и во время еды. Стояла абсолютная тишина. Все эти перемены в поведении зверей облегчали ожидание Сета. Твари боялись, а боятся они могли только одного, того чего Лорд Арены выжидал больше четырех месяцев, ради чего он потратил пятьдесят тысяч кизиров, но он оставлял толику сомнения всегда, на всякий случай. —Если тот незнакомец меня обманул, если это не то, чем он его назвал, то он узнает, насколько длинны руки Гильдии Гларидус, я запомнил его голос, кара его настигнет, именем золотой перчатки.— Лорд Арены сочился злобой.— Снизойди на меня благословение твое, коснись златым пальцем моего нищего лба.— Бормотал Сет, стараясь отвлечься от конвульсий безымянного пиромаха. Гларидус — одна из высших гильдий Мидвея. Ее значение приравнено к государственному порядку, так как она является единственным источником развлечения для ужасно бедного населения. Лорды Арен Гларидус управляют всеми аренами, каждым гладиаторским боем. Это они покупают рабов и превращают их в обученных убийц. Это их гладиаторы часто отправляются на войну дабы ублажить Пятнадцать Домов Мидвея. Они часть этого золотого часового механизма жадности и алчности. Он не упоминал названия объекта, боясь спугнуть удачу, будто она нежная бабочка упавшая ему на палец с неба. Если его обманули, то обманщику не удалось бы скрыться и за пределами расширяющихся границ Мидвея. Когда кто-то сильно расстраивает Пятнадцать Домов или Высшие Гильдии Мидвея, то ими начинают интересоваться Мак'Окрко — гильдия убийц, золотые руки с красными пальцами, пепельные скорпионы. Козлолюд внезапно остановился, он взмахнул трещотками, добивая измученные костры. Танец прекратился, прекратились потуги костерков разгореться. Сет замер в ожидании. Со стороны объекта слышался треск, он все усиливался, оболочка пробивалась все яростнее, пока не послышался тоненький писк, тоньше мышиного, тоньше птичьего, козлолюд услышал его сразу, человеку Сету потребовалось сосредоточиться, чтобы услышать его. Сет нетерпеливо оттолкнул козлолюда-мага с пути. Распутывая ткани, он молился богу щедрости и богатства. Его руки натолкнулись на склизкое чешуйчатое крохотное тело, он аккуратно поднял существо на уровень глаз, оно извивалось как скользкий червяк, закрытыми глазами и раскрытым пищащим ртом, оно напоминало птенца. —И, это дракон? Открывая ротик, детеныш требовательно пищал, сероватое тельце неловко извивалось меж пальцев, в его едва открытых глазках блестело что-то неясное, что туманное. —Какой-то он… маленький, но забавный, гаденыш. Точно дракон? Не дрейк какой-нибудь?— С дракончиком в руках, он выжидающе уставился на пиромаха. Козлолюд качнул рогатой головой, капая воском —Она вырастет, будет сильной, очень сильной. В её глазах сияет разум, она уже умнее многих людей.— Сет услышал самое длинное предложения от козлолюда за несколько месяцев, речь его была связной и чёткой, но он сильно блеял. —Но тело её слабо, ей предстоит вырасти, прежде чем выйти на первый бой.— Заключил Сет, рассматривая приобретение. Детеныш внезапно замолчал, словно она поняла, где она, что ей предстоит, в её глазах зажглась печаль. Сет почувствовал, как по его рукам катятся слезы. Он брезгливо протянул её козлолюду, вытирая влажные ладони об свою кандуру. Маг повесил трещотки на рога, как можно аккуратнее принимая хрупкое дитя. —Возьми её, отныне ты её отец.— Усмехнулся он.— Вырасти из нее настоящего гладиатора. Детеныш закричал ещё громче, она беспомощно царапала и кусала мохнатые лапы пиромаха, он тщетно пытался успокоить дитя, копыта его забили по полу не находя места, он попытался успокоить дитя звуком трещотки, но драконенок продолжал плакать. Козлолюд напугано и неуверенно посмотрел на хозяина, отворявшего решетчатую дверь. Сет вышел, не обращая внимания на уже решенное дело, он собирался идти спать, времени на восторг у него не было. Туннели зверинца были узкими, здесь отвратительно пахло смесью навоза разных сортов, звериной мочи, некоторые твари выделяли чрезвычайно пахучие феромоны. Адский аромат чуть не свалил Сета с ног, пока он с трудом делал первый шаг. —Спасибо тебе за благосклонность, проявленную мне, Арене Онуврит и Гильдии Гларидус — Золотой Перчатке. Оно все окупится, а тот странник был просто вором, весьма искусным и крайне живучим вором.— Его малая улыбка расширилась, превратившись в хитрую ухмылку.— Глупец, это существо стоит в тысячи раз больше чем я тебе заплатил. Тихо смеясь, он ушел из зверинца. Чудовища смотрели на него горящими в темноте зрачками полными неутолимого голода. Но он не боялся их, он не боялся никого запертого за клеткой. Звон цилиндров в его волосах, будил монстров и приводил многих из них в бешенство. Клефорский щиторуб издавал щелкающие звуки в ответ на звон. Хитиновые клинки щиторуба со звонким щелчком отскочили от двери. Гигантское насекомое похожее на богомола попыталось пробиться через прочную дверь из гномьего сплава, за которыми держат самых опасных и смертоносных бестий. Сет усмехнулся очередной победе разума над природой. На улице его ждал экипаж, запряженный высокими и красивыми зеленоглазыми страусами. Его взгляд не падал на нищих окружавших экипаж. Бедняки быстро растворились средь улиц, увидев устрашающий взор хозяина птиц. Он огляделся, рассматривая окружение, словно прощаясь с ним. Потрепанные временем и жарой маленькие лачуги, сложенные из глиняных блоков, они стояли в хаотичном порядке и каждое было не похоже на другое. Больше всего домишек ютилось вокруг холодного кристально чистого оазиса. Сет цокнул языком. Раньше на месте этих убожеств высились красивые особняки из мраморных блоков и гранитных колонн. Раньше здесь жили умные люди имеющие власть и золото. Арена, которой он управлял, находилась в центре элитного места, притягивая щедрых посетителей и престиж. Город развивался, в этом развитии он принимал участие, его арена привлекала странников со всего южного Мидвея и соседних стран: Пустынного Царства, Королевства Коллюч, Фейшарии. Сет иногда побеждал свою жадность, отдавая вырученные деньги на нужные городу вещи, отчасти из-за ещё большей потенциальной прибыли. На его деньги была построена общественная баня рядом с оазисом. Баня не принесла ему денег, но наполнила в его душе что-то кроме жадности. Ему было странно осознавать, что на его деньги моется безродный бедняк ничем не заслуживший этого прекрасного элемента кифрезкой культуры. Сету скрутило живот, это возмущалось его естество, он был остраком. Кифрезы сильные, фьярры верные, твилады упорные, а остраки умны, прагматичны и хитры, они имеют деловой склад ума — значит лучше их всех. Он прогнал воспоминания об убыточной бане, ему следовало оставить мысли прошлом величии, и вспомнить о причине ухудшения его дел и дел всего города, всего Мидвея. Началась война с Пустынным Царством. Кровавая война, ставшая неожиданной для Мидвея, Дизсал был чрезвычайно важным союзником Мидвея. Префекта убил сердечный приступ, когда он узнал о предательстве Пустынного Царства, славящегося честью и отвагой своих воинов. Все это была ложь, прятавшаяся как муравьиный лев в воронке из сплетенных же Мидвеем интриг. Верхом на скорпионах и оживших пылевых тучах, враги опустошили большую часть южных земель Мидвея. От Великой Пустыни Дизсал, до Граничных Гор. Арена осталась немногим уцелевшим, что оставалось от когда-то прекрасного города, с музеями и театрами, храмами разных культур. Все обратилось в пыль и песок, женщин и детей увели в рабство пешком по обжигающей пустыне. Это был крах. Безоговорочное поражение. Мидвей отдал большую часть завоеванных врагами земель, Вайкрит вновь оказался крупнейшей Империей Имира. Золотая Империя поблекла. Страусы быстро довезли Лорда Арены до его особняка с гладкими высушенными стенами цвета пустыни, стоящего у берега Жемчужного Моря, стража стояла, навытяжку держа в ножнах шамширы и ятаганы. Он не помнил, как его встречали слуги, как ноги донесли его до кровати, как он устало повалился на мягчайшую перину. Он помнил прекрасные сны полные золота и богатства. Его золота, и никого другого. А где-то в темноте, посреди звериных вздохов и рыков в стенах из красной глины, звучала неловкая песнь, исполненная неумелым, неподготовленным голосом, на которого возложили давящую ответственность. —Укрой страхи под листьями, сожги кошмары храбростью своей, и спи спокойно, как медведь зимой, как лось упокоенный со старыми костями. Зверолюд повторял простую колыбельную раз за разом на родном грубом и гортанном языке, покачивая крохотное тельце на своих громадных руках. Эту песню он постоянно слышал от матери, будучи ягненком. Она успокаивающе напевала её после ночных кошмаров. Напевала, когда их табор вновь перемещался в ночи гонимый людским огнем. Его мать напевала эту песню, когда её схватили цинитские звероловы. Он прятался в кусте цветущего шиповника, всхлипывая и давясь слезами. Последняя песня матери помогла ему не заплакать, не выдать себя жестоким людям. Он никогда больше ее не видел, но её лицо часто являлось ему во снах вместе с колыбельной. Новорожденная громко визжала и пищала, её когти и зубы не могли пробить толстый мех зверолюда. После нескольких часов, она утратила силы бороться. Неумелая, но навязчивая колыбельная утягивала в сон. Как и любой дракон, она знала каждый язык. Речь зверолюдов показалась ей шепчущей и шершавой, как звуки сдираемой с дерева коры, как волнуемая ветром трава. Она уснула, сомкнув зубы вокруг мизинца зверолюда. —Я не оставлю тебя одну, среди кровожадных тварей, среди злобных людей, среди красной глины и холодного чугуна.— Шептал он, успокаивая больше себя, чем её. Зверолюд забыл, когда последний раз он думал о своих чувствах, он забыл собственное имя, данное ему матерью, он забыл свое лицо. Маг уснул, держа холодную чешуйчатую новорожденную в теплых мохнатых лапах. Зверолюд испытывал новое чувство. Он хотел защитить это беспомощное создание, не из-за приказа хозяина, а по собственной воле. Он верил, что дитя поможет ему вспомнить себя, отринуть страх, похоронить страх под листьями.
15 лет спустя. Мидвей. Город в засушливой степи. Арена Онуврит. Окропляемый кровью песок вздымался ввысь во время захватывающего боя. Трибуны ревели после каждого промаха или попадания, и становились еще громче, когда фаворит всё сильнее приближал свою победу. Ловкий не отягощенный броней человек с кинжалом и мечом, проворно уклонялся от чудовищных ударов палицы желтокожего орка, у которого из брони были только левый наплечник и правый наколенник. Толпа облегчено вздыхала, когда тяжелая дубина орка приземлялась на песок в дюймах от его тела. Он танцевал вокруг неуклюжего соперника, кланялся перед толпой, жонглировал клинками, перебрасывая их через шею, ноги и руки. Все эти элементы захватывали толпу, гладиаторские бои — самое популярное развлечение Мидвея, и хотя на Арену Онуврит вход был бесплатен, мест на всех не хватало. Онуврит — самая большая и уважаемая арена города Сейклара, выдавившая почти всех конкурентов. Гильдия Гларидус и сами Пятнадцать Домов часто выражают свою благосклонность этому заведению. Ловкач метнул кинжал точно в колено орка, нелюдь завопил от боли, он не переставал пытаться приземлить палицу на хрупкого человечка, которому хватит и одного удара. Хромая, он бездумно наступал на человека, ловкач лишь смеялся скудоумию орка. Ещё один слишком близкий промах, ещё один облегченный единообразный вздох трибун, еще один поклон под обожающие взгляды. Арена Онуврит имела абсолютно типичную архитектуру: вокруг боевого круга были выстроены трехъярусные трибуны, четыре прохода закрытые опускаемыми решетками ввели вглубь арены. Отличалась Онуврит от остальных лишь размерами боевого круга, вокруг которого и были устроены трибуны, наполненные желающими зрелищ. Всю популярность Онуврита обеспечивали его подземные клетки. Онуврит выпускает сражаться самых экзотичных и опасных тварей, ни у одной другой арены не хватает золота на содержание настолько ужасных чудовищ, ни у одной арены не хватает храбрости или безумия на такой риск. Многие из этих тварей способны на огромные прыжки и вовсе полеты, от побега чудищ останавливают толстая пятнадцатиметровая чугунная решетка над боевым кругом, ценой почти как вся остальная арена. Похожие, но установленные вертикально решетки защищают зрителей каждого яруса. Арена Онуврит разорилась, если бы хоть один богатый зритель погиб ища зрелищ. Решетки были выплавлены и установлены лучшими дворфами-мастерами из Золотого Молота — самой уважаемой гильдии строителей и архитекторов во всем Имире. На трибунах больше всего было людей: местных и реже иноземцев, но имелись и хорлаки, находившиеся в особых стойбищах, они кричали громче всех зрителей и пили ещё больше. Были и орки, оценивающе взирающие на проигрывавшего родича. Один из людей, сидящий на высшем третьем ярусе — отведенном для простолюдинов, готов был поклясться, как увидел спрятанное в капюшоне острое ухо у сидящего впереди незнакомца. Он решил списать это на выпивку. Мидвей основан богатейшими торговцами и поэтому население его весьма разнообразно, но даже здесь никто не рад остроухим. Эльф не способен жить без оглядки в Имире. Ловкач сильно пнул высокого орка по челюсти, быстро перекатился, вынимая кинжал из колена врага, и тут же вонзил клинок в обратную сторону колена. Орк болезненно зарычал, ударил его в живот кулаком, отбросив на большое расстояние. Зрители испуганно вдохнули. Ловкачу теперь хотелось закончить бой по быстрее, боль разливалась по его телу, дышать было сложно, но огромный кулак орка не задел ничего важного. Человек сделал шаг к орку, быстро отошел от яростного удара, и, отпрыгнув от палицы, длинным порезом лишил великана глаза. Желтокожий упал на колени, схватившись за обливающиеся кровью слепое место. —Дерись до конца, Мокжар!— Послышался ревущий возглас со зрительских мест, то были соплеменники орка. —Замолчи, дунг, по твоей вине я здесь!— Ответил раненный. Ловкач зацепился за парапет первого яруса, насторожив охрану арены, стоявшую незаметно, чтобы не отвлекать посетителей. Он обратился ко всем зрителям. —Вы лицезрели мой дебют!— Артистично начал он. Толпа ответила заинтересованными взглядами.— Вам была оказана честь, запомнить первые шаги быстрейшего клинка в будущем! Он остановил глаза на одной красивой иностранной дворянке, сидящей в первых рядах, её черты лица очаровали молодого ловкача. Гладиатор тут же отвел глаза, встретившись взглядом с мужем дворянки, мужчина что-то кричал ловкачу, но он не слушал, окрыленной победой. Он заметил, как люди испуганно глядят ему за спину, но из самых богатых и самых близких людей никто не сказал ни слова, никто не предупредил. Взгляды богатеев были полны интереса, они хотели увидеть что будет дальше. Он услышал громкие шаги слишком поздно. Ловкач попытался укатиться, от чего он не видел. Орк размазал его по стене сотрясающим арену ударом палицы, кровь и внутренности обрызгали купцов и богачей, сидящих в первых рядах, кусочки мозга разлетелись ошметками по всем трем ярусам, многие нелюди не брезговали бесплатной закуской. Его голова и плечи были расплющены окончательно, в них нельзя было увидеть хоть что-то человеческое. Оставшаяся нижняя половина тела повалились на песок, подняв клубы пыли. Победитель вскинул палицу на плечо, ударяя себя в грудь, он смотрел в глаза родичам. Его не волновали возмущенные возгласы и крики зрителей. —Удар в спину! Грязное животное! Это бесчестная победа!— В разнобой доносились возмущения зрителей, богатые или пьяные кидали только что купленную еду в него, он схватил один из помидоров, и хищно смотря на хорлака бросившего гнилой томат, съел одним укусом клыкастой пасти. —Вы хотели крови! Так получайте же кровь. Всё что вы любите! Раздался громкий голос Объявителя Круга — оратора отвечающего за бои и их участников. У него были ярко рыжие волосы и острые, едкие черты лица. Он стоял на подиуме — ближайшем к зрелищу отдельном ярусе для самых важнейших посетителей: лордов-торговцев и их слуг, иностранных королей, для высших членов Гильдии Гларидус. —Граждане Золотого Пути! Мы с вами увидели захватывающий бой орка Мокжара с твиладом Софро!— Зрители возразили негодующим шумом.— Однако.— Продолжил он с напущенной печалью — Битва была слишком короткой, особенно для молодого и перспективного Софро. Поэтому мы решили, что гладиатор Мокжар заслуживает ещё одного боя!— Толпа не ответила возгласами восторга, но прекратило шумное недовольство. —Нет! Я сильно ранен, белокожий ноколр!— Возражения орка же разгорелись. Оратор скрылся из виду, оставив орка истекать кровью и ожидать другого сражения. Орк, громко ворча и проклиная все и вся на родном языке, подошел к трупу ловкача, сорвал с него куфию и обвязал вокруг раненого глаза, хоть немного останавливая обильное кровотечение. Орк почувствовал, как на него плюются зрители, а плевки шипяще исчезают на его обжигающе горячей от солнца коже. Орку было плевать на это, он хотел выжить, и для выживания он испытал вещи в сотни раз хуже. Зрители пребывали в напряженном молчании, многие ещё больше озлобились мародерством нелюдя. Загремели цепи, медленно поднимающие решетку, орк настороженно вглядывался в темноту с парой блестящих хищных глаз внутри. Он будет драться со зверем, возможно с камнезубым каракалом, или даже с грифоном, тогда всё будет хуже, орк ни разу в жизни не сталкивался с грифонами, а может, он будет сражаться с тварью неизвестной ему. Он крепче сжал палицу. Из темноты пещеры, царапая когтями красную глину, пепелящим взглядом впиваясь в орка, вышел насупленный и озлобленный ящер. Дракон. Орк, сжав зубы и пальцы, унимал громкое биение сердца, заглушавшее приветственные возгласы толпы. Сердце стучало ему в уши, мозг кричал, и крик его вибрировал по костям, скелет будто хотел выпрыгнуть, вырваться из тела и броситься наутек, подальше от зверя из легенд. —Хи!— Единовременно вскричали трибуны. —О!— Это происходило каждый раз, когда ее выводили проливать кровь. —Ша!— Это был ритуал придуманный толпой и появившийся спонтанно, Гларидус нравились эти обожающие вскрики в честь лучшей убийцы Онуврита. В честь Хиоши — Рожденной в Клетке, не видевшей свободы, рабыни от рожденья и до смерти, одна из многих игрушек этих озлобленных от бедности и декадентства людей. На ее шее был тяжелый ошейник с цепями, за который её тянуло четверка огров — возможно самых глупейших созданий во всем Имире. Шип на конце хвоста был закрыт нетолстым чугунным отпирающимся и запирающимся цилиндром. Серое обтекаемое тело было великолепным для полетов, но Хиоша никогда по настоящему не летала, она была в чугунной хватке арены. Цепи звенели, огры тупо хохотали, в глазах Хиоши сияла холодная жестокость, направленная на орка, огров, зрителей, на её отсутствующего здесь хозяина. Она с трудом подняла шею, смотря сквозь решетку, отделяющую ее от неба. Всей душой она ненавидела эту самую большую клетку, всей душой она ненавидела хозяина потратившего мешки денег, чтобы удержать Хиошу в своих престарелых костлявых руках. А если бы у нее было огненное дыхание! Металл бы покорился ей и ее воле, выпустил бы из плена длившегося вечность. Даже если бы ее пламя было слишком слабым чтобы расплавить ненавистный чугун, она могла сжечь саму себя, избавить себя от вечных битв, жестокости. Просто уснуть, как медведь зимой, как скелет со старыми костями… Огры тяжело потянули цепи, вырывая из раздумий, направляя её взор на того, кого она должна была убить. Она вздохнула от резкой боли, гортанный огриный гогот резал по ушам, раздражая ещё больше боли в шее и горле. Огры перестали смеяться, услышав угрожающее утробное рычание. Цепи и ошейник не делали дракона беспомощным, глупые великаны часто забывали об этом. Загорелые людишки удивленно на нее смотрели, не отрывая взгляд, Хиоша чувствовала на себе эти безмозглые взоры, лишенные света и добра. Из глаз орка же, сочился дивный страх. Как бы он не старался, тело его сквозило ужасом насквозь. Хиоша хищно оскалилась, поигрывая натянутыми нервами желтокожего орка, как струнами лютни. Хиоша любила страх, она обожала трясущиеся и трепещущиеся как хилые кустарники смертные тела. Страх врагов помогал ей забыться, отвлечься, словно кратковременный наркотик, единственный от которого легко избавится. —Дрожи сильнее, маленький орченок, сотрясайся чаще, быть может, боги пожалеют тебя?— Трибуны разразились смехом, орк напрягся сильнее, его дрожь сошла на нет, его дыхание стало размеренным, руки крепче сжали булаву. Хиоша почувствовала повороты ключа, щелчок ошейника, отдавшийся по всему телу, цилиндр, закрывавший ядовитый шип тоже был открыт. Огры быстро топая жирными ногами, убежали в глубины арены, опасаясь мести дракона. Хиоша потянулась всем телом как заспанная кошка. У трибун замерло дыхание. Сейчас они увидят бой дракона, зверя из легенд и мифов древнее богов, надо только внимательно смотреть. Её тело превратилось в размытое серое пятно, пролетевшее весь боевой круг за долю секунды. Хиоша устало зевала на другом конце арены, у ее лап валялся труп орка с широкой дырой в груди, по арене поднялась кратковременная песчаная буря, осевшая на одежде зрителей. Тело орка дергалось, поддаваясь конвульсиям по вине смертельного яда, убившего сердце мгновенно. Люди долгие десятки секунд пытались понять, что произошло. Орки были в том же замешательстве. Только четвероногим рожденным в скорости и движении конелюдам удалось разглядеть начало и конец мгновенного боя. Хиоша совершила рывок с места с молниеносной скоростью, она успела взмахнуть крыльями множество десятков раз, собирая силой их взмахов песчаную тучу. Орк не успел выставить оружие, не успел понять, что он умер, для него останется загадкой место, куда приземлился ядовитый шип. Зрители молчали, некоторые неуместно пытались начать шум недовольства или крики восторга, но остальные части трибун не поддерживали их. Кто-то был изумлен таким невероятным мастерством, другие были разочарованы столь быстрым исходом сражения, которое они предвкушали. Большинство молчало. Молчание орков было самым неоднозначным. Мокжар был преступником Янтарного Королевства, родины желтокожих орков, но он был хорошим воином. Голос Объявителя Круга нарушил тишину. —Мокжар понес наказание за свою бесчестную победу! Великолепная Хиоша показала ему свою драконью мощь, она заставит каждого запомнить… —Как кого-то можно заставить запомнить, если он мертв?— Спросила Хиоша, глядя на орочий труп, перестав слушать оратора. Она давно смирилась со своей ролью палача нарушителей неписаных правил Арены Онуврит. Хиоша убивала тех, кто прогневал зрителей или Лорда Арены. Она редко сражалась по настоящему, ей и не хотелось сражаться, она любила страх смерти разъедающий смертных изнутри, а не вид проливаемой крови. —Итак, сейчас вы увидите ещё один бой! Бой Хиоши с Сулером из Драконьей Империи!— Хиоша удивленно подняла уши, она никогда ещё не сражалась два раза подряд. «Значит, этого Сулера хотят видеть мёртвым». Из другого прохода ведущего в глубины, вытолкнули светловолосого человека дворянской красоты. Он был вооружен копьем и щитом красных цветов. Его броня была из чешуек того же цвета. Держался Сулер уверенно, он заинтересовано разглядывал разнообразных зрителей, при виде грязных и диких хорлаков, он с отвращением сплюнул. —Сулера поймали силы Златоплащного Легиона за попыткой диверсии.— Объявитель умолчал, какую именно диверсию проводил человек из далеких земель.— Сулер состоял в Корпусе Кровавых Когтей.— Его прервал дерзкий голос светловолосого имперца. —Я не состоял, а состою в семьдесят восьмом полку Корпуса Когтей, в седьмой тактической эскадрилье Коварных Когтей. Кровавые Когти — штурмовики участвующие непосредственно в боях, пустынный червь.— Крикнул он в лицо осаженному объявителю.— Вы не знаете своих врагов, вы уже проиграли!— Он обвинительно обвел пальцем зрителей.— Проиграли в вечной войне! Трибуны заревели, засвистели, еда посыпалась дождем на зазнавшегося иностранца, он раскрылся, даже не защищаясь щитом. Объедки облили его с ног до головы. Он усмехнулся. —Еда у вас то ещё дерьмо, обезьяны песочные, ха-ха.— Он залился звонким смехом, ещё больше выводя зрителей из себя. —Да начнется бой.— Наконец объявил застывший от удивления оратор, он быстро ушел вглубь арены, где его ждали успокаивающие напитки. Хиоша с удивлением рассматривала человека из незнакомых ей земель, его броня выглядела странно знакомо, а манеры разительно отличались от любого знакомого человека. Она невольно испытала интерес к нему. Человек посмотрел в глаза дракону, но Хиоша не увидела в нём страха, наоборот, он не выглядел впечатлено, а потом в нём и вовсе зажглось светлое восхищение. —А ты красивая.— Хиоша щелкнула зубами, от неожиданного комплимента.— Походишь на тзимов, только ты дракон, а они дрейки, ты посильнее будешь.— Расслаблено общался он, игнорируя злобный рёв толпы. —Что такое «тзимы»?— Хиоша впервые слышало это слово. —Такие небольшие крылатые рогатые ящеры, летают быстрее драконов и маневреннее, но глупее, да дышать огнем и прочими забавными веществами не умеют.— Он руками изобразил примерную длину тзима.— На таких Когти летают, зверюги добротные.— Он одобрительно закивал головой. —Да, наверное, они милые.— Она улыбнулась забавному виду иностранца, покрытого с ног до головы в томатах. Толпа становилась все более недоуменной, каждый из них пришел на кровавое зрелище. —Деритесь! Хватит болтать! Арена Онуврит обманывает своих посетителей! Услышав возмущения зрителей, Хиоша опомнилась. Она встала в боевую позу, выставив крылья и хвост с ядовитым шипом. Сулер немного напрягся, но продолжил всё так же расслаблено. Зрители прекратили громко возмущаться. Хиоша чувствовала на себе взгляд хозяина, хотя она знала, что его тут нет, он отдыхает в своем большом прохладном доме с видом на море. —Ты драться хочешь? Я думал мы друзья!— Сулер спросил печально. Хиоша оскалилась с шипящим звуком.— Может, не будем? Как тебе идея?— Хиоша остановилась. —Но… мы не можем, надо драться, таковы правила. —Я подданный другой страны.— Начал он, но поправил себя.— Мы подданные другой страны. Мы не обязаны подчиняться приказам длинноносых остраков.— Хиоша задумчиво махала хвостом. Сулер поднял с песка поврежденный падением помидор, он кинул его в лицо ближайшего богатея. С громким шлепком, его лицо покрыли внутренности помидора. —Как тебе вкус, гниловат, правда? Сулер не ограничился одним попаданием, он вновь собирал остатки брошенной в него еды. Богатые женщины и мужчины не выдержали и ушли с трибун. —Да ладно вам, представьте на месте овощей стрелы и копья, слабаки!— Сулер громко смеялся, прогоняя все больше зрителей. Стража не знала что делать, пока до их ушей не дошел шепотом приказ. Решетки поднялись, из глубинных проходов высыпались десятки стражников закованных в семитканную броню. Сулер не сопротивлялся, когда его выводили обратно в подземелье арены, он знал, что его не убьют в глубинах этой ямы, он знал, что Мидвей решает проблемы тоньше, он собирался перехитрить империю хитрецов. Другие стражники окружили Хиошу, она разражено шипела, но подчинилась, уйдя обратно в свою клетку. В глубине её души сияла чистая улыбка, она уже забыло каково это — улыбаться. Она знала, ей предстоит серьезный разговор с хозяином, но она боялась не за себя, а за этого странного, но забавного человека из далекой земли. Драконовых Земель, о которых она слышала из уст приемного отца.
Рожденная в Клетке. Часть Вторая
Повозки спиралью окружили большое церемониальное кострище. Вдалеке были заметны огоньки ближайшего городка Сейклара. Ветер поднимал зелёные волны по травянистому степному полотну. Неустанно пели свою серенаду ночные сверчки. По небу рассыпалось неисчислимое множество звёзд. Необычно скромный экипаж, для Лорда Арены, стоял ближе остальных к священному огню. Клетка Хиоши на колесах стояла дальше всех, ведь она чужеродный зверь недостойный золотого пламени, свет и тепло огня не касались наиболее далеких повозок рабов. На всех повозках висел отлитый из бронзы щит с символом Гильдии Гларидус — Золотой Перчаткой сжимающей черные цепи. В запряженных лошадьми фургонах перевозилось многочисленное дорогостоящее имущество: оружие и броня гладиаторов, сами гладиаторы, боевые звери, одежда, еда и питье, рабы и золотые запасы Сета, занявшие две повозки из пятнадцати. Драконья клетка везлась повозкой с парой самых сильных лошадей. Чешуйчатое чудовище было скрыто за простыней, золотой вышивкой изображавшей Злаголда, выливающего кувшин воды в разинутые рты нищих и убогих. Такие же накидки скрывали от света Злаголда остальных чудищ, Золотой Бог может прогневаться при виде кровожадных неразумных тварей. Лорд Арены хлопотал перед костром. Он кидал в его пламя разнообразные подарки: лепестки цветов собранные неподалёку, кора деревьев, камни. Сет кормил огонь окружением своей будущей арены. Он призывал доброту Злаголда, молил его золотой взор благословить арену, построенную только в головах и на чертежах. Он не молился вслух, в Золотом Культе тишина — золото. Как единоличный владелец ещё не построенной арены, он проводил молитву прошения в одиночестве, стражники и рабы держались на почтительном расстоянии, но не спали, а занимались обыденными делами вроде починки и ухода за имуществом, сонные охранники лениво обходили повозки, когда господин за ними не наблюдал, они любили отдохнуть. Вся церемония была подготовлена собственноручно Сетом, он собирал подношения по всей степи, потратил много времени в поисках далекого отсюда одинокого дерева, он уже забыл каковы на ощупь касания травы, его, не привыкшие к труду ноги и руки, покрылись синяками и ссадинами, но он все равно выдержал свою ношу. Насколько бы жадным Сет не был, его сердце было полностью захвачено верой Золотого Культа. Единственным вмешательством постороннего в его ритуал, было магическое пламя пиромаха-зверолюда создавшее священный костер. Целью их остановки было проведение обязательного ритуала. Необходимо в первый же день задобрить Бога Золота, проведя всю ночь без сна и в молитвах, вместе со всеми твоими слугами, иначе жизнь погрузится в разруху и несчастье. Многим рабам из других земель не нравилась остановка посреди степи ради церемонии в честь чужого для них бога, но они были рабами, их мнение стоило меньше их тел, дешевле грязи. Хиоша с нетерпением вглядывалась в темноту, вслушивалась в тишину, нарушаемую одиноким треском костра. Ее тело было напряжено, в любой момент она была готова выбросить ядовитый шип в мгновенной атаке. Она сильно старалась изобразить сон, у неё плохо получалось. Она благодарила за широкую простыню с золотой вышивкой, накинутой на её клетку. Тишина только больше пугала дракона. Хиоша сходила с ума с каждой секундой сильнее, даже природная хладнокровность не помогала успокоиться. Любой, кто ее увидит, поймет что что-то ни так. Приближающийся вкус свободы проникал ей в рот, как бы она не сжимала челюсти. Собственная слабость только больше настораживала возбужденного ящера. Она искала спасителя, его не было видно. Хиоша думала, что он выжидает подходящего момента. Он планировал побег после вести о переезде в приглянувшиеся Сету земли. —Что он делает?— Хиоша дернулась, услышав человеческую речь после долгого времени молчания. «Они видели его?» —Молится своему богу жадности и алчности.— На шепоты двух высоких рабов чинящих колесо тележки с оружием, обратили внимание стражники.— Будь тише… —Нет, не видели.— В облегчении вздохнула Хиоша и тут же осеклась. Она озлобилась своей неспособностью молчать. Они вернулись к ремонту колеса, продолжая разговаривать шепотом, только уголки их ртов двигались. Но драконий слух был способен расслышать самый тихий шепот. Они говорили на северном наречии дикарских земель. —У хитрых длинноносых остраков только один бог — Злаголд.— Шептал рыжий кифрез, держа в руках большой деревянный молоток.— Бог жадности, алчности, корысти, ему еще приписывают щедрость и справедливость, но его почитатели вспоминают об этом, когда удобно. —Бог слабаков и трусов. Бог погрязших в развратном расточительстве. Йоргл сохрани нас своим ледяным щитом, Сивалья согрей нас своим очагом.— Бесшумно взмолился другой выходец из снежных земель богу льда и снега и богине костров и справедливого отдыха. Хиоша фыркнула. Она умоляла всех богов, которых знала, спасти ее, вырвать из клетки, утонувшей в крови. На ее отчаянные крики ответил смертный муж. Богам было плевать. Всем было плевать на одно из летающих чешуйчатых чудовищ. Всем кроме другого чудовища. Частью ее личности стало полное недоверию к любому кроме безымянного отца, научившему ее всему что она знала. Она помнила свою первую ночь, свои первые кошмары, первую колыбельную народа козлолюдов. Она больше не помещалась на его ладонях, драконица выросла до четырёх метров, у нее пробились короткие рожки, а голос окреп. Зубы и когти давно опробовали вкус крови и плоти, она запомнила, с какой скоростью ее яд убивает огра при ударе в ногу. Она была больше не ребёнком, она собиралась пробиться через клетку. К разговорившимся рабам подошел стражник, одетый в защищающие от солнца одеяния пустынных кочевников с кривой дубиной в руках и коротким грубым луком в другой, на его бедре болтался колчан. Рабам пришлось замолчать. Охранник казался подростком, по сравнению с воинственными великанами. Кифрезы могли бы разорвать его, потянув за руки в разные стороны. Но охранник не боялся, он всем видом насмехался над ними. Она в тысячный раз осмотрела охрану. Чуть больше двух десятков человек, но лишь у немногой пятерки есть части настоящей брони. Оружия было достаточно в фургонах, но Лорд Арены бы приказал отрубить руки любому прикоснувшемуся к дорогому оружию гладиаторов. Сет экономил на безопасности, многие посчитали бы это глупостью, но Сет считал, что ни один бандит не осмелится напасть на Лорда Арены. Гларидус накажет любого глупца, посягнувшего на жизнь его высших служителей. Он также считал, что неразумные звери побоятся гнева божьего. Вера Сета действительно не имела границ, как и его жадность. Хиоша в сотый раз посчитала лучников, это было бессмысленно, ведь короткие луки были у каждого охранника, Хиоша продолжала их пересчитывать из-за боязни к ним, но были опасны не сами луки, а ядовитые стрелы. В южных землях Мидвея, достать яд проще, чем чистую воду. Хиоша всегда трезво оценивала свою силы, за годы сражений в арене, она осознала, что чрезмерная уверенность равняется смерти, но она все еще верила, что способна увернуться от стрел, поднявшись в воздух, оставалось добраться до воздуха. Ткань задергалась, зашелестела об прутья клетки. Хиоша напряженно повернулась. Материя приподнялась с противоположной стороны от костра. Ей в глаза смотрел зверолюд забравшийся под простыню, его пальцы были раскалено белыми, они легко прожигали простыню, шерсть на них сгорела, оставив голую кожу. В его глазах была агония, это заклинание было ужасно болезненным для мага. На его рогах не было привычных свеч, они привлекли бы внимание. Зверолюд без слов принялся плавить клетку, его движения были экономными, он не тратил ни мига, каждая лишняя секунда могла расплавить его руки. Сердце Хиоши бешено колотилось внутри, по вздымаемой ткани их могли заметить. Зверолюд сосредоточенно продолжал плавить клетку, металл легко поддавался магическому жару. Хиоша уловила в воздухе первые отголоски жареного мяса, то плавилась плоть зверолюда, он истязал себя ради приемной дочери. Хиоша почувствовала наворачивающиеся на глаза слезы. Послышались нарочито медленные шаги. К клетке шел охранник, судя по звуку шагов тщедушный как колосок. Стражник нервно стучал по руке дубиной, он боялся ночи в степи. —Че эт пахнет так?— Стражник принюхался к запаху жженой ткани и старого подгоревшего мяса.— Козу кто-то готовит… Стражник осторожно подошел к простыне. Подняв дубину над головой, он резко одернул ткань. Ему в виски вонзилось два горячих когтистых пальца, плоть и череп мгновенно расплавились, раскаленные пальца коснулись мозга. Охранник умер, не успев сделать последний вздох. Зверолюд быстро затолкал худого юношу под дно повозки. Хиоша слышала, как ее сердце бьется в унисон с сердцем зверолюда. Огненный маг, громко сглотнув, вернулся к уменьшающимся прутьям. Прутья поддались, огненный маг с такой только аккуратностью, на которую были способны его громадные руки, отложил и наземь, создавая достаточно большое отверстие для Хиоши. Его раскаленные добела пальцы, быстро остудились в нормальное состояние. —Либо сейчас, либо никогда.— Шепнул он ей. —Другого шанса не будет.— Шепнула она в ответ. Стражники не кружили вокруг клетки Хиоши днем и ночью впервые за несколько лет. Они были отвлечены священной церемонией, были сонливы из-за долгого, утомительного перехода по опасным, беспощадным землям. Сет не командовал ими, оставляя этих ленивых безынициативных людей на управление себе. Хиоша осторожно выползла, она коснулась зеленой травы первый раз за жизнь, она щекотала, и было холодной, но необъяснимо приятной. Прикосновения к траве придали сил драконице, она уже была на свободе, маленькая клетка была позади, остался последний рывок из тюрьмы. Она расплавила крылья, прочувствовала, как резкий порыв ветра целует ее гладкое тело. «Вот она — свобода». Она увидела Лорда Арены, слепо молящегося огню, ее истязатель был беззащитен, только протяни коготь ему в глотку. Хиошу захлестнула чистая ненависть. Все мучения, все дни в темноте, все убийства. —Это все его вина.— Процедила она сквозь зубы, зверолюд согласно кивнул, в его прямоугольных зрачках загорелась похожая злость. —Убей его, прошу, сожги его молю, пусть он поплатится за все загубленные им жизни.— Хиоша едва сдерживалась от того, чтобы самой кинуться на рабовладельца, но она не могла, её нашпигуют ядовитыми стрелами. Зверолюд заглянул ей в глаза, сжав вытянутую холодную голову мохнатыми теплыми руками. В его глазах был немой вопрос. «Ты уверена?» Хиоша ответила с безграничной холодной злостью, подкрепляемой уверенностью в магических способностях зверолюда. —Да. Зверолюд вышел вперед, его теперь легко было заметить, достаточно случайно брошенного взгляда на клетку с самым опасным чудищем арены. Огненный маг должен был взять своего хозяина в поле зрения. Он начал жестикулировать, меж его пальцев забегали огоньки. Он задергал руками в бессмысленном животном танце. Сет осекся, почувствовав резко усилившийся жар костра. Огонь поднялся ввысь, словно его накормили маслом или жиром, и становился в разы больше и ярче. Охранники резко поднялись с насиженных мест, растерянно глядя по сторонам, им требовались приказы. Сет отстранился, огонь подбирался к его ногам, странный жар уже вызывал пот, словно Сет посетил построенную им общественную баню. Сет отбросил мысль о проклятом убыточном заведении. —Боже! Это твой гнев?— Сет взмолился огню, он не пытался убегать от разгорающегося пламени. Зверолюд продолжал кормить пламя своей магической энергией. —Твой праведный гнев! Я прогневал тебя! Я грешен!— Сет надрывно кричал в сторону бесчувственного огня, его лицо покраснело от жара, слезы испарялись, выходя из глаз, его церемониальная одежда чернела, медное ожерелье всё сильнее обжигало шею. Но он не убегал, он принимал гнев божий. К нему подошли лучшие из охранников имеющие железные шлема и сабли. —Господин, уходите!— Кричали они сквозь рёв бешеного огня. —Прочь, вы противитесь воле Божьей! Уйдите или сгорите в геенне огненной.— Испугавшись крика господина, стражники отошли. —Я заслужил твоего гнева! Очисти меня своим золотым пламенем, чтобы я сумел войти в твое Золотое Царство и сидеть подле тебя, Боже! Охранники заворожено взирали на пламя невиданных размеров, рабы отходили дальше, опасаясь непонятно чего, звери в клетках кричали и пытались громко выбраться из медленно нагревающихся клеток, принося ещё больше суматохи. Охранники были глупы, а самые умные пытались спасти хозяина, не нарушая его воли, а не искать причину разгневавшегося пламени. Пламя вырвалось вперед, поглощая Сета. Лорд Арены несколько долгих мигов молчал. Но агония была сильнее, из его глотки разлетелся отчаянный протяжный крик, были слышны звуки сгорающей плоти и костей. Крик Сета был усладой для ушей Хиоши, зверолюд же сжал глаза, на мгновение он прекратил свой танец, и тут же принялся колдовать снова. Из темноты, в его грудь вонзилась стрела, послышался звук вновь натягиваемой тетивы, зверолюд вздохнул, продолжая заклинание. Стрелок колебался, он не мог убить лучшего слугу хозяина без приказа. Зверолюд упал на одно колено, сонный яд утягивал желание драться и выживать, заклинание поглотило все его физические и моральные силы, крики агонии Сета добили его, он чувствовал себя старше лет на двадцать. Внезапно, огонь потух, от тела Сета вырвался мощнейший поток воздуха, задавивший разросшееся пламя в угли и пепел, сбивая, ветер этот сорвал простыню с клетки Хиоши, оголяя расплавленные прутья. Сет удивленно стоял посреди костра, его тело не было тронуто ожогами, одежда была целой, в руках он сжимал выдувающее потоки воздуха ожерелье в форме щитов, которое он никогда не снимал. Спасительный артефакт поблек, и рассыпался порошком ржавчины, поток воздуха угас. —«Единожды спасет от любой опасности, с ним ты неуязвим», и правда…— Сет вспомнил последние слова отца на смертном одре, протягивающего ожерелье из некрасивого, неподходящего украшениям металла. Хиоша зарычала, она с удивительной злобой посмотрела на провалившегося зверолюда. Она бросилась вперед, она хотела разорвать мучителя, она хотела этого больше чего-либо ещё. Ей преградили дорогу двое стражников, взмахом шипа, она проткнула шею одного, быстрым ударом когтистой лапы проткнула лёгкие другого. —Стреляйте!— Вскричал Сет, привычный командный тон привел стражников в чувство. Вооруженные щитами стражники преградили путь Хиоше к Сету. Хиоша заглянула хозяину в глаза, в них не было страха, лишь презрение и разочарование, но не по отношению к ней, он ожидал, что она сбежит, он не ожидал предательства. Когти Хиоши легко прорезали щиты, она отбросила щит загорелого человека со шрамом на глазу, человек ответил ей ударом по лицу. Длинный порез сабли едва не задел её глаз. Ей в бок вонзилась пара стрел, Хиоша почувствовала, как яд разливается по телу. Начинало клонить в сон. —Оставьте ей пару шрамов, но не портите имущество.— Сет перестал обращать внимание на битву, пытаясь собрать ржавый порошок с земли. Хиоша одним ударом насадила двух охранников на шип, они умерли, корчась в муках. В другой чешуйчатый бок впилось ещё больше стрел. Силы её редели. Она должна была взлететь с самого начала, но ненависть задавила ее полет. Стражники отошли от замедлившегося дракона. Она попыталась доползти до клетки с двумя щиторубами, ударом ослабевшей лапы она хотела разрубить клетку, это был последний шанс, когти со звоном отскочили от металла. Из клетки на неё глядели щиторубы, богомолоподобные создания смотрели на неё бесчувственными холодными фасеточными глазами. Из ее глаз ручьем лились слёзы. Её тело упало. Разум засыпал. Душа желала дальше биться, но по вине горячей души она пала. Хиоша с трудом повернула голову на звук шагов, к ней прихрамывая и держась за рану, подошел зверолюд. Он упал на колени перед ней. Его тяжелая рука легла на её лицо, слезы омывали его сожженные пальцы. —Ты поддалась ярости. Их окружили стражники с натянутыми луками, Сет величаво подошел к предателю и монстру. Цилиндры в его волосах всё так же звенели, на лице была все та же насмешливая улыбка. Казалось, от того фанатика бросившегося в костер, не осталось и следа. —Ты поддался глупости. Чем я заслужил предательства? Разве не я выкупил тебя из рук бессердечных рабовладельцев, разве не я дал тебе возможность развивать свои таланты? И чем ты мне отплатил…— Он схватил его за рога, заставляя смотреть себе в лицо.— Я глупо посчитал твое пламя священным, ты был единственным кому я доверял, нож в спину от тебя — самый неожиданный нож который мне вонзали. —Ты не отличаешься от них…— Зверолюд закашлялся кровью, Сет брезгливо отпрянул от него, он достал из кармана платок, вытирая им лицо, продолжил. —Бесполезно. Ткха-вердзи слишком сильно слушают эмоции. Ты слишком привязался к этому чудовищу. —Я тоже чудовище. —Но единственное чудовище здесь — это ты.— С трудом прошипела Хиоша, от всего тела ей продолжал слушаться лишь язык. Стражники перевели луки на проснувшегося ящера. Сет улыбнулся, улыбались и его серые глаза. —Тогда я высший хищник, неплохо, для человека.— Он засмеялся во всё горло. И резко наступил на лицо Хиоши. —Время драконов и прошлых тварей прошло, время зверолюдов никогда не начиналось и не начнется, время Человека наступило и не закончится. В будущем, рабы нелюди будут и у рабов людей.— Он ногой убрал лапу огненного мага. —Ты выбрал неправильную сторону, этой твари неизвестна логика или забота о себе и близких, она хотела выбраться из клетки не для того чтобы расправить крылья, а чтобы вонзить клыки в мою шею. Хиоша не могла надрывно заплакать, но ей это сильно хотелось. Она ненавидела себя за то, что Лорд Арены был прав. Все ночи она грезила о его смерти, а не освежающем воздухе, дующем ей в лицо во время полета. —Она все ещё… моя дочь.— Зверолюд с трудом повернул шею, его козлиное лицо улыбнулось самой человечной улыбкой, которую видела Хиоша. —Укрой… страхи под листьями, сожги кошмары храбростью своей, и спи спокойно, как медведь зимой, как… лось, упокоенный со старыми костями. —Прости меня. Хиоша не противилась колыбельной услышанной ей в младенчестве, сон утянул ее в глубины беспроглядной тьмы. В последний миг ясности, она услышала голос Сета. —Убить его. Звук треснутого черепа, последний вздох, и тишина. Хиоше больше никогда не снились сны.
В глубинах арены было темно, сыро, и отвратительно пахло самыми разными животными. Хиоша могла только жалеть тех рабов, долью которых, стала уборка свинарников чрезвычайно прожорливых дирвудских хряков, кормежка чаек визгуний тоже было опасной работой. Любимой пищей мерзких остроклювых птиц были человеческие глазные яблоки. Она лежала в своей клетке, в своей камере. Хиоша никогда не видела здания по-настоящему зовущимися тюрьмами, но откуда-то знала, что именно так они и выглядят. Буйные и громкие соседи, мерзкие помои в качестве еды, надоедливые присносущие паразиты, холодный пол с жалкими обрывками тканей, на которых она спала, давящие стены с затхлым воздухом, отдушины уже давно не помогают дышать. Если это не тюрьма, то что еще! В этой клетке она провела десять из пятнадцати лет своей мучительно однообразной жизни. Первые пять лет её рабства были проведены в далеких землях отсюда. Там жаркое солнце беспощадно палило круглый день, ночью на смене жаре приходил пробирающий кости холод, за пять лет там она не увидела ни одной капли дождя. Потом хозяин решил переехать, Хиоша не хотела вспоминать что либо ещё. Каждый раз, когда она вспоминала зверолюда, ставшего ее отцом, сердце разрывалось болью. По иронии судьбы, ее камера была вырыта в похожей красной глине. Других изменений Хиоша не заметила, жизнь стала чуть прохладнее, звуки жизни города снаружи чуть громче. В новой тюрьме, Хиоша тоже не видела дождя, лишь слышала, как капли танцуют на чугунной решетке, и с мягкими шлепками стекают на песок. Она не видела дождя, потому что бои не проводятся в такую погоду. Туманы, грозы, бури, снег, бывающий здесь раз в году, закаты и рассветы — всего этого она никогда не видела. С каждым днем взаперти, она сомневалась все больше, что почувствует, как по чешуе стекают теплые капли дождя, как покажется вспышка молнии, за которой немыслимо долго послышится запоздавший раскат грома. Хиоша видела только полдень с его жгущим солнцем и ощущала сухой воздух. Ее свобода была слепа, привязана к арене. «Я так многого не видела». —И не увижу…— Она уткнула лицо в лапы, ей хотелось спать. Сон и размышления были единственным её отдыхом. —Это неправда.— Внезапно раздался молодой мужской голос. Со стороны решетки ей улыбался Сулер. Его голубые глаза игриво забегали по «комнате» Хиоши в поисках чего-нибудь интересного, но разочарованно остановились, найдя только красную глину да обрывки тканей земляных цветов. На нем все еще была броня, казалось, он не снимал её со вчерашнего дня. Копье и щит тоже были при нем, он бережно отложил их на землю, освободив руки. —Ты жив!— Хиоша сама удивилась своему радостному возгласу, она опустила уши, пристыдившись своей громкости. Она не любила привлекать внимание стражи. —С чего бы мне помирать?— Удивленно спросил Сулер, ухватившись за грязные прутья решетки. —Ты забыл, что вчера устроил? Ты оскорбил трибуны полностью, ты не должен был проснуться.— Хиоша тоже подошла к решетке ближе. —Можешь считать, что я на особом счете у носатых.— Немного пораздумав, загадочно ответил Сулер.— Хитрецы хотят моей смерти, но боятся гнева Империи, и поэтому… Он опустил ладони в сторону Хиоши, позволяя ей догадаться самой. —Поэтому они захотели, чтобы я казнила тебя?— С огоньком в голосе закончила Хиоша. Ей была по нраву эта игра. —Да.— С улыбкой он быстро покачал головой.— Вайкрит бы разозлился моей смертью, но чуть меньше, если бы меня убил дракон.— Сулера нисколько не смущал разговор о собственной гибели. Хиоша немного расстроилась недоверию Сулера. Человек ещё не желал рассказать секрет своей неуязвимости перед Мидвеем. Хиоша понимала причину недоверия, но иногда прорывавшаяся детская капризность сильно желала ответа. Она недовольно замахала хвостом, оставляя острым шипом мелкие отверстия в стенах. —Тебя должны были убить, когда схватили, а сейчас ты стоишь здесь целый.— В голос Хиоши закрадывались нотки сомнения.— Вне своей клетки, ходишь по арене как свободный человек.— Каждое слово Хиоши все больше сквозило подозрением. Зрачки сузились, когти вросли глубоко в землю, зазвучало утробное шипение, она направила шип в сторону человека. Сулер насторожился, он был удивлен такой резкой перемене настроения с приветливого-дружелюбного до агрессивного. —Успокойся. У тебя нет причин опасаться меня.— Сулер отошел от клетки. —Назови причину своего выживания.— Дерзко потребовала Хиоша. Сулер замолчал, он прикусил губу в сомнении. Имперец обернулся вокруг, всматриваясь в тёмные туннели, вслушиваясь в звериные рыки, он искал лишние глаза и уши. Не найдя посторонних, он подманил Хиошу, она осторожно приблизилась к решеткам, выставляя вверх ухо. Сулер наклонился и прошептал. —Я бастард умершего Императора Вайкрита. Без хвастовства сказал он, его слова сочились печалью, даже редко общающейся с людьми Хиоше было ясно, что он не был горд своим происхождением. Драконица удивленно посмотрела ему в глаза, через мгновение удивление сменилось сожалением. —Прости, мне не стояло так грубить.— Хиоша не осознавала, что боится обидеть едва знакомого человека. —Мать я не знал, отец был Эрнериком Справедливым, сыном Эрнивальда Мудрого.— Сулер не отвечал Хиоше. Его сознание покинуло глубины арены, отправившись странствовать по океанам мыслей.— Отец был, возможно, самым большим гулякой в Империи, а его прозвали «Справедливым».— Имперец горько усмехнулся.— Скорее «Блудливый», ему бы больше подошло… Наступило молчание. Хиоша не знала что сказать, Сулер молчал, пребывая в размышлениях. —О моем происхождении знают немногие, сомневаюсь, что местным раскрыли меня.— Он нарушил молчание с прежним энергичным голосом.— Кто-то сверху приказал убить меня «косвенным» путём, например, от драконьих лап. —От этой политики голова болит. Если ты умрешь или просто пропадешь без вести, то начнётся война? —Торговые дома Мидвея так считают, но я сомневаюсь, что меня настолько любят!— Сулер облокотился на грязные прутья решетки, он пренебрегал красотой доспехов.— Мидвею сейчас это очень не нужно, страна ещё не оправилась после войны с Пустынным Царством. Шлепая по холодной земле сандалиями, мимо прошла группа загорелых рабов в рваных обмотках. Они несли в руках корзины с фруктами и мясом. За ними следил презренным взглядом охранник с плетью, шедший следом. Стражник по привычке дернул плетью при виде гладиатора свободно гуляющего по зверинцу, но тут же спрятал её, вспомнив о приказах свыше. Стражник вернулся к рабам, бросив подозрительный взгляд на Имперца. —А что ты тут искал?— Хиоша дождалась, пока звуки шагов утихли. —Меня послали отыскать секреты Мидвейского флота. Драконья Империя хочет подсмотреть у своего золотого соседа.— Прошлый задорный Сулер вернулся из путешествия в воспоминания.— Но я провалился. Когда я уже убегал с чертежами кораблей и магопушек к своему тзиму, меня нагнали псы.— Его тон нисколько не грустнел даже во время разговоров о своем провале, на его лице лишь появилась виноватая улыбка. —В тебе много счастья, для боевого раба на всю оставшуюся жизнь.— Хиоша могла только похвалить подобный оптимизм. —Не больше двух недель.— Сказал Сулер с заговорщической интонацией.— Дядя Мираред придет забрать из этой… песочницы. —Кто такой Мираред.— Сулер ахнул на вопрос Хиоши.— Я много чего не знаю.— Смутившись, она уперла взгляд вниз. —Мираред, Алый Гнев, Страж Империи, Красный Архонт.— Хиоша заворожено внимала непонятным словам.— Он второй основатель Империи, величайший ее воин, он живет идеей о государстве мечты. —Ого! Он, наверное, очень большой, если такой сильный!— Хиоше не хотелось просто молчать, детская неугомонность брала верх. —Нет, он семиметровый, немного больше тебя. А вот Хидринар, лучший друг его, да, огромный здоровяк! Метров двадцать.— Сулер привычно для себя сошел в другую сторону разговора. —Он, наверное, вообще самый большой! —Нет.— Сулер на секунду задумался, вспоминая что-то, чему его давным-давно учили.— Тундракфирм — самый большой дракон в истории, его ноздри были размером с вулканы, глаза как озера, а хребет его по размерам был как горный хребет!— Он усмехнулся каламбуру, довольный способностью вспомнить малоизвестный факт. —Это преувеличение! Так всегда делают в мифах и поэмах. —Ещё когда Северного и Южного племени драконов не существовало, Тундракфирм мирно спал в месте ныне зовущимся Драконья Ложбина, а в древности — Багровый Хребет. Это были горы между нынешним Грифоньим Королевством и Драконьей Империи, ярко-красные острые горы. Багровый Хребет привлекал к себе людей, то место стало священным. Там даже обосновались гномы в поисках уникальных камней и металлов.— Сулер выдержал драматическую паузу. —Но потом дракон проснулся. Он постучал себя по голове, пытаясь вспомнить детали. —Прости, не помню, почему такой гигант проснулся.— Он виновато пожал плечами.— Когда он пробудился и взлетел, стало ясно причина такого цвета гор, то были его старые кости, выступающие из древней спины, своим взлетом он убил тысячи, разрушил все гномьи крепости, для людей с земли его тело было летающей горой. Он взлетел выше облаков, в звездную пустоту и улетел. Может он улетел в другие земли, где он снова уснул, а может он отправился в бесконечную тьму космоса. Теперь с высоты птичьего полета можно увидеть отпечаток спавшего гиганта, названный Драконьей Ложбиной.— В глазах Хиоши загорелся огонь неподдельного восхищения. —Всё это время, люди поклонялись дракону. По легендам, люди узревшие величие этого колосса, создали Культ Дракона. Они стали искать драконов, и поклоняться им. Так, становится непонятно, кто же основал культ? Тундракфирм, который повлиял на людей, или люди испытавшие восхищение вместо ужаса? Хиоша продолжала заворожено слушать, имперцу нравилась такая реакция, он признал что эти знания стали не такими уж бесполезными. —Многие ученые и светлые умы, придерживаются теории о том что Тундракфирм это воплощение Аркошсовра — Драконьего Бога, Чешуйчатого Отца. Хиоша хотела задать ещё один вопрос, на самом деле у неё была целая туча вопросов, кружившаяся вокруг головы как рой мошкары. Но послышались знакомые шаги и более громкий звон доспехов, Хиоша выучила этот звук шагов по каждой поверхности: глине, брусчатке, дереву и многим другим. У нее было достаточно времени. Лорд Арены явился из темноты. За ним шли двое стражников в качественной броне. На одном его глазу было бельмо, через тот же глаз проносился короткий шрам. Цилиндров в его волосах стало ещё больше, наряд стал ещё богач. Теперь у него было столько денег, что он мог позволить ходить в дорогих платьях по свинарникам каждый день. Единственной неизменностью была его улыбка. —Господин Сулер, что вы здесь делаете?— Зала он риторический вопрос. —Мне разрешено ходить по всем глубинам арены.— Сулер, казалось, не уловил иронии. Хиоша с нескрываемой злобой взирала на хозяина, в глубине души, она боялась, что лишится едва знакомого Сулера. —Я разрешил ходить вам по всему зверинцу, рассчитывая найти вас тут.— Сулер цокнул, острак его переиграл.— После нашего разговора, вам такой возможности не будет.— Сулер разочарованно вздохнул, словно ребенок, лишаемый любимой игрушки. Сет с улыбкой выдержал паузу. —Если вы только не захотите пройти со мной, и провести некоторые… переговоры.— Завершил он с огоньком в глазах. Сулер с досадой признавал умение Лорда Арены торговаться. —Ну, давай, носач, трави.— Недолго думая ответил он, закинув копье на плечо, а щит, взяв в руку. Хиоша снова приняло удивленное выражение лица. —Прекрасно. Сет с довольным лицом удалился вперед по туннелю, гремя доспехами, за ним последовали стражники. Сулер помедлил, и обратился к Хиоше, низко наклонившись к ней. —Ты не волнуйся, они бы меня убили раньше, если бы могли.— Он жизнерадостно улыбнулся дракону, она попыталась ответить тем же, но острые клыки превращали улыбку в хищный оскал. Хиоша проследила за уходившим во тьму Сулером грустным взглядом. Почему то, её душа блекла ещё сильнее, когда грубого, громкого и веселого человека не было рядом. Она быстро уснула, желая встретиться с ним как можно скорее.
Двухстворчатая дверь с символом гильдии Гларидус исписанная ровными столбцами золотых надписей на остракийском языке по всей поверхностями и даже на округлой ручке, бесшумно отворилась, являя внутреннее убранство делового кабинета Лорда Арены. —Оружие.— Потребовал стражник, вытянув руку. Сулер покорно отдал копье и щит. Он был рад возможности разглядеть писания остановившись. —Броню оставь, она тебе пригодится.— Загадочно сказал другой стражник, пропуская имперца внутрь кабинета. Сулер успел разглядеть писания. Их было больше двух сотен, все были похожими по смыслу. «Работай ради себя и своих близких». «Золото — кровь Злаголда, не растрать ее попусту». «Злаголд благоволит щедрым, помни — на месте нищего и убого может оказаться любой». «Экономность — третья ипостась Злаголда, отличай ее от жадности». Во всех восхвалялся Злаголд и догматы его Серебряных Скрижалей. Имперец быстро перевел глаза с двери на комнату. Похожие двери устанавливают богатые верующие Золотого культа. Святилища Золотого Бога часто имеют огромные врата, исписанные тысячами посланиями Злаголда. Бедняки обходятся парой быстро гниющих лент прикалываемых на дверь. Самые нищие неспособные позволить себе ленты, сами делают таблички и прибивают их на дверь. Бездомные же, самые несчастливые, ибо у них нет главного символа их веры. Золотая дверь — священная часть Золотого Культа, символизирующая вхождение в новую, лучшую жизнь. Для остраков она имеет особое значение. Согласно Писанию о Щедрости — священной книге золотого культа, нищий и убогий острак Осекраш из Башлата был первым узревшим благодать Злаголда. Осекраш был безумно наивен, он был воплощением доброты и альтруизма. Он постоянно тяжело работал не покладая рук и не жалея спины, но каждый раз он лишался всего раздавая все свои пожитки нищим. Всю его жизнь его обманывали, его считали главным дураком Башлата, и даже мать отвернулась от него, когда мошенники выгнали его из собственного дома. Тогда он с улыбкой уснул на снопе сена в поле. Во сне ему явилось прозрение, где он вошел через дверь, настолько покрытую золотыми надписями, что невозможно было разглядеть, из чего она сделана. За дверью сиял великолепием Злаголд в облике желтого тумана, и протянул Осекрашу золотые скрижали для его народа и серебряные для всех остальных. Осекраш проснулся просветленный и со священным знанием, всю жизнь отныне его постигал успех, за что бы он не брался, благодаря знаниям скрижалей. Но он перестал быть дураком, в нем проявились все ипостаси Злаголда: экономность, ум, щедрость, прозорливость. Он научил остальных остраков своей вере, а позже и других людей, построил первую церковь, стал воплощением святости Златой Церкви. Сулер отбросил мысли о чуждой ему религии иностранцев. Он встал посередине кабинета. Бог, видящий главную ценность жизни в золоте — неправильный бог. Он был сыном Империи, подданным Чешуйчатого Отца и его наместника на земле — Императора. Он верил в правду и силу, а не в золото и хитрость. Стражники, скорее всего, заметили его изучение двери, но им не хватит мозгов заподозрить иноземца в знании высшей речи. Панорамное окно с красными узорчатыми занавесками выходило на бескрайнюю степь. Сквозь него, на голубое безоблачное небо глядел треногий телескоп — невероятно дорогое удовольствие недоступное, например прошлому королю Атинии. Уродливым пятном на степи покоился грязный городок Сейклар, с кривыми улицами и пыльными домами. Солнце висело высоко, и палило прямо в окно. Сопровождающие стражники остались за дверьми. Сулер был немного раздосадован потерей прекрасного вида восхода. Сет ругнулся на своем языке, солнце ослепило его, как только он вошел. —Зиовай, нестерпимая жара.— Он быстро прошагал к окну и спустил занавески. Кабинет погрузился в приятную прохладную тень. —Степь будет получше пустыни, не люблю песок. Сулер подал вид, что он не знал сложный остракийский язык, это могло ему пригодиться при переговорах. Но махровое ругательство такого статного человека, едва не вызвало у него улыбку. К удивлению наездника на дрейках, многие его знание из тренировочной академии были полезны во время этой операции, даже после её провала. —Почему?— Искренне удивленно спросил Сет, на пути к креслу за столом. —Сражаться на песке хуже всего, он жесткий, надоедливый и лезет везде, вам возможно не ясна разница между песком и травой. —Я не воевал, это правда.— Сет опустился под стол.— Я всю жизнь предугадывал момент стрелы в спину. Я на каждый напиток смотрю как на отравленный соперниками.— Он достал из ящика бутылку, укутанную в шуршащую голубоватую бумагу.— При каждом взгляде на окна, я думаю, как долго буду лететь в случае удачной подножки заговорщика?— Лорд Арены принялся распутывать упаковку, стараясь поменьше шуметь. —Издержки профессии. Сет сел за стол, сложив ладони, он молча ждал, пока гость сядет на мягкое кресло. Сулер, не отрицая боль в ногах, стоя посреди комнаты, принялся демонстративно медленно рассматривать рабочее помещение Лорда Арены. Кабинет представлял собой маленькое, но разностороннее богато обставленное помещение, здесь будет удобно любому. Перед окном стоял большой письменный стол с множеством ящичков, на нём стоял золотой, давно не тронутый канделябр, рядом были два странных серебряных кубков, исполненных в виде сомкнутых вместе ладоней. Сулер насторожился, пить у Лорда Арены может быть опасно. Специальная стойка на полу в углу, держала набор из многообразных флейт разных размеров разных народов. На стенах на крючках висели мягкие подушки с бессмысленными узорами, на них Сет и гости из пустынных земель обсуждали дела, но имелись и кресла коричневого цвета, привычные для обитателей северного и умеренного климата, стоявшие перед столом. У стен стоял шкаф, наполненный разнообразными книгами, и ещё более разнообразными безделушками: игральные кости, каменный амулет расы макеев, ребристый шарик из сплавленных вместе медяков. Внимание Сета привлекла невероятно детализированная фигурка скелета дракона, размером умещающаяся на ладони. Она выглядела слишком «живой», казалось, она состояла из реальных костей, очень маленьких костей драконьих детенышей. Сулер решил не думать о таком варианте, он считал, что подкованный в переговорах Сет просто бы убрал столь оскорбительную вещь с вида. На стенах к удивлению Сулера висело мало картин, только две. Одна прямо над дверью, изображавшая величественную гору, вокруг которой возведен город Золотого Молота, нейтральной гильдии строителей, архитекторов, кузнецов, механиков и инженеров, а также хранителей запретных знаний. У гильдии есть нейтральная зона — гора Энгра-Газг, что в орочьем Изумрудном Королевстве. Там они устроили настоящий город для членов гильдии, с укреплениями, торговлей, удобствами. Прямо в горе были выкопаны хранилища, в которых они похоронили самые запретные и бесчеловечные знания: рецепт столбнякового газа, непортящиеся от времени яйца пауков-гнилоклыков, все найденные запасы жидкого темного рафа и сотни других преступлений против жизни. Все эти ужасные вещи представляли слишком большую опасность для человечества. Золотой Молот имеет полную автономность, они никому не подчиняются, представляя услугу тому, кто больше заплатит. Сулер внимательно искал по всему кабинету, но не нашёл не единого намека на верование его владельца. Злаголд поощрял лицемерие во имя богатства, даже если приберегали верой в Золотого Бога. О том что хозяин верующий, можно понять было только по необычной двери. —Прошу, садитесь.— Сет указал на кресло, устав смотреть на недвижимого гостя. Сулер, шмыгнул носом, ему хотелось сплюнуть, но сразу отогнал настолько неудачное решение, у его неприкасаемости был предел, как и у терпения Лорда Арены. Имперец сел. Сет сморщил лицо, увидев, как грязные доспехи прикасаются к только что очищенной обивке, но не возмущался вслух. А ему очень хотелось, и хотелось даже сильнее, когда острый край наплечника вонзился внутрь кресла. Для экономного Лорда Арены это было словно пронзенное сердце. —У меня для вас предложение, господин Сулер.— Вкрадчивым голосом начал Сет. Сулер не замечая, продолжил рассматривать кабинет. Он сумел разглядеть подвешенную рядом со столом картину лучше. Самыми прекрасными красками, которые имперец видел, был нарисован величественный рукотворный великан — вершина мидвейского оружейного искусства, пришедшая из иного мира тайна, скрытая за сотней печатей. Плод труда нечеловеческого разума. Человекоподобное чудовище высотой больше девяти метров, его вырезанное из тайных видов деревьев тело походило на огромную марионеточную куклу человека, суставы и конечности приводились в движения мощнейшими канатами, на его плечах высились пустующие платформы, внутри них во время боя боевой маг в безопасности колдует. Его глаза были стеклянными окнами, через которые виднелся кукловод, бледный худой человек с неспокойным лицом, невероятное внимание к деталям, казалось, можно было разглядеть каждую деталь машины. А слева в груди, там, где сердце, сиял сквозь щели в досках холодный синий цвет двигателя приводящего машину смерти в движение. Великан — самый низкий класс Рукотворных Гигантов, наиболее дешевый среди всех, предназначенный для быстрых ударов с фланга, как командный узел и орудийно-стрелковая или магическая платформа. Его же старшие братья — Атланты и Колоссы — ужас любого пехотинца, по слухам, часто рассказываемым в приграничных странах к Мидвею, ими управляют уже не люди, и не зверолюды или эльфы, да и любые другие известные расы, а что-то иное. Одной рукой Рукотворный Великан держал гигантский меч, воткнутый в землю, а другой он протягивал к невидимому художнику семью из трех человек, две как капли воды похожие хмурые девочки стояли на ладони машины разрушения, их же отцу с ужасно знакомым лицом, нравилась идея для портрета куда больше. Отец двух дочек сидел за своим столом прямо перед Сулером, его терпение начинало кончаться. —Господин Сулер, я понимаю, величие Рукотворных Гигантов захватывает дух, но давайте вернемся к делам. Сулер молча кивнул, резко дернув стопой. Ему не хотелось признавать, но деревянная машина смерти его завлекла. «Отбросить пропагандистские рисунки! Восхищение врагом — шаг к измене». —Итак, вам, наверное, интересна причина вашего столь приятного проживания на территории благословенного Мидвея? Сулер сдержал ответ внутри рта, острак начинал подозрительно издалека. —Я догадываюсь.— Как можно уклончиво ответил он. Сулер был юрким диверсантом, а не красноречивым шпионом, он должен был украсть чертежи кораблей и магопушек, а не внедряться кому-либо в доверие, чтобы чертежи ему протянули как своему. —Вы прекрасный наездник на драк… на дрейках, простите.— Сулер вежливо улыбнулся, все же Лорд Арены был способен на ошибки.— Мне и моим соотечественникам остракам тяжело дается общий язык. Сет достал из упаковки бутылку, темная жидкость спряталась за ещё более темным толстым стеклом. Сет налил в вина в бокал себе и гостю. Имперец по запаху понял марку и примерный возраст пьянящей жидкости. —Закольское, семь лет.— Сет сжал губы, услышав точное описание вина, он долил темный напиток до краев. —Вы разбираетесь в винах.— Утвердительно согласился Лорд Арены. Сулер все еще не был шпионом, но он был дворянином, отчасти. Ему были известны процессы переговоров, все что нужно было делать: быть внимательным, вежливым, настойчивым. Из крохотных кирпичиков крохотных успехов построить башню своей победы. —В детстве я любил выпить, мечтал стать сомелье, думал, что они все много пьют и гуляют с распутными девками. —Златая мысль!— Внезапно воскликнул Сет, но осекся, увидев непонимающий взгляд.— Истинно златая.— Прошептал уже себе под нос ответ к присказке Золотой Церкви. Сет не глядя под стол, убрал бутылку в ящик. Он сразу резко выпил большую часть уже потеплевшего вина, показывая гостю безопасность напитка. Он не сдержал вздоха и покрутил головой, возраст уже не позволял ему потреблять алкоголь залпом. —Как я и говорил, вы прекрасный наездник, ваше мастерство может сравниться даже с грифоньими рыцарями. Вы смогли пролететь вглубь нашей страны, несмотря на всю защиту границ. Это впечатляет.— Сулер нахмурился, Лорд Арены так и не выдал ни единого намека на знание о его происхождении. —Эти ваши, эм, «тзимы», если я не ошибаюсь?— Сулер утвердительно качнул головой. —Они же очень сильно похожи на драконов, почему вы не используете драконов в качестве ездовых… напарников?— Сет едва сдержал слово «животных в себе». Сулер молчал, продумывая вопрос и ответ к нему. Лорд Арены расставлял ловушки в каждом слове. Сулеру оставалось их обезвредить. —Драконы — создания гордые, могучие, вечные, они не приравняются к лошадям или к грифонам. Драконы могут раздавить наездника, большинство из них слишком большие.— Сет слушал с хорошо скрытым за рассматриванием вина интересом.— Это самые известные причины, которые я могу вам рассказать.— Сет разочарованно усмехнулся. —Вы даже не думаете поделиться секретами? Это было бы честно, вы же узнали наши секреты. —В тех чертежах я ни черта не понял, я верен Империи, и если меня позвали сюда на допрос — Сулер положив руки на стол, поднялся с кресла, смотря Лорду Арену в глаза — то лучше убейте меня прямо сейчас. Сет не был впечатлен самоотверженностью иноземца. —Это не допрос, я просто хочу, чтобы вы сменили свое ездовое животное на чуть более смышленое.— В ответ на грубость гостя, Сет отпустил напускную любезность. Сулер отстранился от стола. —Я хочу, чтобы ты сел на полюбившегося тебе ящера, и стал гладиатором.— Сулер ответил озадаченным молчанием. —Зачем тебе это? Сет внезапно встал и поднял занавески, свет вновь облил комнату, ослепляя имперца своим неожиданным появлением. —Просто представь: «Человек верхом на драконе покоряет сердца зрителей», или, «Доказавший невозможное иностранец искупляет вину перед Мидвеем».— Сет обернулся к Сулеру, сияя безумной ухмылкой переполняемой амбициями.— Весь Имир будет стекаться в стены Арены Онуврит, люди будут отправляться в самые настоящие паломничества, желая лично увидеть такое невероятное зрелище! —И ты считаешь, что я соглашусь? —Конечно.— Сет поправил упавшие на лоб во время пламенной речи седые волосы.— Ты должен понимать, как дорого мне обошлось вырвать тебя из хватки Златоплащного Легиона, да хранит имя его Золотая Длань.— Лорд Арены сложил ладони треугольником на груди.— А если ты не согласишься или опять устроишь цирк как в твой первый «бой».— Он насмешливо хмыкнул.— Мне не нужны дармоеды. Ты вернешься легиону в руки, которыми они тебя любезно уложат на плаху. Сулер одним движением опрокинул кубок вина в рот. Сладковато-кислый вкус разлился по глотке в желудок, по всему телу ощущалось приятное тепло. Теперь картина в голове Сулера сложилась окончательно. Причиной его выживания внутри враждебной страны изученной только в учебниках и книгах, где за него никто не заступится, стало вовсе не происхождение, а его навыки наездника. Скорее всего, Сет не догадывается о том, чей сын стоит перед ним. Он внезапно осознал, что до его личности мало кому было дело. Даже его спасители, если они и явятся, спасут его только из-за мастерства. Сулер надолго погрузился в размышления, Сет терпеливо дожидался предсказуемого ответа. —Я буду твоим рабом.— Острак довольно хлопнул в ладоши, но Сулер прервал его радость.— Только если Хиоша получит хорошие условия.— В глазах Сета появилось непонимание. —Хиоша — дракон, плененный тобой дракон.— Раздраженно объяснил наездник. —Я с самой твоей поимки хотел так сделать, но это не настоящее её имя.— Слегка оправдался Лорд Арены. Увидев вопрошающий взгляд имперца, поддавшегося на кресле вперед.— Я узнал её настоящее имя от вора, укравшего её из родительского гнезда, когда она была ещё яйцом. —Вор, проникший в логово дракона и ушедший с яйцом, да ещё и живым.— Бурчал Сулер под нос.— Звучит как фантазия самоуверенного самоубийцы перед смертью. Каково же её настоящее имя, и откуда взялось ложное? —Ящер бы не покоился в зверинце, если бы это была ложь. Её новое имя появилось самим собой, я не интересовался.— Сулер впервые услышал в голосе делового острака полное безразличие.— Я уже забыл ее настоящее прозвище. Давать имена вещам глупо. У твоего чайника есть имя? Или у любимой одежды? —Она не вещь, она испытывает чувства.— Не желая больше разговаривать, Сулер остановился у двери.— За ее холодной чешуей скрывается разрываемое горем сердце.— Сулер вложил в последнее слова больше эмоций, чем от него можно было ожидать. —Драконам не известны чувства кроме ярости, они стоят во главе ваших армий, вопрос времени, когда по их вине начнётся гражданская война. Дракон отгрызет себе же свою длинную шею. —Мираред этого не допустит!— Сулер едва сдерживал крик, ему нужно было уходить, пока гнев не протянул руки к слабой шее старого острака. —Мираред не вечен, ничто не вечно, вечно лишь золото. Мидвей вечен. Нынешний гладиатор вышел через священную дверь из кабинета и через неё же вошел в новую жизнь. Охранники протянули ему его оружие вместе с незнакомым обычным ключом. —От клетки дракона, вам теперь пить из одной лужи.— Стражники противно засмеялись. Сулер резко выхватил ключ из их рук. Раздумывая как сообщить Хиоше новость, он отправился к ней в клетку. За исписанной золотом дверью, стоял Лорд Арены, держа в руках винный кубок с плещущимся внутри напитком. Он глядел сквозь приоткрытые занавески, на нищий и унылый город Сейклар. И представлял он, как лачуги вырастают в высокие дома, тропинки обрастают плиткой, как полумертвый базар в центре городка превращается в оживленную торговую площадь. Лорд Арены воображал, как сильно изменится жизнь людей, благодаря многочисленным посетителям его арены. Благодаря нему. И на вершине всего этого великолепия, он будет купаться в горе золота и благодати. В горе его золота и никого другого, наслаждаясь жизнью и даруя это наслаждение другим. А потом, можно подумать о ещё более высоких вершинах. У него был план. Его лицо навеки будет запечатлено в Великой Фреске Златоликих.
Рожденная в Клетке. Часть Третья
Во многих десятках тысячах миль, за другими степями, реками, горами и городами великими и малыми, за густыми лесами сначала лиственными, а потом хвойными. Становилось всё холоднее, снежные сугробы все сильнее застилали землю, лица людей сменились на бородатые, а тела на высокие и закаленные лишениями и ужасами этих земель. Начинались Племенные Земли — родина ледяных людей кифрезов, живущие войной с соседями и войной меж кифрезкими племенами. В холодные земли вступила огромная когтистая лапа Драконьей Империи. Среди снегов и ледяных ветров, внутри пушистого от белого снега хвойного леса был устроен крупный лагерь. Его огни горели в ночи. В палатках спали многочисленных солдаты. Бдящие караульные патрулировали внутреннюю площадь лагеря, факелами освещая каждый тёмный уголок, каждые полчаса они отходили к жаровнях погреться, им на смену приходила другая группа дозорных также отдыхавшая в тепле. Эта ночь была особенно холодна. Под навесами громко отдыхали драконы, защищенные от холода огромными теплыми одеялами. Часовые на низких деревянных стенах зорко высматривали возможные движущиеся тени с луками наготове. Пара длинных драконов обвилась вокруг квадратных башен по углам временной крепости. Своими ушами и глазами они обеспечивали лучшую возможную защиту от внезапного нападения, пускай гордые создания хотели большего, они понимали ответственность, возложенную на них, наблюдая в ночи. Палатки офицерского состава были больше и из лучшего пригодного к холодным землям материала с красным цветом. Вокруг красных палаток патрулировали уже не обычные воины. Гвардейцы Красного Крыла не смыкали глаз уже много дней, защищая драконов и важнейших людей имперской армии денно и нощно. Обычные солдаты издалека с восхищением глядели на их красные доспехи и величественную походку. Самая большая палатка с гордо реющим флагом империи находилась в самом центре лагеря. Внутри, за ревом ветра, можно было услышать речь —Уже слишком долго.— Сказал он самому себе. Мираред сидел на стуле, держа в руках книгу с обложкой золотистого цвета. По палатке из стороны в стороны расхаживал Император Кенерик. Его движения не были нервными, ему всегда так легче думалось. В середине командирского шатра была установлена большая тактическая карта Племенных Земель. Большая фигурка красного дракона, отображавшая основную армию империи, находилась в глубине земель провозглашенного королевства Раулард. От нее шла длинная толстая стрелка, указывающая на город Руат — столицу Рауларда, что стоит у устья самой длинной и протянувшейся по всему Имиру реке Руа. Это был план продвижения. Река Руа впадала в замерзшее сейчас Северное Море. У Руата стояла фигурка наездника на дрейке — отображавшая разведывательный отряд. Мираред уже давно смотрел на фигурку Коварного Когтя, забыв про книгу. Сведенья этого разведотряда докладывали ужасные вести. —У чертовых дикарей собралась самая настоящая Северная Армия! Цинитские пушки, множество подкреплений из других племен, даже бесполезная страна-деревня Атиния почувствовала храбрость, отправив три с половиной воина.— Кенерик громко размышлял. —Такая помощь предателю была неожиданна, Племя Лося формально отвернулось от остальных племен в пользу Цинита, а теперь они все бьются под одним флагом Северного Союза. —Вам стоит дождаться утра, чтобы провести собрание с генералами, криками в ночь ничего не добьешься.— Мираред вернулся к книге, листнув страницу. —Думаю, ты прав, Мираред. Уже слишком долго мы в этой ледяной яме.— Кенерик прекратил свои хождения. —Гильдия Гларидус, Гильдия Мак'Окрко, Гильдия Тоджин, Гильдия Кхристали и несколько других.— Не отвечая Императору, говорил себе под нос Мираред. —К чему это? Мираред медленно поднялся со стула, положив на него книгу. —Мне надо отправиться в Мидвей.— У Кенерика широко раскрылись глаза. —Что?! Зачем? —Уже слишком долго коварный коготь, которого вы отправили в Мидвей, не возвращается, я должен вернуть его живым или его труп. —С этим разберутся другие, ты нужен здесь. Мне…— Кенерик замолчал, но с трудом продолжил.— Мне нужна твоя помощь.— С огромным усилием молодой Император признавал свою неопытность. —Вы переоцениваете меня, вам под силу справится самим, а Сулера необходимо спасти как можно скорее, почтовый дрейк будет лететь слишком долго.— Он подошел к молодому Императору и крепко обнял.— Вы справитесь, господин Кенерик. Император смущенно отодвинулся от объятья и сел за тактический стол. С явно напускной безразличностью он сказал. —Возвращайся как можно скорее, и только с хорошими вестями. Мираред почтенно поклонился и бесшумно ускользнул. Выйдя из палатки, в лицо ему ударил обжигающий ветер. Мираред не любил холод. С привычной последовательностью его тело преобразилось в истинную форму. Взлетев над огнями лагеря, он сказал уже не слышащему его императору. —Вы не знаете, но это воля вашего отца. У меня есть долг, который надо выполнить. Ему предстоял далекий путь, сквозь ледяные бури и морские шторма, прибивающие к земле неодолимой силой. Сквозь палящее солнце. Путь в Золотой Мидвей.
Воздух становился все жарче, стала заметнее едва уловимая вдалеке полоска зеленой степи. Приятная средняя полоса не слишком теплых или холодных земель кончалась. Мидвей был все ближе. Мираред все три дня полета не смотрел на землю внизу, его взор был прикован к неуловимому горизонту. У красного дракона появилась небольшая жажда и незаметный город — ничего ради чего стоило замедлять итак долгий путь. Его тонкий слух улавливал шум особо крупных городов днём. Когда он пролетал над землями Драконьей Империи, до него часто доходили множественные крики приветствий. Только вера в родную страну грело его сердце больше народной любви. Но и от естественного тепла холодно не становилось. Он опустился ниже к земле по потокам воздуха, улетая от горячего воздуха. Освежающие степные воздушные потоки ласкали его чешую и тихо заплясали меж крыльев. До него донеслись грубые нечеловеческие крики, и стук быстро едущей тележки. По степной дороге гремела погоня. Четверо разбойников орков верхом на лающих грызгах нагоняли торговца в хлипкой повозке. В огромных руках они сжимали грубые тупые тесаки и топоры похожего качества, из защиты у них были скрепленные обломки доспехов. Грызги — громадные стадные тупые животные похожие на гиен уродливыми мордами и на вепрей дурно пахнущими телами, несмотря на агрессивное территориальное поведение, эти звери были травоядными при своей крайней злобе, для них лучшей защитой было нападение. Эта защита мало чем помогала перед хищниками родных для них орочих степей вроде степного льва или степного грифона. На транспорте купца был символ одного из ста пятидесяти низших торговых домов Мидвея, но орочью банду это не впечатляло. Торговец поскупился на охрану, подумав, что знака защиты гильдии ему хватит, теперь ему придется заплатить жизнью за свою жадность. Их ездовые твари были все ближе, а крики зеленокожих бандитов становились все более уверенными. Купец мог бы спастись, сразу остановившись при виде орков с явными разбойными намерениями, теперь же он раззадорил их погоней, кровожадные по природе нелюди не сдержат свои тесаки и топоры. Добыча была уже у них в руках. Глупого жадного торговца из враждебного государства, гонят еще более глупые разбойники. Разве это было заботой Мирареда? Почему Великий страж истинной Империи, наследницы Сэммуара, должен защищать ее врага? Мираред лениво и неохотно раскрыл пасть, меж клыков собирались одинокие точки иск и языков пламени. Орк на самой быстрой грызге уже практически мог коснуться колес отчаянно уезжающей тележки. Во время дикой тряски на спине ездового зверя без седла, снятый с десятков трупов до этого шлем, сполз ему на глаза, а потом соскочил с головы из-за особенно глубокой ямы. Шлем уже почти улетел, но быстрый мгновенно развернулся всем телом, ухватив важнейший элемент защиты. Ещё более разыгравшаяся удачей радость орка, потухла, когда он увидел смерть, летящую на головы его подельников. Ярко-красный ревущий огненный шар взорвался за его спиной, куски земли взлетели во все стороны на десятки метров. Зеленокожий великан испуганно остановил ездового зверя, подняв клубы пыли. Часть дороги была прервана кратером, внутри которого догорали два орка и их ездовые звери. От них остались груды пепла, с оплавившейся броней и оружием. —Че такое!? Че такое?!— Кричал выживший бандит молодой внешности и телосложения, огненный взрыв практически задел его. Его грызга, стояла парализованная ужасом на самом краю воронки. —Прячься брат, прячься!— Приказал орк на самой быстрой грызге, он едва смог разжать рот под давлением страха, но ответственность за младшего сородича была сильнее. Выжившего орка обуял ужас. Он повернул в сторону степи, и бросился в траву, прижав питомца к себе, не позволяя ей встать. Старший орк поскакал в противоположную сторону, также спрятавшись в высокой степной растительности. Орки не пользовались седлами, мощными ногами орочьи наездники обхватывали бока грызг и других тварей, поэтому они всегда легко и быстро могли слезть. Старший орк пытался разглядеть в небе причину взрыва, страх за свою жизнь сменился жаждой мщения за жизни соплеменников. А когда в небе он заметил крылатый силуэт, страх снова взял свое. —Дракг! Откуда здесь дракг — Пустым голосом сказал он на гортанном орочьем языке. —Где? Дунг тупой змеиный, что он тут забыл?!— Возмущенно крикнул орочий юнец в небо, но тут же умолк, попутно переползая в другое место.— Они же в драконьих землях только водятся.— Добавил он обиженным шепотом, его страх прошел, и он перестал обнимать уснувшую грызгу. Юнец не был в ярости из-за бесчестной смерти соплеменников, он был зол на потерю крупного улова. Чем младше орк — тем меньше его заботит своя жизнь и других. Старший орк печально качал головой в сторону пепелища. Он не испытывал страха, злости или ярости. Он ощущал собственную беспомощность. Орк никогда больше не увидит величественного ящера. Желание выжить заставляло радоваться этому, жажда мести возмущалось кипящей кровью в жилах. —Сегодня плохой день, малец. Им оставалось беспомощно смотреть вслед уходящему ящеру, как грому, явившемуся среди солнечного дня. Они все ещё могли услышать стук удаляющихся колес везучей добычи.
Где далеко в небесах, широко раскрыв крылья, Мираред приближался к цели. Как бы он не пытался сосредоточиться на спасении Сулера, к дракону в голову лез один вопрос. —Зачем я это сделал?— Тихо он спросил у себя. Впереди он заметил стаю летящий клином диких гусей, но, к сожалению, пернатые не могли ответить на этот вопрос. Они испуганно закрякали, пытаясь убраться от высшего хищника. —Мидвей враг Империи, но это не значит что каждый его поданный враг.— Мираред замолчал, обдумывая свои слова. —Вот черт, теперь ещё и говорю сам с собой как Федликс, еще немного и буду как Акремакс.— Красный Архонт посмеялся сам себе, это помогло ему прийти в себя после долгого перелета казавшегося сном. —Или… как Эйрекнонар буду напиваться, как Трифаукс буду нести чушь, или как… Хальтенкевр… почему я не могу вспомнить Хальтенкевра?— Давно утерянные лица архонтов пронеслись перед глазами Мирареда, скорбь поглотила его, крылья стали тяжелее от ноши собранной им за долгую жизнь. —Ты бы мог быть сильнее, Мир.— Слова Эйрекнонара вызывали ужас, на лице его была улыбка, но привычно неугомонные дикие волосы, словно мертвые змеи, свисали с его головы —Мое тело душа и разум страдают по твоей вине.— Хор трёх голов подвергся забвению, его нервы иссохли как листья осенние, кости раскрошились под гнетущей тоской, а тело обратилось плотью гнилой. —А ты меня помнишь, юнец?— Задал вопрос призрачный остов древнего дракона с сияющими синими глазами и черными шипами по всем костям. Мираред старался из-за всех сил, он думал что помнит каждый день своей жизни с самого рождения, но образ старого дракона не находил места в разуме. Как же давно это было? —Я так и думал.— Призрак растворился в серебристой дымке. —Постой, кто ты?— Крикнул Мираред, непонимание обхватывало его. —Ты разочаровываешь нас, сын.— Сказали в унисон женский и мужской голоса, которые он слышал один раз в жизни, но запомнил навсегда. Эти простые слова сокрушили Красного Архонта, ему хотелось сложить крылья и упасть, разбиться с этих сотен метров. —Мне нужен воздух. Жадно дыша, он опустился ещё ниже по потокам ветра. Он списал видения на нехватку воздуха. С ним такое уже случалось, и каждый раз для него был как первый, каждый раз эти знакомые лица являли себя на миг, пробиваясь сквозь завесу смерти. Мираред уже забыл про спасенного торговца. Он также пытался забыть лица старых знакомых, притвориться что их никогда не было, и вспоминать их только при пьяных разговорах с Хидринаром. Вой стремительно летящего в его сторону снаряда помог в этом. Мираред не успел полностью убраться с его пути, толстое как бревно копье оставило внушительное отверстие в левом крыле. Дракон обратил взгляд наземь, ища баллисту столь крупных размеров. Его взор нашел лишь Рукотворного Великана с оружием наготове. Его лишенная черт лица голова бездушно уставилась на дракона безжизненными глазами, от которых отражались солнечные блики. Мидвейская машина подняла на него голову, уставилась стеклянными глазами, в левой руке машина держала огромный ростовой щит с золотыми религиозными изображениями Золотой Церкви, способный закрыть её деревянное тело целиком. В правой руке человекоподобной конструкции был устроен громадный однозарядный арбалет, нацеленный на летящего ящера. Такой арбалет был крупнее большинства осадных стрелометов Империи, его тетива из толстого металлического троса была способна метать. Деревянной дланью рукотворный гигант держал гигантский меч, способный убить дракона одним ударом и обрушить каменную стену крепости. —Проклятые гиганты!— Мираред не сдержался, рана в крыле была слишком большой, чтобы быстро зарасти. Раненое крыло заставляло снижаться. Гигант опустил руку-арбалет и выставил щит, словно уже собирался защищаться от ещё очень далекого от него дракона. Мираред теперь сумел разглядеть фреску на выставленном щите великана, она изображала золотой кулак Злаголда с множеством колец. Внутри щита защелкали механизмы. Кулак, раскрыв пальцы, с громким лязгом вырвался из щита, выбросившись в сторону снизившегося Мирареда. Мираред успел только удивиться, его тело схватил золотой кулак, с шипастой цепью, идущей из щита. Цепь громко зазвенела, втягиваясь обратно в щит. С огромной скоростью, третий кулак гиганта спускал дракона с небес, под ноги великана, где до него мог дотянуться гигантский клинок. Красного Архонта это не устраивало. Он раскрыл пасть, облив цепь жарчайшим пламенем. Цепь осталась невредимой. Клыками и зубами он пытался разорвать сжавшую его как крюк перчатку. Кулак оставался целым. «Что за металл такой?» Оставался единственный вариант. Мираред уменьшился, крылья вросли в тело, лапы заменились руками и ногами, чешуя обросла кожей. В человеческом обличье он успел проскочить меж пальцев. Кукловод гиганта не успел сжать кулак, чтобы поймать резко уменьшившегося дракона. Он кувыркнулся при приземлении, но в ногах всё равно отдалась боль. Мираред с трудом поднялся после тяжелого падения. Рукотворный гигант недвижимо стоял, словно статуя в нескольких десятках шагов впереди. Машина была в ужасном состоянии: древесина тела давно прогнила и обросла растительностью будто волосами, словно старые шрамы зияли пробоины и порезы в корпусе машины оголяющие механизмы, в левом стеклянном глазу зияла до сих пор не заделанная дыра, меч заржавел и покрылся зазубринами. Только щит оставался в идеальном состоянии, его золотой блеск затмевал всего остального великана. —Чешуйчатое создание! Ты вошел, без какого либо разрешения на территорию Им благословенного Злаголда! Тебе здесь нет места, и я в первый и в последний раз требую, чтобы ты покинул эти земли!— Раздался скрежещущий уши старческий голос, то и дело прерывающийся затяжным кашлем. —Тебе стоило сказать это, прежде чем простреливать мое крыло, старик. —Тебя надо было как-то спустить с небес на землю, ящер. Мой крюк прекрасно с этим справился.— Гигант дернул рукой со щитом, доски на его теле защелкали и заскрипели при движении. Из дырявого глаза великана, высунулся кукловод. Он был слеп на оба глаза, грязная от крови повязка закрывала их. Его косматые волосы доходили до шеи а седая борода до ключицы. Старик был одет в ужасные лохмотья, сшитые и заплатанные множество раз. Его пальцы сильно дрожали, к ним тонкими нитями была привязана кукла, похожая на рукотворного гиганта. Движением пальца он поднял правую руку марионетки, рукотворный гигант повторил за куклой, направив свой меч на Мирареда. —Ты и твоя машина не в самом лучшем состоянии.— Мираред принялся тянуть время, стараясь разглядеть машину как можно лучше. —Конечно! Пожил бы ты семь лет без обслуживания и в изгнании!— Сердито прокричал старик. —В изгнании?— Переспросил Мираред. Он успел заметить странные небольшие руки на правом бедре великана застывшие недвижимо над огромной сумкой с арбалетными болтами. Множество рук вырастали из бедра и тянулись полосой до самого арбалета внутри правой руки. —Гильдия отстранила меня от моей крохи.— Старик ласково хлопнул деревянную махину по щеке.— После тридцати лет службы, ублюдки прислали мне письмо, в нем они назвали меня слишком безумным и старым для управления гигантом.— Мираред подозревал, что пункт про безумие был правдой.— Брехня! Чтобы меня, Ольгреда Шестипалого лишили моего долга, лишили мою кроху, вырезанную из древесины! Я украл свою малышку из рук крохоборов, мне плевать на свой возраст, мне плевать на их бумаги, границы Мидвея не останутся без моей защиты! —Ты продолжаешь службу, несмотря на приказы свыше?— Мираред проглотил желание похвалить настойчивого старика. —Я скоро умру, может через месяц или через год, но я умру глупцом, если не скажу тебе спасибо. Для дракона ты милосерден.— Гигант, скрипя и лязгая, поклонился, как и Ольгред внутри. Мираред вспомнил спасенного от орков торговца, тот плевок огнем не был настолько бессмысленным, как он подумал. Маленькие руки на теле гиганта задвигались, первая рука вытащила из мешка длинный как копье болт и протянула другой руке. Вспомогательные конечности вереницей передали болт и зарядили его в арбалет. Догадка Мирареда подтвердилась, руки были нужны, чтобы заряжать громоздкий арбалет, не совершая лишних движений. —Я разговорился. Ты ещё не ушел, значит, твоя судьба решена. Мираред вернулся в истинную форму. Он угрожающе взмахнул хвостом, оставляя на сухой земле длинный полукруг между собой и врагом. —Покажи свое мастерство, старик. Мираред вернулся в истинную форму. Он раскрыл пасть, фонтан ярко-красного пламени принял выставленный вперед щит. Огонь не оставил на нем ни следа. Рукотворный гигант одним прыжком приземлился рядом с ящером, Мираред прижался к земле от горизонтального взмаха мечом, оставившего глубокую борозду в земле. Клинок оглушительно свистел в воздухе, машина махала им с мастерством мечника-ветерана, несмотря на свои размеры и деревянные руки. Мирареду тяжело удавалось уклоняться от быстрых ударов, огромный клинок часто царапал его самым краем лезвием и кончиком острия. Машина издавала громкие звуки, дракон мог расслышать грохот механизмов внутри, как натягиваются и расслабляются тросы. Мираред отлетел от слишком опасной вблизи машины, он раскрыл пасть изливающуюся огнем. Гигант не выставил щит, он кувыркнулся, гремя досками своего тела, и мощнейшим ударом ноги в лицо Мирареда, вмял его в землю. Он быстро ударил гиганта хвостом с костяной секирой, тяжелый размашистый удар оставил небольшую полосу на груди машины. Гигант надвигался. Мираред всегда уважал Мидвейские машины войны и их кукловодов, но ещё никогда он не видел столь быстрых движений неуклюжей и неидеальной деревянной конструкции. Мираред почувствовал давно забытую боль, он редко получал настолько сокрушительные удары. Он полностью откусил свой язык своими же челюстями, множество зубов были выбиты, в глазах затанцевали насмешливые искры, окружающий мир помутнел и сворачивался в воронку, даже тошнота принялась мучить пропустившего единственный удар Мирареда. Великан выставил правую руку, арбалет, громко щелкнув, отправил громадный болт в лицо Мирареда. Красный Архонт раскрыл пасть, поток пламени расплавил снаряд в воздухе. Рубящий удар клинком чуть не обезглавил его. Мираред ударом когтей, оставил глубокие борозды в колене врага. Мираред почувствовал как он задел тугой трос внутри ноги великана. Он бросился на машину, направив коготь точно в стеклянный глаз-окно машины, великан быстро выставил клинок, когти отскочили от меча, но удар другой лапы дракона срубил вспомогательные руки как тонкие травинки. —Ублюдок!— Раздался старческий кашляющий голос из глубины головы великана. Великан одним гремящим ударом щита откинул дракона в воздух, и разрядил арбалет в застывшего от резкой вспышки боли ящера. Огромный болт вонзился в грудь Мирареда, он громко вскрикнул, ухватившись за него. Крича от боли, он вытащил снаряд из плоти, вокруг него обмотались узловатые кишки. Он ухватился обеими руками за снаряд, и кинул его в рукотворного великана. Болт попал в колено машины и вонзился глубоко в землю. Гигант попытался двигать ногой, но она отказывала. Мираред взлетел в воздух, он убегал, опасаясь битвы с великаном. У него было мало шансов, только форма чистой ненависти, которую он редко использовал, могла победить этого старика. У него было мало времени на эти игры, у него оставалось мало времени на жизнь, из раны в груди выливались литры крови. —А ну вернись!— Великан кинул меч в быстро улетающего дракона. Дракон успел обернуться на звук стремительно летящего клинка. Мираред перехватил клинок в полете, он почувствовал его колоссальный вес, ему нравилось это чувство, но руки предательски задрожали. Он услышал знакомый звук гремящей цепи. Быстро нырнув вниз, Мираред избежал стальной хватки кулака. Оказавшись под цепью, вложив все усилия в удар, крича и рыча от ярости и злобы, он перерубил цепь золотого кулака. Кулак улетел в бесконечную степную даль. В прощание старику, он кинул слишком тяжелый меч ему в лицо. Клинок закрутился в воздухе, и остановился, идеально застряв в выставленном щите великана. Меч пробил щит, застряв в считанных дюймах от головы гиганта. Старик высунулся из окна, оценивая ущерб. Он пригладил острую грань клинка, бессмысленно вглядываясь слепыми глазами в небо в поисках дракона. Он не мог видеть насколько далеко улетел враг, щит закрывал поле зрения стеклянных глаз великана. Обострившийся после потери зрения слух, мог едва уловить далекие слабеющие с каждым взмахом хлопки крыльев. —Я надеялся, ты будешь моим последним врагом, умереть от рук дракона — достойно легенд. Сплюнув на землю из окна, Ольгред громко ворча, спустился в грудь рукотворного монстра. Ему предстояло оценить ущерб. Когти дракона сильно покорежили искусственную плоть старой машины. Силы Мирареда угасали с каждой секундой, в глазах мутнело, он судорожно удерживал лапами пытающиеся вывалиться склизкие внутренности. Когда он летел над землей, над ней будто проливался кровавый дождь, за ним оставался длинный ярко-красный след. Оставалось надеяться на дождь, но в здешних местах это будет сравнимо с чудом, или придется дожидаться преследователей, ящер сомневался, что он способен сейчас на какой либо бой. Он чувствовал холодеющими пальцами истекающую кровью плоть, ему было страшно, как бы он не прятал страх, в его сердце оставался для него далекий уголок. Эта рана была способна закончить его путь. Он приближался к хорошо заметной глубокой яме посреди ровной степи. Скорее всего логово одной из местных тварей, Мираред надеялся что пещера свободна. Ему требовался отдых, или кровь покинет его тело ухватив за собой жизнь. —Слишком рано… я же ещё.— Сквозь зубы протянул дракон, острая боль становилась все сильнее. С доступной ему аккуратностью, Мираред обвалился на землю. Ползя в сторону спасительной пещеры, он оставлял слишком явные следы. С неимоверным усилием, он затянул уже мертвеющее тело внутрь прохладной пещеры. В лицо ударила сильная сырость и вонь уже засохшего старого навоза. Не думая, Мираред обвился кругом вокруг своей раны, у него не было сил на превращение. Он судорожно шипел и хрипел. Дракон замедлял все свои естественные процессы, входя в спячку: сердце било все реже, мозг становился расслабленнее и безразличнее, дыхание практически прекратилось, глаза остекленели. Уже не волновало чье это логово, и найдут ли назойливые преследователи его беззащитного во время целительного драконьего сна. Он умрет, если не позволит регенерации полностью взять контроль над его телом. Рана было поистине глубокая, его тело почти пробило насквозь, чуть не разорвав позвоночник и пройдя рядом с сердцем. Усиленное сном исцеление принялось бережно затягивать широкую дыру. «Сколько раз я так спал? Неужели я так часто сбегаю с поля боя? Как много раз меня побеждали, а спасала меня лишь сила и скорость моих крыльев? Я слишком часто нахожусь на грани смерти, я должен быть лучше. Ради всех и ради Империи я сохраню свою жизнь, в моей душе теплится уголь предназначения». Он погрузился в беспробудную спячку, без снов или кошмаров, лишь редкое биение сердца раз в несколько десятков минут. Прохладная сырость пещеры покрыла его уставшее израненное тело. Мираред почувствовал истинный покой, которому суждено прерваться. Скоро вставать и вновь идти вперед, вновь принимать уколы и порезы, удары и взмахи. Но Мираред выдержит это, как выдерживал тысячи раз раньше, как всегда с самого рождения. Ибо он Красный Архонт и судьба его покоится на самом дне океана крови.
Рожденная в Клетке. Часть Четвертая
Серые лохматые тучи обволокли небо, лучи света не проникали внутрь тихой пещеры, где уснул Мираред. Ветер бушевал, разгоняя волны по зеленому степному морю травы. Надвигалась буря, неумолимая сила природы навещало засушливые земли Мивдея. Огненный бык спешил в свое укрытие, стремясь через зеленый ковер степной травы. Бык слышал вой и взвизгивания, тоже прячущихся стай грызг. Акациевые бабуины забирались на высокие акации — излюбленные деревья пугливых степных обезьян благодаря недостижимости для многих грозных хищников. Насекомые большие и малые скрылись в траве и под землёй. Почти вся живность попряталась в своих укрытиях, и только бесчисленные травинки с нетерпением тянулись в небо, желая напиться впервые за несколько месяцев. Молодой огнебык нашел пустую пещеру в начале сезона, территориальное животное использовало логово, только в качестве защиты от редкой непогоды и чтобы прятаться от немногих хищников опасных для него. Приблизившись к пещере, бык учуял что-то неладное, это были не приближающиеся с морей грозовые облака, это был отчетливый запах постороннего. Раздался приглушенный цокот копыт. Уже забывшийся сон резко прервался, тело Мирареда начинало медленно пробуждаться. Чужие ноздри шумно выдохнули воздух. Хозяин пещеры, вдоволь наевшись, вернулся в свое логово, уже занятое каким-то никогда не виданным существом. Огнебык постоянно метил свою территорию, его запах невозможно было не заметить, ни одна из местных тварей не посмеет приблизиться к логову всеядного ненасытного огненного быка, даже юркие хитрые человечки сторонились мест, где раздавался характерный запах жженого навоза. Но это неизвестное создание было другим, непонятным и невиданным для огненного тура, оно не боялось, тем самым вызывая неожиданный страх. Огненный бык с опаской приблизился к красному ящеру, но тут же неловко попятился назад, заметив движения укутанного в крыльях ящера. Мираред с трудом раскрыл глаза. Желание поспать подольше ожесточенно боролось с инстинктом самосохранением. В другом конце пещеры, на него уставился немигающий ненавистный взгляд хозяина логова. Большой угольно-черный бык с мощным рельефным телом и безумными маленькими красными глазами. Его покрытое короткой шерстью тело, было значительно меньше Мирареда, но бык не отступал. Длинный хвост агрессивно метался из стороны в сторону, словно отгонял мух. Посередине его морды зияла черная дыра с идеально ровными краями, бык предупреждающе фыркнул, внутри отверстия заметались искры, словно раздутые вехами огни кузницы. Странное создание копытами очень быстро забило прохладную землю пещеры, словно пыталось высечь искры. Его будто обугленные, черные рога были длинными и загибающимися вниз. —Ты похож на Хидринара… или Хидринар похож на тебя?— Сквозь сон протянул Мираред, не до конца очнувшись после спасительной спячки. На месте раны на груди, растянулся широкий крестообразный шрам, отдававшийся болью. Откушенный его же зубами язык отрос, Мираред успел отвыкнуть от его наличия во рту. Зубы вновь собрались в ровные белоснежные ряды. —Копытами ты бы такую яму не отрыл, выгнал кого-то?— Мираред сам не понимал, почему он пытался разговорить агрессивное и прожорливое существо. Бык бросился вперёд напролом, настолько большое и сильное животное, но при этом пугающе быстрое. Самую большую опасность высшего хищника степей была неожиданная скорость. Острые рога были направлены на Мирареда, топот стремительного многотонного тела, эхом отражался от кривых стен пещеры. Грохот надвигающегося быка, окончательно пробудил дракона. В носу быка прозвучал звонкий хлопок, услышав его, Мираред мгновенно припал к земле, из носа быка вырвался огненный шар. Снаряд, шипя и искря, пролетел высоко над драконом, столкнувшись со стеной, огненный шар громко взорвался. С потолка пещеры посыпалась земля и мелкие камни, падавшие в глаза разгоняющемуся быку, это только больше разогревало его жажду крови. —Я покажу тебе настоящее пламя, безмозглая корова! Мираред широко раскрыл пасть, ярко-красный огонь обвился вокруг черного бычьего тела. Огненный монстр заревел, почувствовав на себе силу истинного пламени, он ослеп, лишившись глаз в первую секунду поцелуя с пламенем. Толстая кожа сворачивалась и мгновенно плавилась, воздух в легких зверя быстро сгорал и рев твари стал бесшумным, по всей пещере разнёсся запах сгоревшего мяса, еще больше отравляющий воздух итак пропитанный запахом навоза. Мираред взмахнул когтями по толстой шее тщетно брыкающегося и ревущего быка, он словно рыба открывал и закрывал рот пытаясь зареветь, отпугнуть уже победившего ящера, но воздух уже кончился, огнебыку было нечем дышать. Вол повалился на бок, издав последний булькающий рев. Мираред положил лапу с выпущенными когтями на сгорающее тело. Пламя Мирареда мгновенно потухло, подчинившись воле хозяина. Он погрузил руку в горячую плоть мертвого врага и резко выдернул неровный кусок мяса, крови в трупе не осталось, на красной чешуе размазались чёрные следы. Сожженная плоть ужасно пахла и словно затвердела под слоем сажи и пепла. —Вот ведь сволочь, подгорел!— Мираред брезгливо отбросил испорченную говядину в сторону, ему хотелось насытиться после долгого сна, но злобный бык полностью перестал быть съедобным. Жесткой чёрной шкуре огнебыков нипочём обычный огонь, пламя Мирареда было далеко не обычным. Не сдерживая раздражение невольным пробуждением и испорченным мясом, Мираред вышел из приютившей его пещеры. Погода его приятно удивила, она могла скрыть его следы или замедлить Рукотворного Гиганта, который все ещё мог преследовать раненного им дракона. Мираред взмахнул крыльями, ветер усиливался с каждым мигом, он был все ещё ослабший после ужасной раны. Несмотря на все усиливающуюся бурю, он продолжал лететь, никакая погода не была способна сбить его с пути. Замедлить, остановить, но не лишить цели. Впереди показались высокие каменные стены с круглыми башнями по углам. Башни были расписаны изображениями Злаголда. Такие стены и такие украшения могли создать только в крупном городе. Мираред усиленно продолжал полет, подбадриваемый уже заметной целью. —Держись Сулер, во имя Империи выдержи испытания! Я дал обещание твоему отцу, и будь я проклят, если мое слово ничего не значит! Прогремел гром, вместе с бурей пришла гроза, редко закапал одиночными каплями дождь, и тут же пролился сильный ливень тоже мешавший лететь. Мираред улыбнулся, вспомнив ту единственную, ради которой он мог задуматься о предательстве родины, ей бы точно понравился вид хоть немного набиравших сил растений и земли. «Я так давно тебя не навещал, прекрасная лесная королева». Мираред погрузился в воспоминания о первой и единственной любви, они помогали ему ускорить путь под проливным дождём. Где-то вдалеке, у самой границы между двумя Империями, деревянный гигант громадными шагами уходил в укрытие к своим единомышленникам. Он не экономил энергию, слепой старик использовал всю скорость машины, убегая от грозы. Одного удара молнии достаточно чтобы превратить грозную машину смерти в просто большую деревянную куклу, иногда гром издает лишь пустые угрозы, но машину нельзя подвергнуть риску, ее нужно было спасти ценой любого количества топлива, у топлива нет смысла, если его не куда заправлять. Поиски незваного дракона откладываются. —Я почти поймал тебя за хвост, ящер. Похоже, твои божки отсрочили твою кончину. — Кукловод громко сплюнул через разбитое окно. Машина продолжала шагать, ковыляя поврежденной ногой, оставляя глубокие следы, которые тут же размывал холодный дождь. Мираред продолжал лететь, каждый взмах его крыльев разбрасывал дождевые капли, на мгновение сброшенные капли образовывали бессмысленные символы, вода стекала с чешуйчатых крыльев, словно с покатой крыши дома видневшегося впереди. Дождь придал дракону свежесть, вода легко смывала засохшую грязь и кровь, проливной дождь очищал и незримое расстояние между чешуйками. Одной из главных слабостей Мирареда была сонливость, он поблагодарил сжалившуюся погоду, и чувствовал себя сильнее, избавившись от затуманивающего сна, он потерял слишком много времени из-за поражения в схватке с гигантом, у него больше не оставалось времени на проигрыши, Сулер ждёт.
Сейклар. Арена Онуврит. Покои гладиатора номер Х-11. Хиоша осматривала непривычное окружение, засевшие навсегда в голове красная глина и чугунная решетка сменились на деревянные стены, и пускай и запертые, но большие искусно вырезанные двери. За дверьми можно было услышать разнообразные голоса гладиаторов: певучие твилады, могучие кифрезы, стойкие мантеки, немного нелюдей, но не было не единого голоса умного острака, ловкого эльфа или верного фьярра. Она могла понять отсутствие ненавистных всеми эльфов или почти полностью вымерших краснокожих фьярров, но за всю свою невольную жизнь она не видела острака раба или гладиатора. Раса Сета была на вершине, они всегда смотрят за боями ближе всех, работают в лучших местах, остраки управляют всем в Мидвее, и строй выстроенный ими ненавидел Хиошу и всех других отличных от них. В центре большой комнаты было вырезано неглубокое углубление, застеленное мягкими одеялами и подушками. Хиоша робко потрогала новую постель, ее лапа утонула в пухе, как сейчас внешний мир утопал во внезапном дожде. Убранство комнаты на этом кончалось, это хватало, чтобы начать обожать сумевшего договориться с жадным стариком Сулера. С первого дня своего рабства она мечтала перестать спать на холодной грязи. Новые покои можно было посметь назвать уютными. Сулер поспешно вошел внутрь, оглянувшись за дверь, он неловко постучал по ней локтем. —Прости мои манеры, я иногда их забываю. Она впервые видела его без доспехов, у него было несколько грубое лицо с коротким шрамом на губе. Он был одет в длинное тонкое сюрко и узкие брюки темно красных цветов. В руках у него была очень большая бутылка вина уже без пробки, он с трудом удерживал бутыль обеими руками. Такие бутылки использовались во время редких переговоров Мидвея и различных орков, огров и прочих великанах, только заполнялись они гораздо более крепкими напитками. —Ты боялся, что я тут переодеваться буду?— С несдерживаемой ухмылкой усмехнулась она. —Чешуя — вещь интимная.— Сулер вернулся к своему обычному несерьёзному тону. —Ты готов драться по настоящему, или боишься? —Я?— Оскорблено воскликнул имперец.— Да я в жизни только гусей и петухов боялся!— Он поставил бутылку перед постелью Хиоши.— И то, в детстве. —Тогда тебе понравится фенга — грифоноподобная тварь, она что-то среднее между врагами из твоего детства, только злее и не брезгует людским мясом. —Определенно ужасно, нам ее сегодня убивать?— Сулер упал в кровать Хиоши, провалившись по самый пояс. Он заворочался, пытаясь выбраться из утягивающей хватки одеял, словно упавший в липкий мёд неудачливый жук. Хиоша с тихим смехом наблюдала за его попытками выбраться. —Да, даже несмотря на непогоду, весь город собрался поглазеть на нас, людям нравится смотреть на покоренных ими разумных существ. Сулер вылез из цепкой кровати и огляделся по обширному, но пустому залу Хиоши. —Я же просил у остроносого козла нормальных для тебя условий! —Мне большего и не нужно.— Сулер удивился легкому ответу Хиоши, она прошла мимо него и с довольным видом улеглась в мягкие ласковые одеяла, дававшие ей тепло и уют, о котором она раньше только мечтала. —В империи у драконов есть личные бассейны, почти в каждом городе есть трапезные залы размером с всю эту арену, целая ветвь драконьего культа существует, чтобы обеспечить драконам самое лучшее существование.— Хиоша покачала головой, ей были не нужна вся эта роскошь, ей не нужны были эти люди слуги. Она хотела свободы, она бы вновь выбрала спать на холодной грязи на свободе, чем на этой прекрасной кровати взаперти, —Лучше расскажи опять что-нибудь интересное!— Удивительно требовательным тоном попросила она. —Пей вино.— Он поднял бутылку к ее лицу. Пока Хиоша пыталась взять стеклянную бутылку в когтистые лапы, Сулер устав ждать, засунул горлышко бутылки и наклонил. Драконица почувствовала как неизведанный вкус протек через горло в желудок. Этот вкус был отвратительным, мерзким, противным, какими только словами не хотелось ей его описать, а на ум пришло только одно. Хиоша отдернула рот, резко вздыхая, она, откашливалась и отплевывалась, пытаясь избавиться от ненавистного напитка проникшего уже во все тело. —Ну и дрянь.— Удалось ей прорычать сквозь приступ. —У тебя может что-то вроде аллергии… все же драконы разные, может это твоя особенность? —Я… считала своей особенностью.— Она взяла паузу, вдыхая больше воздуха.— Мой яд, но к этой отраве у меня устойчивости и надеюсь, она никогда мне не понадобится.— Сулер поднял бутылку обеими руками ко рту, он приподнял ее слишком высоко, красная жидкость пролилась ему на лицо и на шею, Хиоша вновь засмеялась. —Действительно дрянь…— Имперец вытер лицо рукавом. Он потянул достаточно много времени, чтобы вспомнить что-то интересное. —Как бы то ни было.— Он осторожно уселся на самый край постели.— Я расскажу тебе легенду об Огненном Покрове — броне защищающую императоров уже больше пятисот лет. Его издевающийся голос мгновенно сменился на серьёзный и проникновенный, Хиоше казалось что в отражении его глубоких погрустневших глаз она могла увидеть эту историю в живую. Сулер словно перенес ее на сотни лет назад, используя силу слова. —Фьяррский кузнец, имя которого история потеряла, отправился в одну богатую на уголь пещеру. Проходя через исхоженные уже сотни раз туннели, его глаза уловили необъяснимо новую вещь. На стенах пещеры был выдолблен способ создании брони достойной богов. Надписи были идеально ровными и буквы были одинаковыми, даже там где порода резко менялась. Кузнец не знал откуда надписи взялись, он никому не рассказывал о своей угольной шахте не желая внимания, он не нашел никаких следов, каменная и угольная крошка оставались такими же как день назад. Броня появилась сама собой. —И никто до сих пор не нашел того кто оставил их?— Затаив дыхание задала она вопрос, хотя ответ уже знала. —Кузнец был опытным и великим мастером. ему хватило одного взгляда чтобы понять степень сложности изготовления такой брони, он скопировал инструкции на бумагу, и отправился в далекое путешествие, он был готов умереть, лишь бы оставить в наследство миру такое великое произведение кузнечного искусства. Хиоша энергично кивала, с трудом сидя на месте. —Он пришел в Императорский Дворец, он отказывался показывать доспех любому, он упал в колени Императору Деривальду, которого в будущем прозовут Кузнецом Ничего. Деривальд всегда увлекался необычным для императорской династии кузнечным делом, несмотря на уговоры советников прогнать безумного на вид старика, пришедшего из приграничных земель, он прислушался к мастеру. Хиоша перестала слышать любые звуки кроме речи Сулера, его голос стал единственным звуком ее полностью немого мира. Сулер отпил вина, в этот раз аккуратнее, увлажнив рот, он продолжил. —Задействовав всю имперскую казну и поручив процесс десяти лучшим бронникам верным Драконьей Империи, броня была создана спустя семнадцать лет непрерывного производства. Только Деривальд и кузнец знали, как создать эту броню, остальные десять владели частью информации, Император сильно опасался предательства. Империя потратила огромные деньги, были повышены налоги, распущены армии, многие города опустели. Империя теряла авторитет и своих людей, империя умирала ради этой брони, но Дернивальд и одиннадцать кузнецов не останавливались. Этот период в Вайкритской истории назовут Доспешной Смутой. —Стоило это того? —Жизни Императоров защищенных одним из величайших доспехов в истории взамен на сотни тысяч крестьян, солдат и горожан? Я был бы предателем, если бы сказал нет.— С железной уверенностью сказал Сулер.— Императоры это Империя, а Империя превыше всего.— Сулер опрокинул еще больше вина, заглушая патриотизм. —А почему тогда не сделали еще такой брони? Защищать наследников, например. —Потому что Император Деривальд и кузнец пропали через день после завершения.— Глаза Сулера словно омертвели, он испытывал истинную скорбь и бесполезную ярость.— Их редкие записи тоже исчезли, император не успел опробовать дело всей его жизни, он споткнулся на самой последней ступени. Или его что-то утащило вниз… Хиоша замолчала, ей стало жутко от вида Сулера, самые странные мысли лезли ей в голову, она пыталась разгадать тайну пропажи императора. —Они отправились спать, а на утро они словно испарились, никаких следов, ни крови, ни борьбы, ни криков, никаких намеков, как бы лучшие из лучших гвардейцев, когтей и других не искали, нигде не было следов. Исчезновение императора Деривальда, останется одной из главных загадок Вайкрита. Тот день стал днем траура, как и любые дни, когда гвардия провалилась в защите династии Фиендборн, и каждый год гвардейцы в дни траура жестоко бичуют себя в наказание за свою ошибки. Так молодые гвардейцы должны понять, что они должны быть лучше своих предшественников во всем… Хиоша наблюдала за молчаливо пьющим Сулером. Возможно, он был сильно пьян, и молчал, боясь раскрыться. Он словно был отрезан от реальности, погруженный в таинственные события прошлого. Она не захотела беспокоить его, прислушиваясь к мелодичным звукам угасающего дождя, она крепко уснула, ей нужны были силы перед предстоящим боем.
На стене висел оборванный плакат, на нём был плохо нарисован силуэт человека сидящего верхом на драконе, причём на кривом и горбатом драконе. Внизу рисунка красовалась громкая надпись ярко-жёлтыми буквами. «СПЕШИТЕ ВИДЕТЬ — ИНОСТРАНЕЦ ВЕРХОМ НА ДРАКОНЕ» Толпы людей собирались перед такими плакатами, развешенными на каждом доме. Большинство уходило от них с заинтересованными лицами в сторону возвышавшейся над остальным городом арены Онуврит. —Чушь собачья, опять Сет обманывать честной народ вздумал? —Ничего не чушь, я лично видел как того имперца вели внутрь арены, я тебе говорю, Сет сильно раскошелился выкупив этого шпиона!— Стоя перед плакатом, активно спорили двое бедных на вид горожан. Мирареду не требовалось слышать больше. Естественно вражеского лазутчика отправили на гладиаторские бои, вместо того чтобы казнить его или хотя бы пленить его. Жадность Мидвея часто поражала Мирареда. —И естественно его отправили в одну из самых крупных арен Золотой Империи.— Мираред продвинулся ближе к двум горожанам, он просунул им в руки горсти своей чешуи. —Да живет вечно Империя.— Шепнул он, уже удалившись от их рук. —Имперна эз инфина.— Бесшумно ответили вайкритские шпионы, живущие ложной жизнью. Как бесшумный хищник, он перебегал через улицы по безлюдным переулкам. Он не разглядывал город или многих существ живущих в нём, у него не было времени. В редкие моменты, когда лишние отсутствовали, он использовал крылья ради перелётов на малые расстояние с большой скоростью. Небольшой, но при этом шумный Сейклар был переполнен людьми, ему часто приходилось прятаться в тенях, в мусоре, коего на улицах было много, иногда приходилось прятаться на виду, сливаясь с разнообразным населением. Мираред никогда не был шпионом, он был хорошим воином и командиром похуже. Он никогда не развивал способности смены облика, хотя ему часто хотелось менять внешний вид, когда долг призывал его на задания требовавшие скрытность, однако, он прекрасно понимал, что не способен преуспевать во всем. Даже простой смены одежды силой воли часто не хватало, он мог создавать заученные им наряды из своей плоти. Доспехи, в которых он провел большую часть жизни, широкую мантии для обрядов, которую он использовал реже всей остальной одежды, красивое праздничное одеяние и повседневная рубаха со штанами. Вся эта одежда не вызовет подозрений своим имперским внешним видом только у слепого. Повседневный наряд мог подойти, но тогда было нечем закрыть волосы бардового цвета, даже у прибарьерных людей нет таких мутаций. —Я могу создать меч и щит из собственной плоти и кости, но не могу заставить себя облысеть.— Шептал, злясь на себя Мираред, высматривая цель. Он выглянул из-за угла торговой лавки. Впереди стояло двое стражников, они держали пост посреди улицы, из брони у них были ржавые кольчужные нагрудники, которые они носили поверх темно-красных плащей, а на бедрах у них висели ножны с саблями внутри. —Стража, стража, на помощь!— Закричал Мираред, используя всё свое притворство. Переглянувшись, стражники бросились на отчаянный старческий голос. Забежав за угол, они увидели хватающегося за голову среднего возраста мужчину, его волосы пропитались кровью и побагровели. Стражник наклонился помочь упавшему на колени старику. Первым движением Мираред схватил наклонившегося за шею и подножкой уронил его наземь, другим быстрым броском, он уронил только достававшего саблю из ножен стражники. Двумя руками он схватил обоих стражников за шеи, почувствовав нечеловеческую хватку, они захрипели, всеми силами пытались вырваться из его пальцев, старик был непреклонен. Мираред поднял их вытянутыми руками, так легко, словно он были тряпичными куклами. Он ушел с ними в глубину тупика между двумя двухэтажными торговыми зданиями. У Мирареда ушло чуть больше десяти минут, чтобы раздеть одного из стражников. Старая кольчуга была непривычно тяжелой, громкой, и мерзко пахнущей нечистотами, он покрутил её, осматривая сломанные во многих местах кольца, разочаровавшись, он бросил её в кучу лежавшего рядом мусора. В последний раз он обернулся, взглянуть на глубоко спящих стражников. Скоро они проснуться, они поднимут тревогу ещё быстрее, Мирареда будут искать. —Но разве они заслужили смерти? Их ли вина в том что они выполняли свою работу, в том что они откликнулись на зов о помощи?— Он присел на корточки перед ними, в его руку лёг излюбленный меч. —Они враги, слуги ложной империи, слепые мрази предающие род человеческий, для них нет жалости!— Отвечал забывающимся голосом Эйрекнонара Мираред. Холодный клинок бесшумно перерезал глотки двух несчастливых стражников. Мираред рассматривал теплую кровь на лезвии. —Они сами избрали свою судьбу. Свою судьбу пасть жертвой вайкритского превосходства. Он вышел из переулка, одетый в непримечательный плащ, он чувствовал, как на него обращают меньше внимания. Через несколько минут, над ним нависало круглое здание арены. Оно походило на яйцо, своей выпирающей металлической решеткой, для ограждения летающих существ. В многочисленных входах образовались длинные очереди из бедняков, горожане хотели отдохнуть после тяжелых рабочих дней, гладиаторские бои были единственным развлечением для них. Богатые граждане приезжали к большим исписанным позолоченным вратам, на красивых экипажах запряженных грациозными лошадями и экзотичными животными. Мираред рассматривал людей с высоты крыши подкосившегося старого здания. Охранников было много и вооружены они были в разы лучше городской стражи, хорошие доспехи вместе с не менее качественным оружием делали их опасными противниками в коридорах арены, заученной ими. Проходить прямо в очередь просто глупо. Перелететь на крыльях за чугунный купол было нельзя, его заметят и изрешетят десятками стрел. По всему городу пойдёт тревога, Сулера спрячут, где Мираред точно его не найдёт, даже если сумеет уйти живым. И тогда он услышал громкий лязг, за зданием, на крыше которого он осматривался, несколько рабочих вылезали из канализационного люка. Они уже собирались класть люк на подходящее ему место. Вместе взявшись за тяжелый люк, они услышали одиночный непонятный хлопок и шаги впереди. —Молодцы вы ребята.— Похвалил рабочих, появившийся словно из ниоткуда человек в плаще. Мираред раскрыл крылья в самый последний момент перед приземлением, так ему удалось избежать лишнего шума ценой порванного плаща. —Работу делаем, господин.— Рабочие не знали кто перед ними, почти каждого жителя империи кроме товарищей по труду они могли звать господином. —Отвернитесь ненадолго.— Мираред большим пальцем подбросил красивую ярко-красную чешуйку, переливающуюся при свете заката. Глаза рабочих округлись ещё больше, когда каждому из них прилетело ещё по три таких драгоценностей. Они судорожно закивали головами, открывая люк обратно. Мираред зажал нос от нестерпимой канализационной вони, прорвавшейся сквозь открытый люк, Акремакс определенно запомнил бы этот момент на пару столетий. На самом деле каждый архонт бы вспоминал это каждое застолье. Не теряя времени, Мираред спустился по мокрой испачканной всем, чем можно лестнице.
Наступил вечер, время, когда золотая река течёт с наибольшей силой. Простые уставшие после работ люди ищут развлеченья перед сном, когда дети и подростки напиваются сильнее всего а богатеи возвращаются с более «дневного» досуга. Сет не скрывал улыбку сидя на своем троне, здесь он был королем, и это было его королевство. Его армией была охрана, дворянами его высокопоставленные помощники, подданными были зрители. Это было его королевство, построенное на хлебе и зрелищах. Трибуны были забиты битком, каждое место было занято, сегодня Онуврит выдавала всю свою мощность, сегодня Лорд Арены Сет победил. Победил все долги, оставшиеся ему после недальновидных родителей, всех конкурентов пытавшихся убрать его всеми способами, победил судьбу. Под гнет цепей и решеток, из глубин его катакомб выползал его главный трофей этой войны. Зрители затаили дыхания, Сет улыбался сильнее любого другого дня, на нём была всё та же броня и оружие. Богатые гости часто озирались на вновь победившего конкурента, вживую увидев человека оседлавшего дракона. Имперец махал приветствовавшим его трибунам, словно забывшим что он устроил в прошлый раз. Хиоша играла роль покорного животного, ей было непривычно ощущать такую тяжесть на своей спине, ей было больно от тяжести седла и Сулера верхом. —Не волнуйся, он уже рядом, скоро они все познают истинный жар.— Хиоша не поняла успокаивал ли он её, или себя.
Приложив некоторые усилия, Мираред сорвал решетку. Он наделал много шума, выбираясь из мусоропровода. Он снял свой плащ после того как спустился, по канализации он шёл в наименее полезном богатом наряде. Он вывалился из бака, тут же заменил богатый наряд боевыми доспехами, и накинул на них чистый плащ. Он прислушался, никто не разговаривал или ходил рядом, время, будто застыло. Все были заняты просмотром невероятного зрелища. —Может местный начальник разрешил слугам отдохнуть.— Мираред пытался забыть запах канализации. Он оказался в погребе. В высоких шкафах, словно солдаты выстроились сотни бутылок. Ураган алкогольных запахов вскружил голову Мирареду. Он быстро прошел мимо шкафов, забрав пару очень больших бутылок с наиболее токсичными и протяжными запахами. Он с легкостью открыл плотные пробки с громкими хлопками. Мираред принялся равномерно разливать жидкость, вбегая вверх по лестницам, ему часто попадались немногие работавшие слуги. Они не успевали вскрикнуть. Двое стражников показались из-за угла, он разбил одним ударом пустую бутыль об обе головы. Мираред принялся выливать другую бутылку со зловонной жидкостью. За ним образовался длинный след из алкоголя и тел. Вскоре он увидел свет и рёв трибун, он отбросил опустевшую бутыль. У него изо рта вырвалась единственная искра, прикоснувшаяся к разлитому напитку. Огонь поднялся до самого потолка и понесся по всему следу разлитому по всей арене, пожирая все больше и больше с каждой секундой.
Сет поднялся, зрители глядели на него с обожанием, конкуренты с плохо скрываемой ненавистью. —Вы познакомились с фаворитами нашей арены, теперь же посмотрим на их противников! На арену вышло трое фенг — тварей, похожих на стервятников голыми головами, а грязными всклоченными телами на гиен. Мерзкие подлые падальщики в обеих половинах. Хиоша нервно оглядывалась на шипящих грифонов, звери щелкали клювами и царапали песок когтями. —Грифон против дракона! Разве есть битва старше этой?— Воскликнул Сулер. В нём не было ни капли страха, почему то, это лишала страха и Хиошу. На арене заметался песок. Летучие враги заходили в спину, рвали и клевали длинными клювами. Хиоша отвечала взмахами когтей, фенги каждый раз уходили от смертельного шипа, словно знали опасность хранящуюся внутри. В пылу сражения, они часто сталкивались об решетки, сильно пугая зрителей громким звуком. Зрители продолжали заворожено наблюдать за танцем, разворачивающимся в воздухе. Сулер чувствовал, как сворачиваются его внутренности во время каждого резкого поворота, но это не мешало ему наказывать наглевших стервятников глубокими уколами копья. Одна из фенг подлетел к шее Хиоше, Сулер отогнал её точным ударом в глаз, Хиоша добила тварь взмахом когтей и уколом шипа в грудь. Человек в бедном темно красном плаще вошел на трибуны первого яруса, где ближе всех глядели за боем богачи. В его движениях, была статность, неподходящая нищему. Молча, он проходил сквозь ряды зрителей, удивлённо смотревших на него. С неожиданной скоростью и ловкостью он перебрался через ограждения, на него тут же были направлены копья и натянуты луки, но Сет легким движением ладони остановил охранников. Нищий, встал перед ним, его лицо было скрыто за темнотой капюшона, он обратился к Лорду Арены. —И что же ты творишь?— Старик искренне не понимал. Сет устало посмотрел на безумного старика, вокруг него уже свелись стражники. —Дарую людям радость, в нашей благословенной богом стране даже беднейшие из бедняков заслуживают отдых, гладиаторы борются за обожание зрителей и за золото.— Сет ухмыльнулся.— Это жизненный цикл сформированный Злаголдом.— Он руками окинул ряды зрителей. Решивший спорить с Лордом Арены человек привлекал всё больше внимания. Стража дожидалась приказа, Сет медлил, Сету было любопытно. —Невинная кровь не должна вызывать радость. Эти бойцы ничего вам не сделали, так почему же вы радуетесь их смертям, словно они ваши заклятые враги? —Они рабы, цель их жизни развлекать нас, а лучшие из них, могут оказаться на месте зрителя, освобожденные от оков прошлого, они пройдут через золотые двери.— Сет надрывно закричал, —Златая мысль!— Сет надрывно закричал, —Истинно златая!— Ответили ему зрители. Нарушитель замолчал на долгие минуты, он осматривал трибуны. На них были дети, старики, женщины и даже нелюди. Каждый житель Мидвея любил это место, каждый житель Мивдея заслужил этот отдых. Сулер успевал оглядываться на человека в плаще, при этом успевая наносить каждый удар без промаха. Победа фаворитов становилось всё ближе, зрители громко вздыхали после каждого резкого поворота, они не видели в жизни ничего похожего, на нарушителя всё ещё было плевать большинству трибун, их взгляды и умы захватил самый красочный бой в истории арены Онуврит, а может и Гильдии Гларидус. —И вам всем им это нравится?— В последний раз спрашивал он. —Глупец, они бы не пришли сюда, если бы это было не так.— Сет схватился за живот, залившись смехом. К надменно возвышающемуся над стариком Лорду Арены подбежал слуга, что-то судорожно прошептавший ему на ухо. Сет в ярости схватил его за воротник, и прошипел ему в ответ. —Как пожар?! Так выполняйте свою работу! Где стража, почему эта чернь ещё рядом с моими ногами?!— Лорд Арены старался не показывать нервы зрителям, все было под контролем. Охранники осторожно подошли к старику, их воинская интуиция подсказывала им что что-то не так. Из спины старика вырвались крылья, откинувшие стражников прочь. Сет сжал зубы, он не боялся, ему хватало одного цвета и формы крыльев, чтобы узнать дракона перед ним, Мираред не посмеет. Взмахнув крыльями, Мираред возвысился прямо над центром решетчатого купола. —Жители Мидвея!— Бой остановился, две живые фенги и Хиоша смотрели на парившего между ними человека с драконьими крыльями.— Сегодня я буду судить вас, буду судить вас за ваше существование.— Стрелы вонзились в грудь Мирареда. —Они заслужили это, яви им истинного себя!— Лицо Мирареда опутали призрачные волосы Эйрекнонара. —Цельтесь лучше, за что я вам плачу?!— Требовал Сет у командира охраны, не сводящего глаз с Мирареда. —Я никогда не видел его таким.— Хиоша повернула шею, она увидела в глазах Сулера страх, и ей самой стало страшно.— Это не Мираред дракон или человек, это… его ярость. Стрела вонзилась в его голову. Но было уже слишком поздно. В глазах Мирареда зажегся огонь чистой ненависти, у него вырастали рога, пока он чудовищно менялся, превращаясь в гиганта. Его клинок налился огнём, плавящим песок в стекло. Взмахом одной руки, он сорвал чугунную решетку, отправив её далеко в полет, фенги тут же улетели на свободу, Хиоша замерла в непонимании. На трибунах началась давка, люди паниковали, ужасное чудовище взирало на них огненными глазами, они уходили с трибун только для того чтобы встретиться с огнем пожиравшим арену изнутри. Сет оставался у своего трона, он смотрел чудовищу прямо в глаза, стражники пытались оттащить его прочь, но Сет с удивительной стойкостью оставался смотреть. —Он не посмеет, он Страж Драконьей Империи, он не посмеет. Мираред раскрыл пасть. —Нет… Сет упал на колени, он не чувствовал приближающийся со спины жар. —Враги Империи — должны умереть. Словно из разбуженного вулкана, жарчайшее пламя облило трибуны вместе со всеми людьми внутри. Они не успевали кричать, плакать, испытывать боль. Их тела кости, и пепел испарились за мгновения. Равномерно поворачивая голову, Мираред посылал огненный поток на всех остальных людей. Арена разваливалась на части, камни и металл плавился так же быстро, как и плоть, ничто не могло устоять перед неудержимым гневом дракона. Сет почувствовал, как его спину облизывает другое пламя. Он отпрыгнул от огня. Мираред легким движением сорвал отделенную площадку Лорда Арены, вместе с ней Лорд Арены упал на песок боевого круга. Монстр принялся разрушать остальную арену ударами меча и кулака, не прекращая обливать её огнем своей ненависти, казалось от арены Онуврит не останется и пепелища. Хиоше было плевать на судьбу арены и на судьбы людей с улыбками смотрящих за её страданиями, теперь страдали они, а улыбалась она. —Уходим Хиоша, пока он нас не задел.— Сулер пытался повернуть дракона, но она упорна летела к её мучителю, её мечта сбывалась. Среди сгоравшей древесины и чугунных прутьев лежал Лорд Арены Сет. Один из прутьев проткнул его плечо. Он не чувствовал как его ноги дожирал огонь. К удивлению Хиоши, он поднял разорванное лицо, он заговорил, несмотря на боль. —Стоило того? Все эти смерти невинных… ради вас двоих. Я никогда не думал, что Мираред способен на такое.— Сет подтянул себя ближе к Хиоше, с улыбкой рассматривавшей его мучения. —Тебе не стоило злить драконов.— Прошептала она. Сулер похлопал Хиошу по плечу, говоря уходить поскорее. Она медленно повернулась, оставив мучителя догорать. —А я ведь знаю твое настоящее имя… Из последних сил прохрипел пленитель, цилиндрики в его голове оплавились, некоторые вонзились неглубоко в голову. Хиоша, скрывая интерес, презрительно повернула голову, Сулер продолжал глядеть за разгневанным Мираредом, он не пытался оттянуть дракону, она была готова наблюдать за мучениями тюремщика, пока он не умрёт. —Твое настоящее имя — мразь.— Сет залился прерывающимся редким смехом, тут же прерванным когтем, едва не пронзившим его голову. Желание убить, боролось с жаждой наслаждаться мучениями. —Ты всего лишь животное, ты знаешь только гнев и голод.— Без страха продолжал Сет взирать ей в глаза. Его взгляд погас, коготь другой лапы, пробил его голову. —Тебе известна лишь жадность. Посмотрев на его тело несколько минут, Хиоша взмахнула крыльями, с её души упал тяжелый груз, когда она улетела за пределы города, когда из всех людей на свете с ней остался только Сулер. По степи прыгали стада пугливых тонконогих газелей. Она ощущала прикосновения ветра, она видела закат больше не прячущийся за стенами арены, подлетев как можно близко к земле, она провела лапой по стремительно проносящейся прочь траве. Рабство осталось позади, она была на свободе. —И что теперь будешь делать?— Сулер навис над её головой. —Не знаю, может, ты мне покажешь?— Вкрадчиво произнесла она, почему-то смущенная такой близостью Сулера. —Я не знаю ничего кроме Империи, и ничего кроме неё мне не нужно.— Он вернулся в седло, задумчиво смотря на закат. —О чём беседуете, голубки?— Сулер вздрогнул услышав голос Мирареда. Он с трудом нагонял Хиошу, двигающуюся не слишком быстро, чтобы насладиться первыми мигами её вечной отныне свободы. —Что это было, господин Мираред?— Сулер не хотел делать вид, будто ничего не произошло. —Это было наше новое оружие, Фиал Мий создал, чёрт бы его побрал.— Мираред с тяжелой печалью в голосе смотрел вдаль. —Фиал Мий? Я не слышал его имени уже очень давно, этот ученый работает в самых глубинах Дворца, человек-тайна!— Хиоша начинала чувствовать себя неловко, а Сулер чувствовал облегчение. —Фиал ужасный садист и бесчеловечный ублюдок, я бы с радостью не слышал его имя ещё всю жизнь. —Все-таки тем разрушителем был не ты, хвала Чешуйчатому Отцу.— Сулер воскликнул от радости, Мираред грустно улыбнулся. —Этому образцу садист решил дать мой облик, в будущем хотел отправить его под моим именем на дипломатический визит в какой-нибудь важный клефорский замок.— Красный Архонт разговаривал торопливо, он испытывал большую вину.— Слишком опасная тварь получилась, надеюсь, от идеи откажутся, а Фиала выкинут в ад из Дворца. —А что с чудовищем теперь? Оно будет бродить по Имиру, уничтожая всё на пути?— Хиоше надоело молчать. —Он умрет от нехватки энергии через пару часов.— Мираред избегал взгляда Хиоши.— Тебя как звать?— Мираред старался сменить тему с кровожадного гиганта, Сулер и его подруга могли это понять. —Хиоша.— Она перевернулась в воздухе, Сулер шлёпнул её по шее, внезапный маневр чуть не добил его желудок. —Это не твое имя.— Красный Архонт качнул головой.— Ни одна мать не назовет так своего ребенка. —У меня другого нет, матери тоже, и жизни у меня другой нет. Но теперь, всё изменится, осталось только отыскать новую жизнь. Старший дракон поравнялся с ней в воздухе, Хиоша только сейчас заметила насколько восхваляемый Сулером Мираред больше нее и сильнее телом. —Я могу тебе в этом помочь. В Имире нет места свободнее для дракона, чем Вайкрит. Отправляйся за Сулером. С легкой улыбкой, она вглядывалась в закат, солнце ослепляло своей красотой, но она не могла отвести взгляд от светила, более не огражденного от неё чугунными клетками. —Мне больше некуда идти, я ещё хочу послушать его истории.— Ответила Хиоша не раздумывая. —Ну, тогда слушай.— Сулер устроился удобнее на спине Хиоши, хотя седло сильно в этом мешало.
Остаток пути они слушали разнообразные легенды и истории коварного когтя. Некоторые из них даже Мираред не слышал. Чем дальше они летели, тем чаще Хиоша встречала что-то новое. Лохматые прямые деревья, зовущиеся хвойными, большие пушистые газели которые на самом деле лоси, города полные людей не тычущих в неё пальцами а восхищающимися её красотой и скоростью за которой не поспевал даже Красный Архонт. В конце пути, она увидела разнообразных ящеров, которыми на самом деле оказались неразумные дрейки. Потом ей встретились не похожие друг на друга драконы. Разноцветные шпили захватывавшей дух столицы стали последней точкой её побега и первой точкой её путешествия. Необычные архонты навсегда останутся в памяти молодой Хиоши, как и предсмертное выражение лица её мучителя.
Она приземлилась на башню, держа в зубах большую ветку. Как можно аккуратнее, она пристроила ветку к остальному гнезду. Сильный ветер шумел в сложенных крыльях. Ей любезно выделили недостроенную обсерваторию в качестве места для гнезда. Жилище обретало всё более отчетливые очертания с каждой новой принесённой веточкой. Решив отдохнуть, она села на задние лапы у края. Рядом, свесив ноги с немыслимой высоты, невозмутимо сидел на самом краю башни Сулер. Хиоша заметила хмурое выражение лица друга. —Хорошая башенка. —Ты ему не веришь, да? Сулер вздрогнув, сжав вместе пальцы. —Я узнал в том чудовище старого, доброго дядюшку Мирареда, который часто приносил мне дорогие конфеты, из тени он защищал мою жизнь тайного наследника трона. Он сформировал мое восприятие мира, мою любовь к родине, я всегда хотел походить на него. Всем что у меня есть, я обязан ему. —У всех нас есть тень в глубине души. Мираред древнее создание, ты не знаешь его.— Хиоша положила голову рядом с коленями человека. И откуда ты можешь знать, что он не говорил правду? Такое оружие в облике безумных драконовидных гигантов, правдоподобнее истории об императорских доспехах. Сулер вздохнул, его дыхание облачком пара поднялось ввысь. —Я боюсь что я не ошибся. Рука Сулера легла на гладкую чешую лица Хиоши. Уставшая после многочисленных перелётов Хиоша, не заметила как погрузилась в полудрёму. Ей не снились кошмары, сгоревшие в красном огне лица никогда не снились ей по ночам, она забыла их всех. Только одно лицо являлась ей в сладких снах, где она каждый миг вечности занята истязаниями над сгинувшим в бездне Лордом Арены.
Гнев Стужи
Снег покрывал стены лагеря толстым слоем, очередная смена караула кончилась, дозорные с трудом тащились к своим палаткам. Ночная вьюга прекратилась с первыми лучами солнца, снежный лес просыпался, хотя признаки жизни Племенных Земель неподготовленный человек никогда бы не различил. Живучая трава росла выживала под толщей снега, дожидаясь момента, когда раз в году солнце станет достаточно сильным. Слишком шустрая и скрытная мелкая фауна часто ни разу не встречалась обычным людям, зайцам и тетеревам пришлось стать сильнее и быстрее, чтобы выживать рядом с гнево-медведями и люто-волками. Однако, царём здешних мест оставался человек. Кифрез, что значит сын зимы, отпрыски Отца Бури, самая высокая, сильная, и выносливая разновидность человека. К этим людям пришли изнеженные теплом южные декаденты, решившие что их зубы достаточно крепки для истинного льда, они не знают, что такое настоящий мороз, им неизвестно постоянное внимание богов, их небесные потомки оставили своих земных отпрысков, они погрязли в безграничной роскоши и расточительстве. Новорожденное Королевство Раулард заставит их уважать силу.
Солдат с луком вглядывался в восходящее за верхушками деревьев солнце. Его звали Кайвин. Также, как и он, вглубь снежного леса вглядывался его сослуживец Вакран, рядом с ним стоя спит хитрец Сетрем, обладающий самым чутким сном во всей армии, он всегда успевал проснуться, услышав характерный звук шагов офицеров, последний член шестнадцатого стрелкового отряда Гакер курил уже седьмую за караул самокрутку из листа красного лопуха, папиросная и сигаретная бумага имела распространение только в Мидвее. Этот отряд ничем не отличался от других формирований, они все были простолюдинами из разных деревень и городов, они грезили быть гвардейцами в детстве, как и любые другие вайкритские дети, пока они не узнавали, как гвардейцами становятся. Они любили подшучивать над собой и товарищами, часто в их шутка проявлялась ненависть, но в тяжёлое время, они бились спиной к спине. Они имели формальную честь сторожить врата временной крепости, но не из-за своих подвигов, а из-за храбрости их командира. Слева и справа от них были деревянные квадратные башни, на левой из которых, устроился дракон с белоснежной чешуей. Солнце приносило радость, несмотря на то что его незначительное тепло никак не помогало, рассвет означал конец смены. Дозорный предвкушал как он заползет в спальный мешок на жесткой земле, и оставит все свои обязанности другим неудачникам, он немного поболтает с остальными членами его отряда прежде чем провалится в сон, об бессердечной погоде, об нескончаемом снеге и об ждущих их дома женах и детях, на этом моменте Кайвин обычно засыпал, ему не о чём было разговаривать, его никто не ждал. Быть может, это было и к лучшему. Громко проскрипела дверь, Кайвин оглянулся, увидев внутри башни свет. Послышался глухой стук утепленной обуви, слишком глухой и «теплый» звук для обуви обычного солдата. Сетрем мгновенно подскочил, лук уже лежал в его руках, изобразив как можно более сосредоточенное лицо, он принялся вглядываться в темноту. Седобородый сержант вышел из башни и прошел мимо отряда, остановившись у позиции Гакера, красивые пуговицы его утепленного пальто блестели на восходящем солнце. У его бедра висел в ножнах полуторный меч. На груди у него звенела сделанная из драконьего зуба эмалевая медаль, она крепилась к одежде особенно острой и прочной драконьей костью, на ней блестела золотая надпись на драконьем языке — «Ка Лор», что значило «За Храбрость». Гакер отчаянно пытался затушить сигарету, он опоздал, пахучий лист привлек внимание офицера, сержант вперил в курильщика взгляд. —Рядовой Гакер, отложить табак. —Волнуетесь за его здоровье, господин Тевер?— Сострил быстрый на подъем Сетрем. —Отставить шуточки! Курить на службе запрещено и точка! Гакер молча выплюнул самокрутку за стену, прокрутившись в полете, от нее разлетелся запах табака по остальной стене, Кайвин вновь захотел закурить, дым в глотке отгонял холод не хуже самогона интенданта Метрегда. Тевер проводил взглядом, приведённый в действие приговор сигары, несколько раз качнув головой, он ушел дальше по стене. Гакер был обрадован снисхождением офицера, по уставу, он заслужил как минимум выговор. —Козлина ты Сетрем.— Гакер был раздражен его способностями ускользать от наказаний.— Надеюсь он тебя когда-нибудь поймает, и выдадут тебе плетей так двадцать, а то и тридцать.— Из-под шлема и высокого шерстяного воротника, высовывался только большой как картошка нос Гакера. —Не выдадут, я сплю как матерый уличный кот, а тебе всучат по самое мясо, будешь стонать потом всю ночь.— Сетрем хитро улыбнулся, щели в его зубах были словно бойницами каменной крепости. —А знаешь кто ещё стонал всю ночь?— Загадочно начал Гакер. —Кто?— Вмешался Кайвин, решивший, что Гакер поделится любимыми сплетнями. —Твоя мама, кто ж ещё!— Весь отряд кроме Кайвина тихо засмеялся, похабный солдатский юмор помогал всем, всегда жертвуя кем-то одним. —Ну ты и дурачок, это же для Сетрема ловушка была!— Разочарованно смеялся Вакран, он сильно хотел увидеть, как до спящего на дозоре дотягивается хотя бы такое пошлое и безвкусное правосудие. Лицо Вакрана было единственным лицом в отряде, которое Кайвин мог бы назвать красивым. —Я бы на такое не повелся! —Зато твоя мама повелась на меня!— Гакер все же сразил своего главного врага, Сетрем побеждено вздохнул, услышав очередную волну хихиканья. Очередь злобного молчания под тихий смех перешла к Сетрему. Над их головами пролетел дракон, черная крылатая тень погрузила сегмент стены в темноту. Вакран не сводил взгляда с величественного ящера, дракон пришёл на дозор, он обвился вокруг башни своим оранжевым длинным телом. Лениво зевнув, он принялся наблюдать, могучим ящерам смотреть в никуда по несколько часов нравилось не больше людей, как и люди, они выполняли свой долг. —Воплощение благородства и величия.— Страстно прошептал Вакран. Он был проповедником отряда, и веры в драконов у него, наверное, было больше даже чем у сержанта. —Поди ему когти оближи, а то такой зверь, и с необлизанными когтями.— Кайвин не разделял фанатизма товарища. Он внезапно дернулся, заметив какое-то движение, тут же обратно расслабившись. Кайвин увидел улетавшую сову. Как и большинство остальной местной живности, совы Племенных Земель были поражены гигантизмом, размах крыльев самых крупных ночных хищников часто превышал три метра. —Это не зверь, дурья твоя голова, дрейки это звери как коровы или лошади, а драконы, это цари природы и всего сущего. —И как себя будет чувствовать ц